Enigma (СИ) - Мейер Лана - Страница 31

Аннабель оказалась очень болтливой. Настолько, что уже через пятнадцать минут общения с ней, у меня разболелась голова. Стилист постоянно нарушала мою зону комфорта: измерила мои параметры, хорошенько прощупала волосы по всей длине, вслух составляя список необходимых мне процедур. Затем, тщательно осмотрела кожу, постоянно приговаривая что-то в духе: «неплохо, неплохо, но над этим нужно поработать».

– Брови ты, я так понимаю, давно не выщипывала? – вновь сканируя меня цепким взглядом, Аннабель поджимает губы. Я уже готова сделать все, что она скажет, лишь бы как можно скорее от нее избавиться.

– Эм, не помню. Пушистые и густые сейчас в моде, верно? – уточняю я, принимая из ее рук очередную вешалку с платьем, блузой и юбкой. И это учитывая, что уже более двадцати предметов одежды отправлено в примерочную. Все стоит баснословных денег… и в очередной раз, мое сердце болезненно сжимается при мысли о том, что тысячи людей голодают и живут за гранью бедности, в то время как Элиты могут позволить себе купить платье, на которое ни один Низший заработать не способен. С такими-то зарплатами…

– Детка, мода так непостоянна. Твоим нужно прибавить немного графичности. Ты слишком уж естественна и юна, понимаешь? Совсем девочка. Стоит подумать и об уколах красоты. Пока ты молода, морщин нет. Но если не заморозишь мимику в этой зоне, – со знанием дела произносит она, показывая на мой лоб. – Тебе потом ни одна инъекция не поможет. Проблемы нужно решать до их поступления, – заливается истеричным смехом Анна, а я рычу про себя и думаю, что скорее вколю ей успокоительное внутривенно и прямо сейчас, чем сделаю «укол красоты» в двадцать лет. Она что, издевается?

Спустя несколько часов утомительной беготни по магазинам, когда мои ноги стерты в кровь, и огромные пакеты с покупками уже отправлены в лимузин, предоставленный Джеймсом, мы с Анной прощаемся в холле одного из бутиков.

Сегодня мне сделали пробный макияж и укладку, завтра предстоит еще несколько процедур по уходу за кожей и волосами и второй забег по магазинам, а меня уже тошнит от всего этого, да и ноги подкашиваются от усталости. Хотя… выгляжу я иначе, и даже не знаю, нравится мне или нет мой новый образ.

Перед тем, как выйти из магазина, я подхожу к огромному зеркалу, обрамленному позолоченной рамой, и изучаю девушку в отражении, вызывающую внутри меня противоречивые чувства.

Красивая.

Дорогая.

Это не я…

Сердце подсказывает мне, что настоящая я – это свободолюбивая девушка, мечтающая провести жизнь на сцене. Просто танцуя, заряжая энергией себя и своих зрителей. Со временем, стать слишком старой для балета, и открыть свою танцевальную школу, двери которой будут открыты для девочек из любых каст.

Разум кричит мне о том, что настоящая «я» – это запертая в грязной клетке девочка, кожа которой покрыта кровью, грязью и потом. Девочка, рожденная бесправным товаром.

Подсознание же шепчет мне о другом… о том, что со мной что-то не так. Это неуловимое, едва заметное ощущение внутри или смутное воспоминание о какой-то страшной тайне, связанной с моим рождением. О которой, возможно, известно, только моей матери.

Голубые глаза девушки в отражении вспыхивают соблазнительным блеском.

Не знаю, лучшая ли это версия меня, или просто фальшивая копия… но мужчины, проходящие мимо, не могут оторвать от меня своих пылких взглядов, и смотрят на меня совершенно не так, как в момент моих провокационных выступлений на сцене.

Поправляю выбившуюся прядь волос из высокой прически, открывающей вид на мои ключицы, плечи и длинную шею, свойственную девушкам, занимавшихся балетом. Платье из натурального розового шелка в бельевом стиле, сидит на мне словно вторая кожа, и я кружусь вокруг своей оси, одаривая свое отражение счастливой улыбкой.

Я чувствую себя странно и неуютно, но, возможно, так и должна ощущать себя принцесса, внезапно оказавшаяся на балу.

