Красная сирена - Дантек Морис - Страница 74

• Предыдущая
• 74/91
• Следующая

– Хорошо… – пробормотал он, – надо найти ре­шение.

– Вряд ли это будет просто.

– Нам обоим придется постараться… Предла­гаю разрезать грушу пополам. Пинту присматри­вает за Алисой, пока вы допрашиваете Кеслера, а я ищу Тревиса. Еще нет одиннадцати. После обеда я вам позвоню, и мы снова согласуем план… В зависи­мости от обстановки.

– Не нравится мне это…

– Боже мой, Анита, да взгляните же правде в лицо. По-другому не получается.

Она погрузилась в долгое молчание, потом про­цедила сквозь зубы:

– Когда после обеда?

– Предположим, в пять? У вас будет время до­просить южноафриканца и подготовить план даль­нейших действий…

– Как поступим сейчас?

– Оставим Кеслера в багажнике «ниссана» в ста метрах от комиссариата полиции в Фару, а дальше разбирайтесь сами. Я возьму «БМВ», но вы должны сказать полиции, чтобы они не слишком пристально смотрели за мной.

Он выпятил подбородок, указывая на «бра­зильского моряка», въезжавшего на набережную за рулем большого синего «фиата».

На губах Аниты появилась легкая улыбка.

– А какие у вас аргументы? Да, вы ведь за два дня убили «всего лишь» с десяток человек.

Хьюго сглотнул комок, величиной с бильярд­ный шар, застрявший в горле.

– Скажете, что отец Алисы нанял меня, чтобы защищать ее. Что я действовал в пределах допус­тимой обороны и готов дать объяснения перед су­дом, когда девочка окажется в безопасности.

Он надеялся, что его мешанина из правды, вы­мыслов и полуправды поможет. Все вроде получа­лось, но реакцию молодой женщины он не угадал. Она смотрела на него, непроницаемая, как сфинкс:

– Согласна.

– До Фару поедем вместе… следуйте за мной.

И он, пока она не передумала, выскочил из ма­шины, уподобившись космонавту, обнаружившему на борту возгорание.

Хьюго оставил «БМВ» на стоянке аэропорта Фару, и они пересели в «фиат», арендованный Пинту для поездки к мысу Синиш.

Кеслер был в руках полиции, Анита займет­ся им.

Хьюго решил, что они не расстанутся, нарушив тем самым обещание, данное им голландской поли­ции. «Сегодня – день лжи и предательств», – поду­мал он, но Пинту был нужен ему как переводчик, не могло быть и речи о том, чтобы оставить его про­хлаждаться в гостинице.

После Одесеиксе и Алгарве они добрались до Алентежу. Машина ехала вдоль диких пляжей ат­лантического побережья, по маленьким дорогам, даже не указанным на карте, от бара к бару, от од­ной рыбацкой деревеньки к другой.

Они усаживались в баре – мужчины по бокам, Алиса посередине, или находили место, откуда можно было наблюдать за дорогой и выскочить в ок­но или уйти через неприметную дверь. Обычно в тот момент, когда они заказывали еду или расплачивались, Пинту задавал вопрос хозяину. Они ищут суд­но «Манта», принадлежащее одному англичанину по фамилии Тревис. Португальцы в большинстве своем – любезные, открытые и гостеприимные лю­ди. В их отрицательных ответах не было ничего аг­рессивного, они только что не извинялись за то, что не могли сообщить ничего полезного. Пинту с блес­ком выполнял обязанности переводчика. Казалось, он отлично чувствовал себя в этих ресторанчиках на берегу моря и в маленьких кафе возле пляжей, где на песке сохли живописные разноцветные лодки.

Тревиса не знал никто. Они допивали свою пор­цию, платили, уходили и снова садились в машину. Хьюго настроился на благоразумие. Они не зака­зывали спиртного, не брали даже пива, довольст­вуясь по примеру Алисы кока-колой или кофе.

Так они провели большую часть дня, забираясь все дальше на север, и к четырем часам пополудни, переехав на другой берег Рио-Мира по дороге №393, добрались до Вила-Нова-ди-Милфонтиш.

«Отсюда недалеко до Эстремадуры и мыса Синиш, – думал Хьюго, глядя на карту. – Может, Тревис решил, что от бывшего дома в Сагрише его должны отделять две провинции…»

В самом Вила-Нова они не нашли никого, но чуть дальше к северу на их пути лежала крохотная деревушка, где жило всего несколько семей.

