Наследник Барбароссы (СИ) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 43

Оглядев все, что можно, Иван решил снова подняться на стену и посмотреть, как идут дела в районе порта. По доносившейся издалека орудийной канонаде было понятно, что Кемаль-паша уже начал обстрел Туниса. Сверху открывался прекрасный обзор. Все Тунисское озеро с расположенным за ним Тунисом было, как на ладони. Бинокль Иван на всякий случай прихватил с собой, поскольку хотел рассмотреть ход боя с высоты крепостной стены во всех подробностях. И теперь он понял план командующего. Прямо в старом порту Гулета, где крепостная стена подходит к берегу максимально близко, стояли на якорях три линейных корабля — "Перваз Бахри", "Бурджу Зафер" и "Шахни Бахри". Причем стояли параллельно берегу, на носовом якоре и кормовом верпе, что позволяло сохранять им свое положение в простарнстве и вести огонь фактически в одну точку. Иван знал, что на нижнем деке всех линейных кораблей стоят новые французские тридцатишестифунтовые орудия, способные вести огонь не только привычными ядрами и картечью, но также и разрывными бомбами новой конструкции, имеющих коническую форму. И теперь эти бомбы буквально разламывали древние городские стены, которым насчитывалась не одна сотня лет, и которые никоим образом не могли противостоять такому виду боеприпасов. Во многих местах стена уже пошла трещинами, а кое-где рухнула. Но линейные корабли не прекращали стрельбу, продолжая превращать в руины все, что могло помешать штурму. У всех трех было заметно повреждение рангоута. Очевидно, в самом начале с береговых батарей Туниса велся ответный огонь. Но сейчас там все было затянуто пылью от разбитых участков стены и дымом от взрывов бомб. Чуть в стороне находились фрегаты "Низамие" и "Фейзи Мабуд", но Кемаль-паша и здесь постарался максимально воспользоваться сложившейся ситуацией. Фрегаты имели орудия калибром только в двадцать четыре фунта и стрелять из них по каменным береговым укреплениям было нерационально. Поэтому они прикрывали линейные корабли от обстрела с берега и били картечью туда, где возникал намек на какое-то сопротивление. Причем фрегаты не стояли на якорях, а маневрировали, находясь на буксире у трофейных галер. И быстро разворачивались в направлении возникшей опасности, обрушивая туда град картечи. Причем били не всем бортом сразу, а только частью орудий, что позволяло уменьшить промежутки времени между залпами, и держать позиции противника под огнем практически постоянно, не позволяя организовать хоть какую-то оборону. Иван понял, что судя по тому, что он видел, дела у защитиков Туниса идут неважно.

А вот Мэттью в этом нисколько не сомневался. Он наблюдал за развернувшимся сражением с гораздо меньшей дистанции, причем с самого начала, поэтому имел возможность рассмотреть происходящее во всех подробностях. Если на первых порах еще были попытки вести обстрел турецкой эскадры, то очень скоро взрывы бомб линейных кораблей свели эти попытки к нулю. Канониры батарей, обращенных в сторону порта, либо были перебиты, либо, что скорее всего, просто разбежались. И вот теперь, наблюдая за ходом бомбардировки, Мэттью в очередой раз подумал, что слишком переоценил возможности местной "армии". При столкновении с серьезным противником толку от местных "воинов" не было никакого. И тех двух-трех суток, которые он вначале отводил на подготовку к штурму Туниса, у него нет. Самое большее к вечеру турки разобьют своими тяжелыми пушками большие участки в городской стене, полностью уничтожат береговые батареи в районе порта, и можно в любой момент ждать штурма. В том числе и ночью. Мэттью хорошо знал, что для турецкой армии ночь — не помеха. А это значит, что уходить нужно сразу же, едва стемнеет. Если только турки не пойдут на штурм раньше. Тогда придется действовать быстро и не считаясь ни с чем. Именно об этом Мэттью и решил предупредить своего австрийского "друга", чтобы тот не затягивал сборы.

Феликс Мозер был в своих покоях и жег бумаги в камине. Он тоже все прекрасно видел и осознавал серьезность ситуации.

— Вы видели это, месье де Ламберт?!

