Безмолвные тени Раминара (СИ) - Бланк Эль - Страница 44

Куда это Подестов так целенаправленно топает?

Ответ на вопрос появляется буквально через пару минут. Опустив меня на что-то мягкое, Ян присаживается рядом.

— Ну как? — пробегает удовлетворённым взглядом по моей физиономии, невольно вытянувшейся от изумления.

Удивлять меня он не перестаёт. Просто поразительно, как отменно у него это получается. А! Забыла пояснить, что именно меня так шокировало. А вы только представьте!

Небольшая уютная полянка, с трёх сторон ограниченная плотным кустарником, постепенно переходящим в сосновый лес. Тропинка, по которой мы сюда попали, идёт со стороны берега, потому что именно озеро является последней составляющей, дополняющей интерьер этого природного великолепия, если не считать, конечно, темнеющее небо над головой, где несмелыми, робкими огоньками начинают проявляться первые звёзды.

И это не всё.

На плотной травяной подстилке разложен толстый тёмно-зелёный ковёр, на котором мы, собственно, и сидим. Слева — мангал, запахи от которого могут свести с ума даже в принципе сытого человека — что уж говорить обо мне, весьма-таки оголодавшей за день! Рядом с ним небольшой низкий столик, уставленный всем тем, что по идее можно употреблять параллельно с приготовленным мясным деликатесом.

Но даже не это меня вводит в основательный ступор, а то, что весь периметр полянки с нашим приходом начинает расцвечиваться приятным, мягким светом, идущим от спрятанных в траве маленьких светильничков. Световое шоу завораживает, заставляя чувствовать себя в каком-то нереальном, фантастическом, неземном мире. И даже луна — огромная, едва поднявшаяся над горизонтом, только усиливает это впечатление.

Не дождавшись от меня иной реакции (наверное, на ахи-охи рассчитывал), Ян чуть заметно хмурится.

— Так как? Нравится? — повторяет вопрос.

— Э-м-м… — возвращаю себя к суровой действительности. — Очень красиво. А зачем? — всё же не удерживаюсь от вопроса.

— Нам нужно поговорить, — даёт ответ, который, в общем-то, ничего мне не объясняет. Да ещё и, опираясь рукой на согнутую в колене ногу, смотрит вовсе даже не на меня. Куда-то в даль, простирающуюся над поверхностью озера, словно вообще не со мной разговаривает.

— Ага, — отслеживаю направление взгляда и вижу только земной спутник, зависший над водным глянцем. — Но ведь можно же было это сделать и в иной обстановке, — продолжаю изображать из себя глупую и наивную девочку.

— Можно, но неинтересно.

Ян, наконец, прекращает созерцать пейзаж, возвращаясь взглядом ко мне.

Скользнувшую по губам, очень нехорошую улыбку я всё же замечаю, несмотря на то, что он замаскировал её движением головы и разворотом к съестным припасам.

Слежу за тем, как мужские руки накладывают блюда на тарелки, и внутренне готовлюсь к обороне. Он снова играет. По своим правилам и на своей территории. И думает, что ведущая партия — его. Ну-ну. Есть игры, правилам которых можно следовать до тех пор, пока тебе это выгодно. Если, конечно, понимаешь суть.

А я уже кое в чём разобралась.

Послушно приступаю к вечерней трапезе под открытым небом, надеясь на то, что в этот раз никаких посторонних примесей в еде не окажется. С другой стороны, чего я опасаюсь? Ему же поговорить со мной надо, а если я усну, делать это будет проблематично.

Так что просто наслаждаюсь вкусной пищей, медитативно созерцая окружающее пространство. На самом деле — красиво! Эх! Мне даже жаль становится, что я знаю о подозрительных планах Яна. Было бы так приятно расслабиться в подобной обстановке!

За время ужина совсем стемнело, и если бы не подсветка, то окутывающий нас мрак был бы пугающим. Для меня, по крайней мере. На самом же деле, создаётся ощущение невероятного уюта и тепла, которое не может разогнать даже периодически налетающий с озера ветер. Не холодный, просто порывистый, словно желающий разрушить наше изолированное укрытие.

Мы есть давно закончили, и уже минут двадцать просто валяемся на ковре (то есть я — лежу, а Подестов — сидит), переваривая попавшую в желудки пищу. Ян так и не начинает обещанного разговора. И вообще, предпочитает короткие, почти ничего не значащие фразы.

