Наследник Барбароссы (СИ) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 13

Стража у западных ворот Туниса была немало удивлена, когда ближе к вечеру появился небольшой, но хорошо вооруженный конный отряд. Причем что удивило служивых, все были одеты практически одинаково и добротно, совершенно не походив на кавалерию иррегуляров, больше смахивающих на разбойников с большой дороги. Кем они, по своей сути, и являлись. Командовал всеми человек богатырского роста с седой бородой в стальной кирасе и шлеме. Но более всего удивило всех наличие в отряде гяура, тоже в доспехах и с дорогой саблей. Причем зеленого юнца, который держался независимо, с интересом поглядывая на стоявших перед ним стражников, и с которым командир отряда почему-то разговаривал очень вежливо на незнакомом языке. Окинув подозрительным взглядом прибывших, охрана лениво поинтересовалась, кого это шайтан принес? В ответ седобородый вынул из сумки сложенную бумагу и сунул ее под нос спросившему.

— На, читай, если грамотный. Мне положено оказывать всяческое содействие, а ты нас задерживаешь.

— Простите, почтенный… А что это за гяур с вами?

— Наемник из генуэзцев. Хорошо сведущ в пушкарском деле, хоть и молод. Арабского не знает, но я, хвала Аллаху, неплохо знаю итальянский. Так что, друг друга понимаем.

— И куда вы сейчас направляетесь?

— Служивый, у тебя своя служба, а у меня своя. И я о ней на всех углах не кричу. Либо пропускай, либо зови старшего. Ты меня задерживаешь.

Возразить было трудно, но охрана не стала рисковать и послала за начальством. Вскоре пришел командир отряда стражи и поинтересовался, в чем дело. Ознакомившись с бумагой, неожиданно обратился к сидевшему на коне европейцу на итальянском.

— Кто Вы такой, синьор? Как Ваше имя? И что Вы тут делаете?

— Джованни Борджиа, синьор. Занимаюсь вопросами крепостной артиллерии.

— И где именно?

— Этот вопрос Вам следует задать моему командованию. Я не уполномочен раскрывать секретные сведения.

Задав еще несколько вопросов седобородому на арабском и итальянском, командир стражи вернул бумагу и дал команду пропустить. Лучше не связываться с такими, намекая на бакшиш. Можно так влипнуть, что хлопот не оберешься. На его долю и торгашей разных хватает, с которых сам Аллах брать велел. А эти… Развелось здесь всяких наемников гяуров с серьезными бумагами… Пусть лучше проваливают от греха подальше. В случае чего, он содействие оказал. А остальное — не его дело…

Отряд шел рысью, и позади медленно удалялись стены Туниса. И только когда удалились достаточно далеко, Мехмед, играющий роль командира отряда, перевел дух.

— Хвала Аллаху, вроде проскочили!!! А я до последнего опасался, что этот надутый индюк нам не поверит! Ловко Вы придумали, Хасан-бей, генуэзским наемником переодеться!

— Все было не так сложно, Мехмед-бей. Я слышал разговоры итальянских наемников в городе, и получил кое-какую инофрмацию. Так что поймать меня врасплох у него бы не получилось.

— Именно поэтому Вы были уверены, что наша писулька обязательно сработает?

— Конечно! На любого цепного пса у ворот вид важной бумаги, поданной человеком представительной наружности, и ведущего себя уверенно, оказывает магическое воздействие и сбивает с толку. Особенно, если он такие бумаги раньше никогда не видел. Эти медноголовые барбосы — не исключение. Тот, что нас остановил, вообще читать не умел. Командир стражи умел, но тоже никогда таких важных "фирманов", подписанных самим беем, не видел. Поэтому просто решил не связываться. А то, можно ведь нарваться на неприятности.

— Иными словами, обычная наглость?

— Не только наглость. Умение сыграть на человеческих чувствах. Ведь Аллах создал людей разными. И ведут они себя по-разному в ситуации, когда надо действовать быстро, а связываться с начальством некогда. Вот здесь и надо уметь определить ту грань, до которой можно дойти, но не переступать.

— Ох, мудрено это для меня, Хасан-бей! Мне гораздо проще — саблей по шее, и вперед!