— Если Вы о том, что турецкие корабли очень скоро превратят в руины стены Туниса, то да, видел. Поэтому и пришел. Месье Мозер, у нас нет двух дней, как я предполагал раньше. Будьте готовы уходить н е м е д л е н н о! Ничего лишнего с собой не брать. Впрочем, что Вас учить. Сами знаете, что нужно в африканской пустыне. Никуда не уходите и ждите меня, чтобы не нужно было Вас искать. А я сейчас проясню обстановку. Заодно проверю, не собрался ли наше "величество" в бега. Тогда наша задача сильно упростится.

— Вы имеете ввиду…

— Вот именно. В этом случае он сам сделает за нас всю подготовительную работу, за что мы будем ему искренне благодарны…

Мэттью направился к Али-бею под предлогом организации обороны города, но здесь уже царила тихая паника. Все ближайшее окружение правителя Туниса видело, что происходит, и никто не строил иллюзий. Али-бей также был занят подготовкой к эвакуации, а точнее бегству. Принять месье де Ламберта он не пожелал, сославшись на занятость, но Мэттью особо и не настаивал. Все, что ему было нужно, он увидел. Из хранилища, где находилась казна, уже принесли сундуки, и возле них стояла воруженная стража, подозрительно оглядывая всех, кто проходил мимо. Решив больше не мозолить глаза, Мэттью ушел к себе и стал собираться. Специфическая деятельность приучила его быть готовым к немедленному бегству, поэтому много времени сборы не заняли. Переодевшись в традиционную арабскую одежду, он стал ждать, продолжая наблюдение за тем, как турецкие корабли ведут обстрел береговых укреплений. Больше пока делать все равно нечего.

Ждать долго не пришлось. После очередного залпа довольно большой участок городской стены возле порта рухнул почти до самого основания. Во всяком случае, для наступающей пехоты стена уже никакого препятствия не представляла. Вскоре после этого две галеры остались при турецких фрегатах, а две отправилась в сторону Саиф-Альнаби. Сначала Мэттью не понял, зачем. Но когда разглядел в бинокль, что сразу же по приходу к причалу возле крепости на галеры началась посадка десанта, догадался, что Кемаль-паша перебрасывает подкрепление со спокойного участка к месту штурма. И штурм состоится в самое ближайшее время. Никто не даст передышки деморализованному противнику. Все, время вышло. Пора исчезать из Туниса.

Когда Мэттью проходил по коридорам дворца, направляясь к Мозеру, он понял, что паника подошла к критическому моменту, и повальное бегство вот-вот начнется. Внешне все оставалось по-прежнему, но для опытного взгляда сразу стало ясно, что ситуацию даже в своем дворце Али-бей уже не контролирует. Все пока еще сохраняет видимость налаженного распорядка, но на самом деле идет фактически "по инерции". И скоро начнется полная анархия, когда каждый за себя.

Австриец его ждал, ведя наблюдение за действиями турецкой эскадры, и внешне оставался спокоен. Все же, для такой работы надо обладать определенными качествами, и Феликс Мозер явно не был паркетным шаркуном.

— Готовы, месье Мозер?

— Давно готов, месье де Ламберт. Вот сижу и смотрю, как Кемаль-паша тренирует своих канониров в стрельбе по неподвижной цели, а наше "величество" уже готов исчезнуть. Седлают коней во дворе, и на некоторых грузят что-то явно тяжелое. Не думаю, что наш дорогой друг Али-бей решил прихватить с собой столько барахла.

— Согласен. Все, месье Мозер, пора! Если Вы готовы, то идите за мной и ничему не удивляйтесь. Все вопросы потом. Сейчас какие-то вопросы будут?

— Только один. Мы будем ждать выхода Али-бея за пределами дворца?

— Да. Если он внезапно уедет, то нам сначала надо будет добраться до конюшни, оседлать лошадей, и только потом пытаться его догнать. За это время он уйдет довольно далеко, а мы не знаем, к каким воротам он отправится. Поэтому сейчас уходим якобы для организации обороны города, и ждем за пределами дворца, но так, чтобы держать выход под наблюдением. Когла наше "величество" соизволит покинуть дворец, мы потихоньку отправимся следом. Не волнуйтесь, никто на нас не обратит внимания.