Наследник Барбароссы (СИ) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 11

Иван остановился на постоялом дворе, взяв команту, которую можно покидать и возвращаться не привлекая внимания, и сразу же отправился на базар. Для предстоящего дела нужно запастись подходящй одеждой. Ситуация была похожа на его вылазку в Кафе, и он решил использовать те же методы. Выйти ночью "на охоту", и вытряхнуть сведения из подходящей "дичи", которой здесь хватает. Тем более, когда он действует один и рядом нет никого из команды, можно не скрывать свои способности. Все равно, "дичь" после этого уже ничего не расскажет. А то, что несколько трупов на улицах к утру прибавится, так ведь не стоит забывать, что это Тунис. Где многие привыкли жить разбоем, и никакие потуги тунисского бея не в состоянии полностью искоренить это зло.

День клонился к вечеру. Иван уже подготовил все необходимое и ждал, когда стемнеет. По крайней мере, теперь было кое-что понятно. Сведения о провале попытки нападения на османскую эскадру в Беджайе уже достигли Туниса, и сейчас это было самой обсуждаемой новостью. Рассказы становились все более красочными, обрастая все новыми и новыми подробностями, но суть была одна — нападавшие не добились своих целей. Никто также не надеялся, что адмирал Кемаль-паша простит подобную выходку, и очень скоро можно ждать ответных действий. По крайней мере, это объясняло предпринятые меры по недопущению покидания порта кем бы то ни было. Но вот причина нападения на "Аль Ясат" оставалась загадкой. Причем по результатам наблюдения с берега, больше ни один из многочисленных купеческих кораблей, стоявших в порту, тунисцев не заинтересовал. Налет был совершен только на "Аль Ясат". Из этого следовало, что стража уже знала, куда шла. Либо взяли кого-то из разведчиков и вырвали из них нужные сведения, либо… Либо их кто-то сдал. Но кто?

Решив поужинать, пока есть время, Иван зашел в харчевню при постоялом дворе, и с удивлением услышал итальянскую речь. За столом сидела компания в местной одежде, но это были явно гости из Европы. Не подавая вида, что все понимает, сделал заказ и сел неподалеку, внимательно прислушиваясь к разговору. Впрочем, никто из цивилизованных европейцев не обращал внимание на молодого "дикаря" за соседним столом и они увлеченно что-то обсуждали, предаваясь чревоугодию. Очень скоро стало понятно, что здесь пируют наемники. Но тема разговора окзалась неожиданно интересной…

— В общем, Джованни, дело не выгорело. Никто не ожидал, что эти мерзавцы будут нести дозорную службу, как следует. Ведь фактически тот фрегат, что стоял на входе в бухту, нам все и сорвал, вовремя подняв тревогу.

— Да и дьявол с ними, с этими дикарями. Что турки, что арабы — все они одинаковы. Главное, что эта ряженая обезьяна платит хорошо и вовремя.

— А ну, как турки сюда придут? Говорят, у Кемаля-паши сильная эскадра.

— Придут, потопчутся на входе, и уйдут. Полезут под наши крепостные пушки — милости просим! Заодно проверим, как они работают. А высаживать десант в стороне от города — что толку? Сколько там народа на кораблях будет? Да и корабельные пушки они с собой далеко не утянут. У нашего же Великого и Мудрого (здесь раздался смех) людей всяко больше. Хоть и откровенный сброд, но у турок не лучше.

— Ой, не скажи, Марчелло. По последним сведениям, турки переняли европейскую моду, и тоже создали у себя на кораблях отряды морской пехоты, причем из янычар. А янычары — серьезный противник.

— Допустим. Но сколько тех янычар может быть на одном корабле? Даже самом большом? От силы сотня, а скорее всего меньше. Брать в десант турецких матросов — это только увеличивать толпу из пушечного мяса, которое в серьезном деле бесполезно. Они привыкли грабить на суше, а не воевать. Полезут на берег — кровью умоются.

— А если не полезут?

— Значит постоят перед крепостью, и уйдут, когда жрать станет нечего. Нам же торопиться некуда. А если еще Черная Борода придет, то этим любителям ослов и вовсе станет очень грустно…

После этих слов Иван насторожился, но больше не проскользнуло ничего интересного. Из разговора итальянских наемников он понял, что некоторые из них приняли участие в нападении на эскадру в Беджайе, но в основном здесь были те, кто служил в крепостной артиллерии, поскольку доверять новые тяжелые пушки собственным "воинам", привыкшим лишь грабить на большой дороге, Али-бей побоялся.

