Под Куполом. Том 1. Падают розовые звезды - Кинг Стивен - Страница 16

– Я тебе спасибо за это не скажу, Герцог.

– На что мне совершенно наплевать, и да благословит тебя Бог. Немедленно покинь мою территорию. И пожалуйста, обойди ленту. Незачем Генри натягивать ее дважды.

– Чиф Перкинс, я хочу, чтобы ты запомнил, как сегодня разговаривал со мной. Потому что я точно это запомню.

Ренни широким шагом направился к ленте. Остальные зеваки последовали за ним, большинство оглядывались на водный туман, сверкающий перед измазанным черным дымом барьером и образующий влажное пятно на асфальте и обочинах. Двое или трое наиболее наблюдательных (среди них и Эрни Кэлверт) уже заметили, что барьер в точности повторяет границу между Моттоном и Миллом.

Ренни ощутил детское желание грудью разорвать ленту, которую натягивал Хэнк Моррисон, но сдержался. Обходить ленту, правда, не стал, не захотел трепать о лопухи брюки марки «Лендс энд», которые обошлись ему в шестьдесят долларов. Прошел под лентой, подняв ее над головой. Из-за внушительного живота нагнуться не получилось бы.

За его спиной Герцог медленно направился к тому месту, где Джекки получила по носу. Вытянул руку перед собой, как слепец, продвигающийся по незнакомой комнате.

Вот тут она упала… а здесь…

Он почувствовал то самое покалывание, о котором говорила Джекки, но оно не ушло, а усилилось, превратилось в острую боль под левым плечом. Ему хватило времени, чтобы вспомнить последние слова Бренды – Осторожнее с кардиостимулятором, – а потом прибор взорвался в груди Герцога с такой силой, что порвал футболку «Диких котов», которую он надел в то утро в честь предстоящей дневной игры. Кровь, клочки ткани, кусочки плоти выплеснулись на барьер.

Толпа ахнула.

Герцог попытался вымолвить имя жены и не смог, но мысленным взором ясно увидел ее лицо. Она улыбалась.

Потом улыбку Бренды сменила темнота.

Четырнадцатилетнего парнишку звали Бенни Дрейк, и он был Бритвой. «Бритвы» – так назвала свой клуб немногочисленная группа преданных скейтборду подростков. Местная полиция посматривала на них косо, но занятие это не запрещала, несмотря на просьбы Ренни и Сандерса о таком запрете (на последнем городском собрании в марте стараниями этой сладкой парочки из бюджета вычеркнули расходы на создание специальной безопасной площадки для скейтеров, на городской площади за трибуной).

Его сейчас осматривал тридцатисемилетний Эрик Эверетт по прозвищу Расти[19], фельдшер, работавший вместе с доктором Роном Хаскелом, которого Расти представлял себе в образе Великого и Ужасного Волшебника Оза. «Потому что, – объяснял Расти (но только тем людям, кому мог доверять так же, как и жене), – он очень уж часто остается за занавесом, тогда как мне приходится выполнять всю работу».

Расти проверил, когда юному мастеру Дрейку последний раз делали прививку от столбняка. Осенью 2009 года, очень хорошо. С учетом того, что юный мастер Дрейк неудачно исполнил «уилсон»[20] на бетоне и прилично рассадил икру. Жизни рана не угрожала, но и не шла ни в какое сравнение с обычной ссадиной.

– Электричество включили, чувак, – заметил юный мастер Дрейк.

– Это генератор, чувак. Обеспечивает больницу и Центр здоровья. Мудро придумано, да?

– Старая школа, – согласился Дрейк.

Какие-то мгновения взрослый и подросток молча рассматривали шестидюймовую рану на икре Бенни Дрейка. Очищенная от грязи и крови, она по-прежнему выглядела рваной, но уже не такой ужасной. Городская сирена смолкла, но издалека доносился вой других сирен. А потом включилась пожарная сирена, заставив их обоих вздрогнуть от неожиданности.

«Скорой» пора на выезд, подумал Расти. Твитч и Эверетт спешат на помощь. С парнем надо бы побыстрее закончить.

Да только лицо у мальчишки очень уж побледнело, а в глазах, как показалось Расти, стояли слезы.

– Боишься?

– Есть немного. Мать не разрешит мне гулять.

– Так ты этого боишься? – Расти догадывался, что Бенни Дрейка не всегда пускали гулять. Видно, очень даже часто.