— Зачем? Если можно все сделать тихо, то надо делать тихо. Вы обратили внимание, что с нас даже бакшиш не вымогали?

— Обратил. Удивительно, честно говоря.

— Ничего удивительного нет. Мы в данный момент — отряд регулярной армии бея Туниса, если верить нашему "фирману". Спасибо Фуаду, очень красиво все на арабском написал. А вымогать с таких людей бакшиш — можно и головы лишиться. У древних римлян было выражение — "Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку". Здешние медноголовые барбосы это вряд ли слышали, но суть данного изречения понимают прекрасно.

— Вы знаете, Хасан-бей… По-моему, они даже на быков не тянут.

— Согласен. На ослов гораздо больше…

Грянул смех. Люди радовались, что вырвались из смертельной западни. Предстояло еще вернуться обратно, но первое препятствие осталось уже позади. Погони не было. Значит их блеф сработал. Иван, мастерски изобразивший наемника из Генуи, тоже смеялся и шутил наравне со всеми. То, что он осторожно "надавил" на командира стражи возле городских ворот, об этом никому знать не надо. Пусть считают, что капитан Хасан — очень умный и удачливый человек, снискавший благосклонность Аллаха, помогающего ему во всех делах. А он будет всячески поддерживать данное мнение, не говоря об этом прямо, но и не давая в нем усомниться.

Когда стены города скрылись из виду, направились в место, где должен ждать Давут. На что, честно говоря, Иван особо не надеялся. Если начались тщательные поиски, то все окрестности Туниса должны перевернуть вверх дном. Во всяком случае, он сделал бы именно так. Но вот как поведут себя местные "воины ислама", не известно. Может быть, только изобразят видимость поиска, а особо утруждать себя не будут.

Чем больше он узнавал изнутри "кухню" Османской империи, тем больше убеждался, что так называемые иррегулярные воинские части, особенно на периферии, по своей сути есть обычные банды, подчиняющиеся не столько официальной власти султана, сколько своим непосредственным предводителям. А предводители подчинялись не султану, а местным беям. Причем только до того момента, пока это было им выгодно. Они могли воевать против заведомо слабого противника, но если встречали сильный отпор, то предпочитали отступить и не рисковать. Ни о какой дисциплине и стойкости среди такого "воинства" и речи не было. Сейчас Али-бей чувствует себя хозяином положения, поскольку на всей территории Туниса не осталось войск, верных султану. Во всяком случае, о таковых ничего не слышно. Но вот что будет, если тут появятся регулярные войска из Истанбула? Кончится тем, что все это "воинство" разбежится после первых же неудач. Они привыкли грабить, а не воевать.

Иван за разговором не прекращал наблюдение за обстановкой, однако окружающая их каменистая пустыня была безлюдна. Вскоре стемнело, и Фуад вел маленький отряд по одним ему известным ориентирам. Они уже удалились далеко в сторону от караванной тропы. Разгуливать в этих местах одному было небезопасно — запросто можно нарваться на разбойников, но встреча с местным отребьем сейчас волновала меньше всего. Иван опасался, что разведчики будут вынуждены уйти из-за возникшей опасности, и где их тогда искать — неизвестно. Однако, вопреки опасениям, вскоре потянуло дымком от костра, и дальше Фуад пошел один, поскольку никто заранее не предполагал такого развития событий. На всякий случай, Иван велел приготовить оружие и быть готовыми к немедленому отступлению.

Однако, обошлось. Разведчиков за это время так никто и не обнаружил, и вскоре вся команда "Аль Ясат" была в сборе, Иван и Давут радостно обнялись, после чего у костра, умело спрятанного в каменистой расщелине, состоялся долгий разговор. Давут вовремя понял, что вернуться в Тунис к назначенному сроку не удастся. Поэтому не стал рисковать понапрасну и отправил одного человека в город, у которого было больше всего шансов проскользнуть, не вызвав подозрений, а сам с оставшейся группой собирался отсидеться в укрытии до тех пор, пока не появится высаженный с эскадры десант. Он не сомневался, что если Фуаду все же удастся вернуться в порт, то "Аль Ясат" беспрепятственно выйдет в море и выполнит свою задачу, доставив ценные сведения по назначению. Рассказ Ивана его очень удивил.