Чистый лист - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 41

— Май, прости меня, пожалуйста, — все-таки улучила я момент, когда Шешель что-то торопливо записывал в блокнот. — Я совсем не подумала, что ты из-за фобии не хочешь туда идти. Но ты в следующий раз, пожалуйста, говори, если что-то не так, ладно? А то я опять сделаю свои выводы и наврежу…

— Не скажет, — не отрываясь от блокнота, заявил следователь. — Он гордый, а настоящий мужик не должен бояться. Вообще, я бы на его месте…

— Шешель, а можно я сам отвечу на заданный мне вопрос? — оборвал его Недич. И вовремя, а то не сдержалась бы и высказалась уже я.

— Можно, задаю. Кто знал, что ты собираешься сюда ехать? — легко переключился тот.

— Завкаф. Думаешь, это он покушался? — раздраженно уточнил Май. — Ты же лучше меня понимаешь, что рухнувшие леса — это способ вытащить меня туда, куда требовалось убийце!

— Нет, ну ты посмотри, как заговорил! — с восхищенным придыханием сообщил мне следователь. — Луну назад он категорически отрицал любую мысль об убийце и вдруг сделался таким понимающим!

— Я не понимаю, это ты так с девушкой кокетничаешь, что ли? — с усталым вздохом парировал Недич, на пару мгновений прикрыв глаза.

— Девушка хорошая, чего бы не пококетничать? — не обиделся Шешель. — Но на самом деле я просто учитываю все варианты. То, что очевидно нам с тобой, может быть неочевидно начальству и суду. Поэтому — да, я буду учитывать и завкафа, и Черешара собственной персоной со всеми его служителями, и даже любимую комнатную собачку твоей соседки, уж извини.

Они продолжили обсуждение в том же духе, а я думала о том, кто мог за этим стоять — просто потому, что Шешель вряд ли со мной поделится.

Ревность обиженной женщины? Происки врагов, желающих подорвать промышленный потенциал Ольбада, обезглавив верфи Недичей? Как-то совсем уж натянуто и неправдоподобно.

А если отбросить эти фантастические версии, выходит, смерть молодого князя нужна только тому, кто желает занять его место. Тому, кто устроил аварию, ради своей жажды денег и титула убил пару сотен человек, включая собственную семью, и множество совершенно случайных жертв, которым просто не повезло лететь на том дирижабле.

Маю наверняка очень больно понимать, что этим «кем-то» может быть только один из ближайших родственников. Сестра, которая его ненавидит? Обаятельный кузен, дорожащий своим положением в обществе? Кто-то еще из родственников, с которым мне не довелось пересечься?

Это я могу сказать, что они плохие и неприятные люди и с ними лучше не общаться. А у него-то других родственников нет! Невооруженным взглядом видно, что Маю недостает семьи, он не одиночка по природе, ему нужно о ком-то заботиться. Может, именно поэтому я так хорошо на него влияю, что являюсь подходящим объектом для опеки!

А может, его бывшая жена была беременна и все это устроила именно она?

Впрочем, нет, последнее — уже совсем глупость. Тогда бы она предъявила ребенка раньше, желая вернуть внезапно ставшего очень перспективным мужика. Май в таком случае точно наступил бы на горло обиде и ребенка не бросил, не могла она этого не понимать.

Однако кто бы ни был главным вредителем, он исключительно хитер и осторожен. Не оставляет следов, за столь длительное время, совершив несколько попыток покушения, ни разу не попался. Вряд ли следователь глупее меня, наверняка у него все подозреваемые под колпаком, не только эти двое. Но подозрения к делу не пришьешь, нужны железные доказательства. Их-то, видимо, и ищет Шешель. Голословные обвинения в адрес аристократа — это не ежик чихнул. После истории с полосканием Недича в прессе и официальными извинениями монарха владыка наверняка трижды подумает, прежде чем кого-то обвинять…

А еще я не могла отделаться от мысли о том, как же тяжело все это дается Маю, и попыток придумать, как ему можно помочь. Понятно, что исправить ситуацию не в моих силах, что я ничего не решаю и не способна вычислить преступника, если даже специалист безрезультатно расшибается в лепешку. Но…

Выходило, единственное, что я могу для Недича сделать, это просто находиться рядом, поддерживать и пытаться отвлечь и развлечь. Чтобы стряхнул с себя эту подавленность, лишний раз не задумывался о прошлом и тех событиях, которые длинной тяжелой цепью держали его вот уже целый год.

Но легко сказать — не думать. А как, в самом деле, выкинуть из головы эти переживания? Даже у меня это не получалось, а я вообще сторонний наблюдатель. Что говорить о Мае!

