Три дороги на двоих (СИ) - Бланк Эль - Страница 16

— Тогда ваша настойчивость, по меньшей мере, непонятна.

Улыбка исчезает, по лицу проскальзывает тень недовольства.

— Разве? — щурится он. В голосе уже слышится что-то вызывающее опасение. — А, по-моему, это очевидно.

— Что очевидно? — не врубаюсь я и широко распахиваю глаза.

— То, что я хочу, чтобы ты танцевала со мной.

Ну всё. Мало того, что интонацией заморозил, так ещё и ударение сделал, специально выделив слова так, чтобы однозначно было понятно — он всегда и всё лучше знает, а потому спорить с ним не надо.

Но и этот эффект мужчине кажется недостаточным. Не давая мне опомниться, переходит на более быстрый шаг. Его правая рука соскальзывает с талии, перемещается на моё запястье и сжимает его, резко крутанув меня в сторону. И снова на себя.

Послушно закручиваюсь и оказываюсь в сложном переплетении рук. Медленным поворотом из него выпутываюсь. А ладонь партнёра уже скользит по спине, останавливаясь между лопаток. Быстрый шаг на меня и наклон, заставляющий прогнуться назад.

Ой! С ума сошёл! Выделывать такие фигуры в медленном танце! Он что, профессионал?!

Я начинаю злиться. Ну, ладно. Хочешь потанцевать? Будет тебе танец!

Закрываю рот, так и не высказав ему всё то, что я по этому поводу думаю, и отключаю контроль за телом, чтобы синхронизировать движения. А как иначе попасть в задаваемый им, совершенно непонятный для меня стиль? Три года занятий эстрадными танцами, слава богу, кое-чему меня научили. Нам и не такое приходилось вытанцовывать. Не латину, правда, и не вальс, так — современные стили, но иногда это ещё сложнее. В любом случае, танцевать я люблю, а этот странный тип на удивление умело и уверенно ведёт. Следовать за его перемещениями не только легко, но и приятно. К тому же размеренные, чёткие, ритмичные движения хорошо успокаивают и здорово снимают раздражение. И чего, спрашивается, я возмущаюсь-то? Красивый мужчина. И танцует во как! Ну а то, что наглый и непонятный... так мне же не замуж за него идти! Неплохо было бы ещё разобраться, какого лешего он ко мне прицепился и куда меня занесло? Я из наших никого не вижу! Вот незадача! Но спрашивать, после того, как сама от объяснений отказалась уже как-то неприлично.

Через некоторое время мой партнёр, наконец, соизволяет снова перейти на нечто флегматичное и неторопливое. Можно сказать, что почти останавливается и наклоняется совсем близко к моему виску. Я даже чувствую его дыхание на своей коже.

— Тебе же понравилось? — вкрадчиво интересуется.

От его слов меня передергивает, по телу проносится мелкая дрожь, даже мышцы почему-то деревенеют. Сердце делает кульбит и оперативно перемещается куда-то в пятки.

— Я вас не понимаю, — холодно роняю, стараясь держать себя в руках и отстраняясь, насколько это возможно в данной ситуации, потому что выпускать меня из кольцевого захвата он, по всей видимости, не собирается. Ещё и весьма недвусмысленно жарко выдыхает, нисколько не ослабив тисков:

— Уверена? А мне кажется, что прекрасно понимаешь!

Сделав очередной шаг, мужчина заставляет меня отступить назад и упереться лопатками в стену. Похоже, он и не думает останавливаться! Прёт к своей цели, как танк. Нет, как асфальтовый каток!

Как же я ненавижу таких самоуверенных типов! И уж тем более не желаю, чтобы они меня использовали! А после его слов ужасно хочется сделать что-нибудь такое, что напрочь сотрёт самодовольное выражение с этой наглой физиономии.

Ничего умнее не придумываю, как со всей дури попытаться его оттолкнуть.

В ответ партнёр мягко убирает мешающие ему руки и вдавливает меня в стену ещё сильнее. Мамочки, да такими темпами от меня лепёшка останется! А может, даже не лепёшка, а мокрое место! Размажет по стенке и не заметит.

— Ну и зачем, глупенькая? — совершенно ласково шепчет непредсказуемый субъект, прижимаясь губами к моему виску.

Непроизвольно вскидываю голову, чтобы осадить нахала и упираюсь взглядом в искрящиеся золотистыми огоньками карие радужки, которые медленно плавятся, меняя окраску до цвета горького шоколада.

Ничего себе! По-моему, так не бывает! От необычного зрелища напрочь забываю, что именно хотела сказать. Оценив мою реакцию, мужчина загадочно улыбается, а в невероятных глазах вновь вспыхивают игривые, задорные искорки, даже радужки снова светлеют.