Рыбацкий поселок примостился на маленьком пригорке, возвышавшемся над пляжем, где лежали лодки, выкрашенные в яркие цвета – красный, как плащ тореадора, белый, словно выгоревший под солнцем, изумрудный, напоминающий насы­щенную хлорофиллом тропическую зелень.

Посреди пляжа несколько рыбаков вручную вытягивали из моря невод. Они по очереди пере­хватывали длинную сеть и, закрепив ее на плечах, поднимались с пляжа. Дойдя до границы дюн, ры­бак обматывал сеть вокруг кола, вкопанного в пе­сок, потом следующий выходил из пены, согнув­шись под тяжестью, чтобы выполнить свою часть работы. Люди терпеливо сменяли один другого, и Хьюго несколько мгновений наблюдал за их рабо­той, не изменившейся за тысячи лет.

У въезда в деревушку стояло небольшое зда­ние – бывшее и гостиницей, и кафе, и игровым за­лом, и переговорным пунктом. Оно напоминало все заведения такого рода, встретившиеся им на пути. Главным украшением были рыбацкие сети и чучела рыб. Только сев с Пинту и Алисой за маленький стол в глубине зала, Хьюго заметил нечто особенное. Али­са пребывала в каком-то странном состоянии, как будто все ее чувства обострились до предела. Напря­женная, почти впавшая в гипнотический транс. Она обводила глазами стены, будто пыталась разгадать древнюю тайну. Хьюго проследил за ее взглядом. Стены большого зала были увешаны картинами. Не меньше полудюжины, разного формата. Одна из них висела совсем близко, в простенке между двумя ок­нами, где они потягивали свою кока-колу.

«Напоминает манеру Тернера», – подумал Хью­го, рассматривая игру света и тени, создававшую ощущение сумерек на картине. Корабли, некоторые охвачены огнем. Стиль более жесткий и хаотичный, даже гротескный, вместо парусников – современ­ные боевые корабли. Небо и океан почти сливались, угольно-черные, с белыми и оранжевыми вспышка­ми и несколькими серыми, зелеными и голубыми пятнами. Картина напоминала кадр из фильма о ночном морском сражении. Ютландском сражении, запечатленном на черно-белой архивной фотогра­фии, где древние гигантские броненосцы-дредноуты столкнулись с немецкими Kriegsmarine.

На другом конце зала, у входной двери, Хьюго увидел еще одну – маленькую – картину. Напи­санная в зеленоватых тонах, словно через ночной видоискатель, она изображала языки пламени и света, тянувшиеся за ракетой, выпущенной с ультрасовременного крейсера, подобно хвосту метеора, который почему-то устремлялся в небо, вместо то­го чтобы падать с него.

Он ощутил дрожь во всем теле, как будто ему ввели смертельную дозу истины.

Что там говорила Анита, черт бы ее побрал! Вывший военный моряк?

Он вскочил со стула, шатаясь, как пьяный, не­смотря на данное воздержание, успел заметить, как Пинту удивленно поднял на него глаза, как Алиса повернула голову, пораженная его внезапным поры­вом. Перед ним мерцали охра и пурпур маленькой картины. Красный берег на фоне темного неба. На песке, на границе моря крови, возвышался стальной столб, увенчанный двумя красноватыми мегафона­ми. Словно одинокий сигнал бедствия, заброшенный I полный странной угрозы. «Красная сирена», – прочел он на черной картонной карточке. Эти слова вы­звали в нем смутное волнение, причину которого он и сам не смог бы объяснить. В нижнем правом углу картины была подпись автора. Три буквы: SКР. По-английски это читалось как «escape», бегство. Он обо­шел зал и остановился, потрясенный, перед большой картиной, висевшей на задней стене, под чучелом меч-рыбы. Это полотно называлось «The Great Escape-1990». Великое бегство. На фоне волн – чер­но-белый корабль, похожий на те английские шху­ны, которые отправлялись штурмовать мыс Горн или Индийский океан в прошлом веке. Утонченный силуэт парусника, быстрого, словно акула, с трудом угадывался в массе океанских валов, стремившихся навстречу бледной заре, мягко светившейся на гори­зонте.

Великое бегство.

Он бросился к бару, где хозяин читал газету и грыз соленые орешки, и сделал знак Пинту. Они облокотились на оцинкованную барную стойку, и пузатый трактирщик взглянул на них приветливо и внимательно:

• Предыдущая
• 74/91
• Следующая