Засиживаться здесь слишком долго было нельзя. Поэтому, чтобы не возбудить подозрений, Иван закончил ужин и ушел в свою команату, даже не глянув в сторону итальянцев. Разговаривал со служителями постоялого двора он только на турецком. Благо, что его здесь понимали очень многие, поэтому внимания на него никто и не обратил.

Когда окончательно стемнело, Иван незаметно выскользнул на улицу, одетый в простую темную одежду, как небогатый ремесленник. Сабли с собой брать не стал, сейчас она будет только мешать. Из оружия лишь кинжал на поясе и нож-засапожник. Настало время выяснить, почему на них напали в порту. Хоть он особо и не надеялся на быстрый успех — на корабле вряд-ли оставили на ночь кого-то, кто знает достаточно много, но другой ниточки пока все равно нет. А там глядишь, может и повезет. Если не выяснить все сразу, то по крайней мере может удастся узнать имя человека, располагающего данной информацией.

Он неплохо ориентировался в припортовом районе, и быстро вышел к месту стоянки "Аль Ясат". Шебека стояла на прежнем месте, вокруг была тишина, лишь кое-где копошились нищие, устраиваясь на ночлег. По дороге Ивана два раза пытались ограбить, но он не стал поднимать шум, тихо прирезав любителей чужого добра. Свидетелей не осталось, поэтому можно действовать спокойно и дальше.

Осмотрев пристань, стоя в тени стены, отвел глаза всем, кто находился поблизости и мог его заметить, после чего тихо двинулся к своему кораблю. Хорошо, что сходни крепкие и скрипеть не будут. А то, не хотелось бы начинать ночной визит с ликвидации стражи на палубе, которую могут хватиться.

Была уже глубокая ночь, когда Иван бесшумным призраком поднялся на борт. Спешить не стал, а сначала внимательно осмотрелся и прислушался, насколько можно усилив свое восприятие. На палубе всего один бодрствующий охранник. Судя по одежде — из городской стражи. Правда, бодрствующий весьма относительно. поскольку никто всерьез не верит, что здесь можно кого-то опасаться. Сидит на бочонке возле мачты и клюет носом. Неподалеку от него дрыхнет на палубе еще один "страж", подложив под голову какой-то сверток. Оружие лежит рядом, бери — не хочу. Несколько человек спят в трюме. Но начальство там спать не будет, а займет капитанскую каюту. Значит, надо ее проверить в первую очередь.

Внушив дремлющему охраннику, что вокруг все спокойно, и можно спать (против чего тот и сам был не против), Иван проскользнул по палубе и оказался на корме. Дверь в капитанскую каюту оказалась незаперта, и он понял, что там кто-то есть. Причем спит сном праведника. Что же, тем лучше…

Хоть в каюте и было темно, но Иван знал здесь каждый уголок, а небольшое окно давало достаточно лунного света. На койке храпел человек, уверенный в своей безопасности. Оружие лежало в стороне, и даже в случае опасности он бы не смог им воспользоваться. Бесшумный бросок к койке, и нож замирает у шеи спящего, а ладонь левой руки зажимает ему рот. В следующее мгновение на Ивана смотрели глаза, полные ужаса. Но закричать пленник так и не смог, как и оказать сопротивление — Иван сразу же смял его волю и заглянул в душу, даже не пытась скрывать свои способности.

Очень скоро он знал все, что знал старший из стражи, оставленной на борту "Аль Ясат". Но увы, это нисколько не приблизило его к разгадке. Стража получила приказ — срочно захватить одну купеческую посудину в порту. Задержать всех, кто там будет находиться. Причем их командир сам был удивлен не меньше остальных. Их дело маленькое — налетели, захватили, но на посудине никого не оказалось. Успели удрать, мерзавцы. Осталось разве что разграбить это купеческое корыто, что незамедлительно было сделано. На всякий случай, оставили засаду на борту, и велели спрятаться. Как знать, а вдруг кто вернется? Саму же "Аль Ясат" не тронули, поскольку ничего ценного она из себя не представляла, и девать ее сейчас все равно некуда — выход в море запрещен. Постоит пока у пристани. Не мешает, и ладно…