Enigma (СИ) - Мейер Лана - Страница 44

Молча наблюдаю за ее представлением, мысленно направляя поток крови к паху.

– Мак, ты мне нужен, – шепчет развратница, рывком оголяя грудь, и прижимаясь к моему телу заостренными сосками. В ту же секунду, я чувствую, как ее ладонь с силой сжимает член, через ткань полотенца. Напряжение в паху не связано с истинным возбуждением, как тогда… с Энигмой, но мне не составляет труда добиться его, стоит только представить одну из своих связанных моделей.

Но сейчас я представил не любую из них… а ее. Черт.

– Кажется, я тоже тебе нужна, Лэй, – удовлетворительно шепчет Рика, потираясь носом о мой нос. – Лэй, пожалуйста… возьми меня, – почти умоляет она, прикасаясь губами к моей шее, прокладывая дорожку поцелуев по плечам, пока я снисходительно наблюдаю за этой убогой картиной.

– Сбрось напряжение. Для начала, – короткий приказ заставляет ее вздрогнуть, и она с опаской смотрит на меня снизу вверх. На дне серых глаз я замечаю неприкрытую жажду и возбуждение.

– Не поняла, Карлайл, – она игриво толкает меня в грудь, строя из себя оскорбленную девушку.

– Поработай. Ртом. Детка, – чеканю я, слабо прижимаясь к пухлым губам. И тут же хватаю ее за волосы, за секунду растрепав остатки дорогой укладки, прижимаю лицом к паху, толкаясь бедрами в ее губы, прямо через полотенце. Я знаю, чувствую, как это возбуждает Рику. Ее рот наполняется слюной, мышцы бедер сжимаются от одного предвкушения того, что мой член сейчас окажется у нее на языке. Не нужно быть долбаным гением, чтобы знать все это.

– Ты законченный эгоист, Карлайл, – мурлыкает Рика, и явно хочет сказать что-то еще, но я рывком освобождаю себя от полотенца, и, обхватывая член за основание, толкаюсь в ее раскрытый и готовый принять меня рот, с силой надавливая на затылок. Удерживая сильнее, без жалости. Она опытная девочка, к тому же сама пришла за этим.

С мгновение я смотрю на то, как ее идеальные, малиновые и увлажненные губы обхватывают член, пытаясь проанализировать ощущения в области груди, но их нет. В паху болезненно тянет, и я хочу поскорее избавиться от этого чувства. Просто кончить и забыться.

– Но тебе это нравится. Ты же за этим пришла? Получила? – мой голос звучит спокойно и безэмоционально, но я игриво хлопаю ее по щеке, продолжая удерживать на месте, и толкаюсь глубже. Когда Эрика начинает стонать, упираться и сопротивляться, я не даю ей вырваться, и следующие минут семь просто смотрю на то, как она вылизывает вены на моем члене, и после, бесцеремонно трахаю ее рот.

Черт, я ничего не чувствую. Мне скучно, но остановить это представление можно только одним образом. Я чувствую себя бездушной машиной, когда совершаю пару финальных толчков, насаживая ее с особым усердием.

Хриплый стон вырывается из губ, когда я вижу под закрытыми веками те образы, которые действительно будоражат разум.

Кажется, Эрика остается в восторге от такого проявления чувств – я редко балую ее хрипами и прочими вещами, которые так любят женщины.

– Спасибо, Рика, – отстраняю ее губы, небрежно проведя по ним полотенцем. Не хочу, чтобы испачкался ковер. Я заказывал его из Марокко.

Тут же встаю, даже не глядя в глаза девушке голубых кровей.

Видел бы это Джеймс.

Эта картина ужаснула бы его куда больше, чем связанная Энигма. Но Эрика никогда не пожалуется своему брату на разбитое сердце, потому что понимает, что сама дала мне повод обращаться с ней, как с одной из шлюх в той самой комнате, где я искал объекты для исследования.

– И это все? Ты совсем охренел. Думаешь, я себя на помойке нашла? Ты хоть знаешь, кто я такая? – Рика встает на ноги, нервно поправляя подол платья. К чему скромность сейчас, девочка. Это выглядит глупо.

– Знаю, кто ты такая. Успокойся. Я тебе не звал. И не в настроении выслушивать твою истерику, – натянув домашние штаны, я опускаю взгляд на браслет, просматривая рабочую почту.

– Мак, ну зачем ты так со мной… все же было по-другому.

Никогда не было.