Может, он чего-то ждёт? Побыстрей бы уж всё выяснилось!

Ох. Торопилась я совершенно напрасно, дальнейшие события начали разворачиваться столь стремительно, что после я не раз жалела и о своей неуёмной любознательности, и о сохранившейся в моей душе наивности. А ещё о глупой вере в то, что хорошего в людях больше, чем плохого.

До этого практически недвижимый, кавалер вдруг меняет дислокацию, оказываясь совсем близко. Можно сказать, ложится рядом, поддерживая голову согнутой в локте рукой. Другая, не теряя времени, прихватывает мою ладонь.

— Малышка… — тихо выдыхает, словно не желает нарушать окружающую тишину.

— Что? — с замиранием сердца, едва слышно шепчу.

— Ты меня любишь? — совершенно серьёзный, требующий ответа взгляд, и пальцы, сжавшие ладонь ещё сильнее.

Вопрос меня потрясает до глубины души. От неожиданности пытаюсь приподняться и сесть, но новая смена положения мужского тела оказывается быстрее. В итоге я так и остаюсь лежать, прижатая к мягкой поверхности его руками.

— Честно скажи, — продолжает допытываться Ян. — Не бойся. Мне просто нужно знать, — взгляд становится ласкающим, — как ты ко мне относишься.

Разочарование в душе становится сильнее. Ну вот. Я тут себе шпионских заговоров, интриг навоображала — почему-то мне казалось, что речь пойдёт о вещах, связанных с моей работой, а тут… Тут элементарная попытка заполучить моё тело в качестве постельной игрушки. Да ещё и не простой, а влюблённой, ласковой и послушной. Не зря же всё для этого сделал.

— Я к тебе очень хорошо отношусь, — всё же решаю расставить все точки над «и». — Ты безумно много для меня сделал, и я тебе за всё благодарна, но… — замолкаю, в надежде, что нужные выводы он сделает сам.

— Неужели я тебе совсем безразличен? — не сдаётся неугомонный тип. — Не верю, — в голосе лёгкая растерянность. — Ведь тебе нравится, когда я рядом, ты меня не отталкиваешь, я чувствую, что тебе хочется моих прикосновений, — не спрашивает, просто констатирует. И при этом продолжает нависать надо мной, не предпринимая более никаких действий. То ли очень хорошо держит себя в руках, то ли я чего-то всё же не понимаю.

— Ян, — на всякий случай добавляю голосу побольше серьёзных интонаций. — Если тебе уж так это нужно знать, то я скажу. Но, чур, не обижаться! — заглядываю в тёмные глаза, дожидаясь ответного кивка. — Мне приятно твоё внимание, как, наверное, и любой другой женщине. С тобой действительно приятно общаться, и у меня нет на тебя негативной реакции, но я не чувствую в себе потребности быть с тобой постоянно, как и желания чего-то большего для наших отношений.

— Уверена? — несколько секунд молчания заканчиваются новым вопросом. — Мне кажется, что…

Он вдруг замолкает, словно прислушиваясь к чему-то. До меня тоже доносится непонятный шорох, словно кто-то пробирается сквозь кустарник. Потом раздаётся треск ломающейся ветки, и этот звук заставляет Подестова вскочить на ноги, а меня сесть, испуганно озираясь.

Испуг длится ровно до тех пор, пока через несколько мгновений на поляне не появляются огромная тень и глаза, сверкнувшие лунными отблесками.

— Эдер! — вскакиваю, бросаясь ему навстречу, и падаю, потому что, поймав за руку, Ян резким рывком отправляет меня себе за спину.

— Ты напрасно пришёл, — холодный, просто леденящий голос разрезает тишину. — Она — моя. И ты уже ничего не сможешь изменить.

У меня ощущение, что я получила дубинкой по голове. Да и моему защитнику подобное заявление не нравится. Предупреждающее рычание перерастает в угрозу. Шерсть на загривке пса встаёт дыбом, и дог шагает к нам. Вот только брюнета это совсем не пугает. Он коротко оглядывается, убеждаясь, что я всё ещё за его спиной.

— Ладно, — зло выдыхает Подестов. — Сам напросился.

Я даже не заметила, откуда он оружие достал. А может, и не только он, потому что, когда Эдер прыгнул, в попытке подмять Яна под себя, раздавшихся выстрелов было несколько. Почти одновременных.