– Ну… А будет очень больно?

Расти поначалу прятал шприц. Теперь ввел три кубика ксилокаина и эпинефрина – обезболивающей смеси, которую по-прежнему называл новокаином. И ждал, пока смесь сработает, чтобы не причинять пацану лишней боли.

– Не больнее, чем сейчас.

– Уф, тогда приступай. Терпеть можно.

Расти рассмеялся.

– Ты прокатился по фулпайпу, прежде чем сделать «уилсон»? – Бывший скейтер проявлял искреннее любопытство.

– Только на хафе[21], но и это забирает! – Бенни просиял. – Как думаешь, сколько швов? Норри Кэлверт наложили двенадцать, когда прошлым летом она навернулась в Оксфорде.

– Не так много. – Расти знал Норри, маленькую готку, которая просто мечтала о том, чтобы убиться на скейтборде, прежде чем кого-то родить. Он нажал на край раны иглой. – Чувствуешь?

– Да, чувак, еще как. Ты слышал: там что-то бабахнуло? – Бенни небрежно указал на юг, сидя на смотровом столе в одних трусах и пачкая кровью бумажную простыню.

– Нет, – отмахнулся Расти, хотя слышал, как бабахнуло дважды, только боялся, что не бабахнуло, а взорвалось. С обработкой раны следовало поторопиться. А где Волшебник? На обходе, по словам Джинни. Сие скорее всего означало, что спит в комнате отдыха врачей в «Кэтрин Рассел». В последнее время этот замечательный Волшебник, отправляясь на обход, оказывался именно там. – Что-нибудь чувствуешь? – Расти вновь уколол ногу иглой. – Не смотри. Глаза могут обмануть.

– Нет, чел, ничего. Ты водишь меня за нос.

– Нет. Нога у тебя онемела. – При этом Расти подумал: И не только нога. – Ладно, начнем. Ляг, расслабься и наслаждайся полетом с «Кэтрин Рассел эрлайнс». – Он еще раз промыл рану стерилизующим раствором, очистил, потом подровнял края верным скальпелем номер 10. – Шесть швов моей лучшей нейлоновой ниткой номер сорок.

– Страх какой. Думаю, я могу блевануть.

Расти протянул подростку тазик для рвоты, который также назывался блевотной кастрюлей.

– Блюй сюда. Отключись, и ты в свободном полете.

Бенни не отключился. И не блеванул.

Расти уже накладывал на зашитую рану стерильную марлевую салфетку, когда раздался стук в дверь, а потом появилась голова Джинни Томлинсон.

– Могу я с тобой поговорить?

– На меня внимания не обращайте, – вставил Бенни. – Я это люблю, побыть с самим собой, – добавил маленький наглец.

– В коридоре, Расти. – На подростка Джинни и не взглянула.

– Я сейчас вернусь, Бенни. Сиди и не волнуйся.

– Не парься, никаких проблем.

Расти последовал за Джинни в коридор.

– Пора на выезд? – спросил он.

За спиной Джинни, в залитой солнцем комнате ожидания, мать Бенни бросила на фельдшера мрачный взгляд, оторвавшись от книги с обнимающейся парочкой на обложке.

Джинни кивнула.

– Сто девятнадцатое, граница с Таркерсом. Еще один несчастный случай на другой границе города, с Моттоном, но, как я слышала, там все трупы. Столкновение самолета с грузовиком. Самолет пытался приземлиться.

– Ты заливаешь?

Элва Дрейк, хмурясь, оглянулась, потом вновь уткнулась в книгу. Или просто смотрела в нее, пытаясь сообразить: поддержит ли ее муж, если она запретит Бенни гулять, пока ему не исполнится восемнадцать?

– Ничего я не заливаю.

– Странно как-то.

– Но парень на границе с Таркерсом еще жив. Водитель грузовика для доставки продуктов, как я поняла. Пошевеливайся. Твитч ждет.

– Ты закончишь перевязку?

– Да. Иди, иди.

– А доктор Рейберн?

– У него пациенты в Мемориальной Стефенской. – Она говорила о больнице в Норуэе. – Он уже едет, Расти. Шевелись.

Прежде чем уйти, он сообщил миссис Дрейк, что у Бенни все хорошо. Элву эта новость вроде как не шибко обрадовала, но она его поблагодарила.