Наверное, удастся только тогда, когда Шешель поймает преступника и поймет, кому и зачем все это надо.

— Стеван, а аварию дирижабля тоже ты расследовал? — влезла я с вопросом, улучив момент.

— Не я один, в компании. А что?

— Мне интересно, неужели ты всерьез мог подозревать в этом Мая?

— П-ф-ф! — пренебрежительно фыркнул следователь. — Ты посмотри на своего благоверного и сама подумай: можно этого человека всерьез подозревать в чем-то дурном? Да у него на лбу вот такими буквами написано: «Фатальное хроническое благородство, доходящее до идиотизма», — сообщил Шешель, широко разводя ладони для демонстрации размера букв.

Недич насмешливо хмыкнул, но промолчал.

— Потому и спрашиваю, — согласилась я. — Май не способен на низкий поступок, а уж тем более — на такое преступление.

На высказывание про «благоверного» я сознательно не отреагировала. Кажется, Шешелю доставляло особое удовольствие острить на эту тему, так зачем поощрять его проявлением недовольства или смущения?

— Май, береги эту девушку! — присвистнул Стеван. — Ты глянь, как она в тебя верит! Где такую взял, поделись рецептом!

— Где взял — там больше нет, — отмахнулся Май, тоже не спеша что-то доказывать и объяснять.

А вот я все-таки не сдержалась.

— Слушай, что ты прицепился так, а? Следователь вроде, взрослый мальчик. Какая разница, кто на кого смотрит и о ком заботится? Завидуешь, что ли?

— Конечно! — Смутить Стевана не удалось. — Я-то на работе женат, а там все интересные женщины или мертвые, или в розыске. Это Май хорошо устроился, кругом сплошные хорошенькие студенточки.

— Помочь с переводом? — меланхолично предложил Недич. Поскольку на прочие подначки Шешеля тезка велся гораздо легче, я предположила, что этими шутками Май сыт уже по горло и ему просто надоело на них реагировать.

— Только после того, как закрою дело Недичей. Мне кажется, за это время у меня выработалось привыкание, и если я дольше луны не слышу твою фамилию и не вижу твою физиономию — начинаю нервничать. Так что после поимки преступника придется следовать за тобой в Зоринку, — отшутился Шешель. Потом смерил меня задумчивым взглядом и уже без шутовства добавил: — А вообще я искренне радуюсь, что Май сделал выводы и нашел себе девушку, совсем не похожую на его первую жену.

— Шешель! — предупреждающе одернул его князь, но следователь даже бровью не повел.

— Никогда не понимал, как умные мужики ведутся на подобных красивых кукол, у которых на лбу написано: меркантильная дрянь. Впрочем, это в обе стороны работает, женщины…

— Стей, заткнись. Добром прошу. Последний раз, — веско, ровно проговорил Май.

Следователь обвел его задумчивым взглядом, потом ухмыльнулся пакостно и подмигнул мне, добавив театральным шепотом:

— Переживает! — После чего продолжил уже спокойно и деловито: — Ладно, все, что вы мне могли сказать, я уже знаю. Пойду проведаю своих ребят и делом займусь. А то с вами хорошо, но преступники сами себя не поймают. Вот закрою дело Недичей, поймаю Кокетку, и можно на пенсию выходить. Берегите себя, совет да любовь!

Оставив за собой последнее слово, он хлопнул дверью, лишив нас даже возможности вежливо попрощаться.

— Что за Кокетка? Это же не про театрального персонажа речь, да? — через несколько секунд проявила я любопытство, потому что очень хотелось чем-то заполнить неловкую тишину.

— Да есть такая… Не то городская легенда, не то ушлая аферистка, — ответил Май. — Уже лет тридцать, а то и все пятьдесят, появляется примерно раз в год, окручивает какого-нибудь богача и вскоре исчезает с большой суммой денег. Я склонен полагать, что это не конкретное лицо, слишком уж разные аферы и разные, но неизменно молодые женщины. Однако Шешель абсолютно уверен, что это реальное лицо, причем одно и то же, и бредит идеей ее поймать. Ты… не обижайся на него, — осторожно перевел Май тему. — Стеван — очень, очень хороший следователь и человек, просто… Иногда его очень хочется убить. — Подумал и уточнил: — Часто. Но при этом он, единственный из следаков, сразу и безоговорочно поверил в мою невиновность, — продолжил тихо. — С тех пор я никак не могу разозлиться на него настолько, чтобы всерьез попытаться поставить на место.