Шоу безликих - Баркер Хейли - Страница 21

Он выбежал из зала, и Боджо поспешил следом. Все начинают подниматься. Я поворачиваюсь к Грете. Та продолжает сидеть с выражением полного ужаса на лице.

— Ты слышала? — шепчет она. — Он включил меня в субботнюю программу. В «Шоу Призраков», — она крепко вцепляется в меня. — Я не смогу, у меня ничего не получится, — она поворачивается к Амине. — Что мне делать?

— Сможешь, — отвечает Амина и обнимает Грету. — У тебя все получится. — Все нормально, рядом с тобой будет Хоши.

Губы Греты дрожат. Ее глаза наливаются слезами. Еще миг, и они уже стекают по ее щекам.

— Смотри, — говорю я и, сложив руки в виде чашки, подношу их к ней. — Я принесла тебе шоколадный торт.

Грета безучастно смотрит на грязные бинты на моих ладонях.

— Нет, спасибо, — говорит она, шмыгнув носом. Она смотрит на меня, и ее большие глаза кажутся мне бездонными и удивительно серьезными. — Я больше не голодна.

В мгновение ока подъезжает машина, и я отправляюсь в цирк.

Когда мы подъезжаем ближе, ворота уже открыты. Впереди длинная вереница машин. Инспектор манежа Сильвио Сабатини ждет у входа. После вчерашнего происшествия я чувствую себя очень неловко. Но он, похоже, ничуть не обижен. Как только наша машина останавливается, он почтительно открывает дверь и кланяется.

— Бенедикт! Приятно видеть тебя снова, причем, так скоро, — улыбается он. — Мы все рады, что ты здесь! — Он наклоняется ко мне, его лицо сияет. — У нас припасены настоящие угощения. Думаю, тебе они понравятся!

— Спасибо.

— Я уверен: вчера он даже не знал моего имени, а сегодня мы лучшие друзья. Он явно подготовился к этой встрече. Сильвио Сабатини смотрит на Стэнли. Тот уже открыл другую дверь и молча встал позади меня.

— Цирк вполне безопасен, — как будто оправдываясь, говорит мне Сильвио. — В телохранителе нет никакой необходимости.

— Извините, — говорю я. — Но на этом настояла моя мать. Недавно у нас были проблемы.

— Да, да, я наслышан. Но наши охранники — настоящие профессионалы, а сегодня мы даже закрыты для публики. — Он указывает на десятки людей, покидающих свои машины и шагающих по внутреннему двору. — Это представители прессы. Все они подверглись строгому отбору.

Инспектор манежа бросает сердитый взгляд на Стэнли, чье лицо, как всегда, похоже на бесстрастную маску. Впрочем, в следующий миг взгляд Сильвио угодливо смягчается: он поворачивается ко мне и дарит фальшивую улыбку.

— Сегодня вечером состоится премьера новой цирковой программы, поэтому здесь будет много журналистов. Думаю, тебе здесь понравится. После пресс-конференции можно будет пообщаться с артистами. Разумеется, если они останутся живы!

Мой желудок сжимается.

— Кто участвует в представлении?

— О, двое из наших лучших артисток, Астрид и Луна. Я уверен, что они предстанут в своем лучшем виде.

— Кто-нибудь из других исполнителей будет на пресс-конференции?

— Возможно, если позволит время. Главным образом она организована для того, чтобы запустить рекламу новой программы, которую мы покажем сегодня вечером. — Сабатини внимательно смотрит на меня. — Кого ты надеялся увидеть? — небрежно спрашивает он.

Я немного отстраняюсь от Стэнли и отвечаю, понизив голос. Я не хочу, чтобы он передал матери мои слова.

— Канатоходку, — говорю я. — Она выступала вчера вечером. Не то чтобы я был обеспокоен, — поспешно добавляю я. — Я просто подумал, что она неплохая артистка.

Сабатини кивает и улыбается.

— О да, твоя попытка спасти ее была верхом великодушия! Она тебе понравилась, не так ли? Не волнуйся, она будет там. Я позабочусь об этом, Бенедикт. — Сильвио легонько толкает меня и понимающе подмигивает. — Я сам когда-то был молод, как ты понимаешь. И ради красивого личика был готов отдать все на свете! — Он смеется, как будто отпустил отличную шутку. Я чувствую, что краснею.