Что ж, думаю, в таком виде я могу рассказать Джеймсу правду о себе. Уверена, он даже не услышит, что я там несу, потому что будет слишком занят, когда будет освобождать меня от уз тесного платья.

Кожа начинает гореть изнутри, когда я думаю о том, что именно сегодня невыносимый груз, наконец, упадет с моих плеч, и я расскажу Джеймсу правду. И что-то мне подсказывает, что все закончится хорошо. И его теплое сообщение «Прости, задержусь до ночи, крошка. Закажешь итальянскую еду? Люблю тебя». только добавляет мне надежды и уверенности в том, что все пройдет гладко.

Нужно только решиться…

Накинув на плечи новый палантин, выхожу из магазина, вежливо улыбаясь швейцару, поклонившемуся и открывшему мне двери. Черный лимузин Грейсонов стоит буквально в пяти метрах от меня, и один из охранников Джеймса, которого успела запомнить в лицо, вновь открывает мне двери. Я уже немного привыкла к подобному отношению, поэтому молча сажусь в машину, и опускаюсь на мягкий кожаный диван. Неоновая подсветка бара ослепляет меня, и в следующую секунду я ощущаю, как мой рот затыкают чем-то липким.

Еще одно мгновение и мешок из плотной ткани напрочь лишает меня зрения, и это полная потеря в пространстве приводит меня к такой панике, что я едва ли не начинаю задыхаться, и почти теряю сознание от ужаса, когда ощущаю на своих плечах цепкие мужские лапы, сжимающие мои плечи.

Черт возьми, что происходит?

Это точно машина Джеймса… охранник Джеймса… это какой-то розыгрыш?

Я пытаюсь истошно закричать, но у меня выходит лишь сдавленно промычать и сильно разозлить своим поведением своих похитителей.

– Молчать, сука, – рычит грубый голос, и я вздрагиваю от неожиданности, ощущая, как чья-то сильная рука собирает мои волосы на затылке и с силой тянет вниз, причиняя адскую боль. Корни волос горят, как и легкие, в которых осталось слишком мало кислорода.

– Это не профессионально, Рей, – второй голос звучит мягко, но, кажется, ублюдку, который схватил меня плевать на правильное выполнение своих обязанностей в момент похищения. – Ты прицепил датчик? – балансируя на грани между реальностью и полной потерей сознания, ощущаю, как лимузин тронулся, и от того, начинаю ерзать на диване еще сильнее, пытаясь вырваться из железной хватки неизвестного амбала, против которого мое сопротивление выглядит смешно, глупо и жалко.

Боже, кажется, это все на самом деле. И никакой это не розыгрыш…

И вдруг я цепенею, окончательно угодив в лапы собственного страха. Я не могу двигаться, не могу дышать… в абсолютной тьме перед глазами вспыхивают красные звезды, и мне кажется, что я умираю от агонизирующих спазмов и дрожи, пронзающих каждую клеточку тела. Внутри становится так холодно, а по спине наоборот струится обжигающий пот, пропитавший мое тонкое платье. Я возвращаюсь на десять лет назад, в тот кошмар, где подобное обращение со мной считалось нормой. Где за любое неправильное слово меня могли убить, перерезав пульсирующую вену на шее, или отрезать язык за то, что пытаюсь ответить или сдать сдачи. Старые шрамы, оставленные на спине, вспыхивают острой болью, за секунду до того, как я слышу странный писк, и новую вспышку боли на запястье. Кратковременную, слабую, напоминающую укус пчелы…

– Сделано, – сквозь затуманенный разум, вновь слышу я, пытаясь шевелиться, сопротивляться, делать хоть что-нибудь, что может спасти мне жизнь…

А потом, я с горечью осознаю: они здесь не для того, чтобы отнять у меня жизнь.

Они здесь для того, чтобы забрать меня.

И есть только два человека, которым это может быть нужно. Палач из моего прошлого и убийца моей сестры, или Макколэй… и, честно говоря, я не уверена в том, что второй многим лучше первого.

Так или иначе, я в ловушке. Смрадный запах пакета на моей голове раздражает обожженные вонью легкие.

– Не рыпайся, и не мычи, пустоголовая кукла, – рявкает один из моих душегубов, и я ощущаю его мерзопакостные лапы, блуждающие по моей талии. – Смотри, какая она сладкая… так трясется. Прелесть, не правда ли?