Юг-Север (СИ) - Рагимов Михаил Олегович - Страница 6

- Сволочь ты, Саша. Такая вот любимая моя сволочь…

- Товарищ старший сержант! – вернул Позднякова к реальности голос майора. - Вы, мало того, что потакаете нарушениям воинской дисциплины у подчиненных, так еще сами подвергаете проверке на прочность мое терпение!

Старший сержант демонстративно выдохнул сквозь зубы и продолжил молчать, разглядывая календарь, висящий точно за спиной командира. Смотреть приходилось сквозь руководство, отчего то бесилось еще сильнее.

А майор вопил, заходясь истошным воем. Не нравилось ему, видите ли, что бойцы вместо того, чтобы поднимать свой профессиональный уровень, организовали в огнетушителе брагу. Ну организовали, и что с того? Один хрен, Поздняков ее бы изъял, когда выстоялась. Вероятно, вылив в сугроб. С шансами где-то в районе один - два из ста…

Но больше всего Валерунчика оскорбило то, что старший сержант, являющийся временно исполняющим обязанности командира взвода охраны, не стал молиться и каяться, а лишь пожал плечами, буркнув, что мол, по арктическим нормам, утвержденным еще знатным исследователем Севера, Лаврентием Палычем Берией военнослужащим алкоголь полезен. И надо бы уточнить, куда этот самый алкоголь делся. По ведомостям-то, прошел…

- И вообще, вы что-то часто мелькаете в районе медпункта! - ввел в ход решительный, как ему казалось, аргумент майор. - Со здоровьем проблемы?! Так на материк списать недолго! Или в чем другом дело, а, солдатик?

Этого делать не стоило, совсем не стоило... Черт его знает, почему сюда закинули "арбатского", но явно не за большой ум и толковость. А то знал бы, что есть козыри, с которых заходить не стоит, а если уж приходится, то делать это нужно правильно - должным тоном и обхождением.

Поздняков молча ударил ногой в столешницу, опрокинув стол на майора. А потом, достав трясущегося Валерунчика из-под опрокинутой мебели, припер спиной к стене:

- Что, сученыш, догавкался? Взять тебя и в трещине утопить? Или оттащить на камбуз, да порубить к херам на медвежий корм? Умки кровь на пять километров чуют. Будешь акулам севера рассказывать, какой ты весь из себя столичный житель, и какая у тебя выслуга лет. И что они должны погоны твои сраные, шмонда ты гребанная, уважать!

Майор попытался вырваться, но, получив тычок в ухо, тут же скис.

- Пока ты в кабинетах жопу отращивал, курсантик, я служил - констатировал Поздняков. - Разницу ощущаешь?

Для большей понятности, старший сержант слегка стукнул в командирскую печень, отчего Валерунчика мерзко вырвало. Поздняков уронил его на пол и продолжил, присев рядом на корточки:

- Во всяких местах служил. Там всякое было. Я людей ножиком тупым по горлу резал. А ты, тварь штабная, сидишь на яйцах, и сиди. Пока яйца на месте. Ты меня хорошо понял?

Майор мелко закивал, прикрывая живот руками. Но продолжать воспитательные мероприятия Поздняков не стал. Смысла не было. И так на увольнение по статье и неплохой срок, он уже наделал и наговорил. Прошлые заслуги не помогут. И орден отберут...

С другой стороны, в тюрьме люди тоже живут. Хреново, конечно, но живут.

Аленка встретила у кубрика. Будто почувствовав, что она сейчас – самый нужный человек на свете.

Между аборигенами эта кафешка называлась «Пластик». Конечно, было и официальное название, выведенное над входом – что-то в ирландском стиле. То ли «Кромвель», то ли «Ольстер». Но никто, даже, наверное, хозяева его не применяли. «Пластик» и «Пластик». Как еще можно обозвать строение, целиком обшитое белыми пластиковыми панелями, которые за два года пожелтели и покрылись разнообразнейшими разводами?

Поздняков зашел в кафешку когда возвращался к группе. Киоски по ночному времени старательно баррикадировались – милиция на выезды не приезжала, проще было дождаться «крышу», пока ролеты хрустят под монтировками.