– Ты такой из-за смерти отца? Из-за обвинений в убийстве? В чем дело, Мак…

– Уходи, пожалуйста. Не унижай себя сама еще больше, – я усмехаюсь, не поднимая на Эрику взгляда. Мне не жаль ее, потому что она хотела именно этого. Она знает меня, знает, что я не способен дать ей то, чего она хочет. Эмоциональности, нежности, любви. Чего она ждала?

– Позвони, как придешь в себя, – гордо хмыкнув, она поднимает каблуки с пола, и пулей бежит к двери, оставляя после себя информационное поле, полное невысказанных слов, яда и обиды.

Возвожу глаза к потолку, чувствуя себя несколько лучше, благодаря стараниям Эрики. Все-таки она пришла не зря.

Но хорошее настроение длилось недолго. Мой отец решил снова усложнить мне задачу и передать «привет» с другой стороны и нарушить В-С-Е мои планы, касаемо Энигмы.

Глава 4

Быть женщиной – испытание чувств, невыносимое для мужчины. Осязание, прикосновение значат гораздо больше, образуя канал связи с окружающим миром, который мужская плоть инстинктивно стремится наглухо закрыть. Для мужчины кожа – защитный барьер. Для женщины – орган общения. Ричард Морган «Видоизмененный углерод»

Макколэй

Две недели работы с помещенной в Биокапсулу Энигмой летели быстро. С меня сняли все обвинения в деле об убийстве мисс Фуллер, но мне пришлось потратить несколько тысяч долларов на услуги своего личного адвоката, и кучу времени на то, чтобы создать виртуозно реальную голограмм-видео своего алиби. Запись программного кода, позволяющего выдавать фальшивую запись за реальную, отнимает очень много времени даже у меня. Особенно в такие дни, когда хочется заниматься чем-то действительно важным. К сожалению, никакие деньги не снимут с меня прицел АНИСТ, и по данным от моей охраны, за мной уже начали интенсивную слежку.

Мир ученых, как и любой другой бизнес, полон конкуренции и нечестной игры. Самые гениальные умы этого мира готовы перегрызть друг другу глотки за то, чтобы отстоять свое право быть первыми в той или иной области развития технологий, создания лекарств и во многих других отраслях. В нашем ядовитом сообществе, то и дело вспыхивают глупые скандалы, гремят суды за украденные друг у друга идеи, беспощадная бойня за награды, премии, а главное – признание народа, и крупных мировых компаний, которые нуждаются в конечном продукте. После того, как мой отец изобрел лекарство от одной из самых мучительных болезней двадцать первого века, и получил за это наивысшую награду от АНИСТ, на него началась настоящая травля со стороны других ученых, но ему всегда было плевать на лающих вокруг него «собак». Да, Руфус принес много пользы в этот мир, и даже его эксперимент со мной преследовал благую цель – найти способ предотвратить деменцию мозга, продлить жизнь каждого человека, но я все равно никогда не смогу его понять. Даже я, его бесчувственное создание, не могу представить, что когда-нибудь буду ставить на своем сыне эксперименты.

В целом, меня просто не устраивает та ситуация, в которой я оказался, потому что даже при стопроцентной защите, нельзя быть уверенным в том, что не произойдет полная утечка информации, и все мои труды не будут переданы одному из конкурентов, который присвоит их себе. Как и у любого Творца, у меня настоящий «пунктик» по этому поводу. Некая паранойя.

Мои проекты принадлежат только мне.

Мои девочки, мои прекрасные Создания – только мои, и не имеют аналогов в мире. Ни один ученый и генный инженер до меня, не создавал ничего подобного.

Это все – только мое. Мое. Никому и никогда не прыгнуть выше меня, потому что я создан, по задумке отца, совершенным, всезнающим, как сам Сущий.

Я Бог во всем, что касается моего предназначения… и не только. Если уж и посвящать свою жизнь одному делу, то только руководствуясь принципом: я – первый или никто.

В итоге, я усилил охрану резиденции и клуба, чтобы избежать проблем в будущем. Наши отношения с Джеймсом из дружеских перетекли в официально-деловые, но я знал, что рано или поздно, все изменится и нелепая обида забудется. Даже сейчас, его гложет не то, что он потерял Кэндис, а то, что девчонка обвела его вокруг пальца. Грейсона приводит в ужас мысль о том, что он мог бы привезти ЭТО в свой дом, показать отцу, и представить, как свою девушку. Насколько я знаю, сейчас Джек, как и я, полностью ушел в работу, и Премьер-Министр очень доволен его политическими ходами, особенно заключением союза с арабскими Шейхами, которого он достиг благодаря мне.