Его что, это ещё и забавляет?! Вот сволочь какая! Возмущение затапливает меня по горло. Сердце уже забыло, что трусливо пыталось спрятаться, и теперь активно напоминает, что нечего позволять всяким нахалам, творить со мной чёрт знает что!

Понимая, что совсем уже готова разреветься от обиды, я крепко стискиваю зубы. Не желаю показывать своей слабости и уж тем более признавать своё поражение! Собираю все свои силы, всю свою злость и неожиданно для самой себя ухитряюсь залепить ему звонкую пощёчину.

Рука загудела, отшибла я её капитально. А ещё — я жутко испугалась. Сама не ожидала, что получится так сильно ударить! Ох, не хотела я причинять ему вреда.

Мужчина даже голову не поворачивает по ходу удара. Зато реагирует — моё запястье оказывается в тисках его кисти. Вот ведь, и виду не подаёт, что больно! А может, правда не чувствует? Возможно, у него болевой порог низкий? Ну, так нечестно! С досады я замахиваюсь другой рукой, но и её постигает та же участь.

Ой-ой-ой! Больно-то как! Чтобы не взвизгнуть, я закусываю губу, только вот стон сдержать не удаётся. А в результате, его пальцы сжимаются ещё сильнее. У меня из глаз слёзы так и брызнули.

Уж не знаю, что является тому причиной, но мужчина вдруг вздрагивает и мгновенно отпускает мои руки. Секунду непонимающе смотрит и неожиданно резко отступает на шаг назад.

А вот то, что происходит дальше, выносит мне мозг окончательно.

Его одежда темнеет и плотнее прижимается к телу, превращаясь в чёрный комбинезон. Абсолютно всё, что меня окружало — мебель, стены, люди — всё это вдруг становится призрачным, нереальным, будто мираж. Меньше чем через минуту я стою в совершенно пустой, тёмной комнате, едва освещаемой тусклым светом идущим от стен.

— Дихол! — не выдерживает мужчина, наблюдая за творящимся безобразием. — Птещт шоррг! Прррод трисстрак мезззат!

А? Я зависаю в полном ауте.

Всё в той же прострации наблюдаю, как он буквально вылетает в образовавшийся проём, предсказуемо закрывшийся следом.

Вот и что это было?

Ноги трясутся, стоять я не в состоянии, приходится опуститься прямо на голый пол. Не могу больше! Дрожащими руками вытираю струящиеся по лицу слёзы, но всхлипываю и плачу снова. В итоге просто разражаюсь рыданиями. Реву самозабвенно, жалею и ругаю себя, сетую на судьбу, злополучное стечение обстоятельств. Накопившиеся слёзы льются бесконечным потоком. А чему я удивляюсь-то? Я же всё это время так старалась сдерживаться, не расстраиваться, морально не расслабляться... Вот и получила запоздалую, но гиперсильную реакцию. Такое со мной бывает.

Утопив стресс и выплакав, наверное, месячный запас воды, я отрубаюсь прямо там, где легла.

***

Прихожу в себя от ощущения поглаживания по щеке. Стремительно дёргаюсь, пытаясь от него избавиться, и неожиданно сваливаюсь вниз, ощутимо приложившись к чему-то твёрдому. Вскакиваю на ноги и отпрыгиваю, сама не понимая куда. Куда-то в сторону. Цепляюсь за что-то ногой и, не удержав равновесия, падаю на колени. Рядом что-то со смачным таким звоном разбивается. Лишь после этого я прихожу в себя окончательно и начинаю адекватно воспринимать реальный мир.

Так, понятно. По лицу меня гладил всё тот же нахальный тип. Впрочем, чего я ожидала? Что это будет кто-то другой? И это благодаря ему я совершала сейчас все эти пируэты. А он, согнувшись в три погибели, давится от смеха. Хм... Ну ладно-ладно, согласна, может со стороны это и выглядело комично, но вот чего так хохотать-то!? Довёл человека до нервного срыва, а теперь ему смешно, видите ли!

Убираю за ухо упавшие на лицо прядки волос и осматриваюсь. Между прочим, комната снова изменилась. Кроме кровати, с которой я, судя по всему, навернулась, и сидя на краю которой ржёт этот мерзавец-красавец, появился стол, пара кресел, светильники. А ещё скомканный ковер, за который я зацепилась, и немаленькая декоративная ваза, которую я же грохнула. Короче, весьма интересный интерьер, похожий на гостиничный номер. Был интересный, до устроенного мною погрома.