Хотелось взять пива «вдогон». Да и опять же, никто и слова не сказал бы, вернись сержант с выхлопом, и чуть пошатываясь, благо состояние это не то, чтобы прям привычно, но особого удивления не вызовет. Но осадок остался бы. А осадок - дело такое... последствия оного вылезают крайне непредсказуемо. Лучше не пожадничать да принести литров пять-шесть. Вреда не будет, а настроение у личного состава поднимется. К тому же, посиделки, а особенно полежалки, у Иришки очень хороши. Но после них сушит со страшной силы. И это сейчас, а что утром будет?!

Рассуждая таким образом, сержант поднялся на две ступеньки и рванул на себя дверь.

И попал в прицел глаз, переполненных отнюдь не любовью и добротой. В «Пластике» гуляли не местные работяги из близлежащих общежитий, а гости-террбатовцы. Среди них, возможно, были и те, кто недавно мимо Позднякова проезжал на джипе. С огромной вероятностью.

- Слава Украине! – рявкнул сержант, понимая, что жутко рискует. Не любили в городе ни Украину, ни людей, выкрикивающих подобные лозунги. И «западенцы», среди которых хватало и днепровцев, и запорожцев, это отлично знали. Но человек, который попытался бы сбежать, скорее всего, вызвал бы куда больше негатива в свой адрес. А бегать по ночному городу под аккомпанемент автоматной стрельбы, будучи полупьяным – неспортивно.

- Героям слава! – отозвались от ближнего к входу столика, заваленного рыбными ошметками, и заставленного пластиковыми стаканчиками.

Поздняков кивнул свидомым хлопцам и попер ледоколом «Арктика» сквозь зальчик к вожделенной стойке с пивными краниками. Кому-то наступил на ногу, кого-то толкнул.

Как ни странно, подобная наглость выручала – никто и не дернулся. Шипели сквозь зубы, не более. Срабатывала нехитрая психологическая ловушка – если человек ведет себя так нагло, значит, имеет право. Убирали ноги, подвигали стулья. Даже ПКМ, раскинувший сошки на проходе, и тот задвинули поглубже под стол, давая пройти.

Никелированными вентилями пивораздатчика управляла худенькая девчонка лет двадцати. Со свежей ссадиной на скуле. Совершенно незнакомая. Хотя, сколько лет назад здесь появлялся? Года четыре, минимум. В подобных заведениях текучка страшная…

- Привет! – жизнерадостно улыбнулся Поздняков. - У вас, сударыня, пиво есть?

- Есть… - всхлипнула девчонка, не глядя на посетителя.

- Это очень хорошо! А нацеди-ка мне, владычица Пены и Хмеля, литров шесть.

- Только полторашки остались, большие кончились.

- Мне и такие пойдут, - махнул рукой сержант.

Дожидаясь, пока наберется нужный литраж, Поздняков развернулся лицом в зал, разглядывая шумно бухающих гостей города. Блин, а ведь помыть, побрить, переодеть, и будут люди как люди… Правда, что делать с тем говном, что в головах – это большой и сложной вопрос. Надо выбивать, иного варианта наука пока не предлагает...

- Все, - поставила на стойку последнюю бутылку девушка.

- Сколько с меня? - снова повернулся сержант. Увидел изумление на лице продавщицы.

На липкую от пены стойку легла мятая сотня.

- Хватит?

«Буфетчица» испуганно кивнула. Сержант не удержался от кривой гримасы и подумал, что совсем неладны дела в датском королевстве, еще неладнее, чем казалось по первости, хотя куда уж хуже. Да, блин, что же это такое делается?! Мало того, что незваными приперлись, так еще и беспределите по полной?! Интересно, что с «крышей» местной, раз такое позволяют…

Решение пришло в голову сразу и улеглось как влитое - будто патрон в магазин.

Сержант аккуратно сложил бутылки в рюкзак, затянул покрепче затяжку. Верхний клапан Иринка, у которой до сих пор хранилось много поздняковского хлама, где-то посеяла, а терять честно оплаченный продукт во время будущего шухера не хотелось.

- Спасибо! – изобразил короткий поклон Поздняков, после чего оперся грудью о стойку, и зашептал, чуть наклонившись к девушке.

- Слушай меня сюда, малая. Черный ход у вас не закрыт?

Та, судорожно мотнула головой. Качнулась засаленная прядь волос над ухом…