В этом человеке есть нечто действительно странное, зловещее. Интересно, кто он такой и какова история его жизни? Он, конечно же, Отброс, но держится так, будто здесь хозяин. Он берет меня за руку и ведет в одно из зданий, где собрались представители прессы. Через несколько секунд Стэнли оказывается со мной рядом; крепко сжав предплечье Сильвио, он высвобождает мою руку. Сильвио недобро смотрит на него, и его щеки покрываются багровыми пятнами. Он наверняка понимает, что прикоснувшись ко мне, он нарушил правила.

— Представление будет здесь, — говорит он. — В нашем новом помещении с водой. Я занял для тебя место. Для охранника места не нашлось, ему придется постоять. В любом случае, отправляйся туда, я скоро присоединюсь. Наши места вон там, впереди. Мне просто нужно заняться кое-какими делами.

И он куда-то убежал со своей маленькой обезьянкой.

К тому времени, когда мы заканчиваем украшать арену, возникает ощущение, будто мы действительно находимся внутри огромной волшебной тыквы. Все время мерцает свет, похожий на пляшущие огоньки свечей. Зал наполнен призрачным оранжевым сиянием.

Хотя сегодня не было репетиций, я очень устала. Когда мы начинаем собираться, я облегченно вздыхаю. Все мое тело болит, а мышцы кажутся просто свинцовыми. Возвращаясь в общежитие в этот первый свободный вечер в нынешнем году, я еле передвигаю ноги. Вряд ли я смогла бы выступать сегодня, даже если бы меня заставили.

По всей видимости, в цирк приехали представители прессы, поэтому нам приказали незаметно разойтись через крытые воздушные галереи, похожие на туннели. Их построили для того, чтобы мы никак не соприкасались с Чистыми и не испачкали их, а также, как я полагаю, чтобы сохранить иллюзию волшебства. Зрителям лучше не знать, как мы выглядим, прежде чем наденем цирковые костюмы, а переходы нужны для того, чтобы мы выходили на арену, выступали и уходили, и все в мгновение ока. Эти переходы очень полезны и в тех случаях, когда погибает кто-то из артистов. Если тело приходится отскребать от пола и убирать, Чистые не всегда хотят видеть это. Они обожают драму жестокой смерти, но не желают смотреть на ее малоприятные последствия.

Узкие и тесные туннели состоят из больших металлических труб, которые разбираются каждый раз, когда мы покидаем город. А когда мы прибываем в новый — снова собираем их. Высоты проходов достаточно лишь для кого-то маленького и гибкого, вроде меня, но рослым мальчишкам в них тесно, и каждый раз, когда в цирке находятся Чистые, им приходится пробираться едва ли не на четвереньках.

А еще туннели настолько узкие, что мы вынуждены идти гуськом. Я жду своей очереди, когда из темноты внезапно появляется Сильвио и грубо хватает меня.

— Ты пойдешь со мной! — злобно шипит он мне на ухо. Амина и Грета останавливаются, и я беспомощно смотрю на них.

Неужели? Неужели он собирается убить меня?

— Куда ты меня ведешь? — спрашиваю я, ненавидя себя за предательскую дрожь в голосе.

— Ты еще смеешь задавать вопросы? — злобно рявкает он. — Прощайся с твоими подружками, — добавляет он. Затем отталкивает меня и тащит за собой через арену и площадь.

Он запихивает меня в раздевалку и грубо усаживает меня на стул. Гримерша Минни, сидевшая в одной из кабинок, виновато вскакивает с места. Похоже, артисты не единственные, кто надеялся немного отдохнуть.

— Приготовь ее! — приказывает ей Сильвио. — Побольше грима и обязательно подбери что-нибудь открытое.

— Зачем? — спрашиваю я. Ничего не могу с собой поделать, хотя знаю, что мне лучше молчать. — Я думала, сегодня не будет представления.

Сильвио стоит сзади, глядя на меня в зеркало.

— Пресса хочет с тобой пообщаться, — говорит он. — Смотри не отклоняйся от сценария.

Меня ждет пресса. Внутри все обрывается. Наверно, это лучше, чем выступать, но лишь отчасти.

Встреча с прессой — одна из миллионов причин, почему я так ненавижу Чистых. Им мало просто любоваться тем, как нас каждый вечер калечат и истязают, они хотят слышать, как мы чувствуем себя после этого. Конечно, мы не говорим им, каково нам на самом деле. О, нет! Наше истинное мнение никого не интересует.