Enigma (СИ) - Мейер Лана - Страница 73

– Что ты со мной сделаешь, а? Что? Каково будет наказание за то, что я сделала? – ерзая на моем плече, и царапая спину, пыхтит Кэндис, основательно действуя мне на нервы.

– А ты хочешь быть наказанной? – снисходительно интересуюсь я, сжимая в ладони ее попку, провоцируя новую порцию напускного шипения и проклятий в мою сторону.

– Я хочу, чтобы все оставили меня в покое, – надрывно кричит Кэн, когда я ставлю ее рядом с байком, придерживая ослабевшую девушку за талию.

– Покой – это смерть, Энигма, – смотрю то на глаза, то на слегка раскрытые губы.

– Вот давай сейчас только обойдемся без твоих сектанских изречений, – она толкает меня в грудь, и я в ответ ловлю запястья Кэн, мягко прижимая ее ладони к грудной клетке. Один глубокий выдох возвращает самоконтроль…

Я не должен выходить из себя.

Терять контроль.

Поступать, не руководствуясь командам мозга.

Я должен просто доставить объект домой. Вспышка ревности произошедшая в клубе погасала также быстро, как и вспыхнула, но…

– Ты не представляешь, что мне пришлось пережить… – ее вдруг начинает мелко трясти, в голубых глазах зацветает непередаваемая боль.

– Что с тобой случилось? Где ты была, Эни? – бережно обхватываю ее лицо ладонями, заставляя взглядом сказать мне правду. Девушка закрывает веки, начиная нервно мотать головой из стороны в сторону.

По такой реакции можно сделать несколько выводов. Один из них – она начинает сходить с ума. Моральное давление, что я на нее оказываю, ведет к подобному поведению, и, к сожалению, этого не избежать. Мне жаль ее. Мою живую куклу. Девочку, из которой я вытягиваю слишком много. Больше, чем она может отдать.

– Мне плохо, Мак. Мне так плохо. Я не знаю, что мне делать, – она вдруг вскидывает руки, и, прижимаясь лбом к моей груди, начинает рыдать. Ее плечи содрогаются, нуждаясь в поддержке. Сейчас она…

Доверчивая, наивная, мягкая, невыносимо хрупкая, слабая… ее эмоции прекрасны. Девочка-девочка, а не упрямая гармия. И мне нравится, что она разная и непредсказуемая. Это изначально было идеальным сочетанием для моей Цели.

А я… я не хочу обнимать ее в ответ, мне чужда ее искренняя нежность и слабость, но я все равно делаю это, обвивая дрожащие плечи девушки.

– Я не хотела, чтобы ты… чтобы ты, вот так… я думала, что убила тебя… – тихо шепчет Энигма, поднимая на меня пронзительный взгляд. Ее глаза при таком свете выглядят, как крошечная галактика. Скопление голубых звезд. Мне кажется, я вижу в них свое отражение.

И оно мне не нравится.

Я бы хотел смотреть на нее иначе…

– Господи, что я говорю? Ты же… ходячая глыба льда. Ты смотришь на меня так, словно меня нет, – ее указательный палец упирается мне в грудь, а глаза горят так, словно она ждет от меня эмоций, разборок, ответных претензий… ярости, гнева. Потому что она влюблена и привязана ко мне, хочет она того или нет, но женские гормоны делают свое дело.

Но я ничего не чувствую, девочка. Не пытайся найти во мне того, чего нет.

– Держись за меня крепко, – просто приказываю я, перекидывая ногу через байк. – Поговорим на вилле.

Кэн нервно кусает губы, словно пытается придумать варианты отступления или план очередного бегства. Я газую, надавив на нее безапелляционным взглядом, и она решительно садится позади, робко обив мой торс, сцепив руки в замок прямо над бедрами.

Нельзя больше терять ни секунды.

Стараясь не обращать внимания на то, как дрожат ее руки, когда мы движемся вперед по серпантину, подгоняемые ветром, увеличиваю скорость до максимума. Первые лучи солнца слабо освещают дорогу, к несчастью для Энигмы, открывая ей неприглядную реальность того, что мы стремительно движемся вперед по краю обрыва.

Я на сто процентов уверен сейчас в концентрации своего внимания, что даже забыл, как быстро она покидает меня в последнее время…

Дикая пульсирующая боль простреливает голову, позвоночник, разливается по телу. В глазах мгновенно темнеет, и, не веря в то, что не могу контролировать ситуацию, чувствую, как дорога заканчивается под колесами байка.

Мы летим вниз, и Кэндис кричит во все горло, но я почти не слышу ее. Не вижу.

Весь мой мир превращается во тьму, до тех пор, пока я не чувствую, как плашмя ударяюсь о воду.

Кэндис

Адреналин, парализующий ужас, мысленная «перемотка» всей жизни вплоть до этого момента – вот что окончательно вывело меня из состояния наркотического опьянения. В момент, когда мы немного отклонились от дороги, я не сразу поняла, что с Макколэем что-то не так. На самом деле я погрузилась почти в медитативное состояние, когда прижалась к его спине щекой, сцепив руки на его прессе. Он был слегка напряжен, и мне так хотелось… пусть прозвучит странно, но успокоить его.

Я не знаю почему. Не могу объяснить почему, но я почувствовала в непосредственной и молчаливой близости с ним такую связь, которую трудно описать словами. Словно мы стали единым целым, состоящим из двух частиц с противоположным зарядом. Я даже начинаю говорить, как он…

В какой-то момент его бесконечное напряжение, окаменелая внутри боль, стала моей болью.

Я ничего о ней не знаю, он никогда ее не показывает.

Но я чувствую, что она есть.

Незримая рана.

Он чувствует себя другим, лишним, одиноким, несмотря на то, что он гений и весь мир у его ног. Вот что я поняла, обнимая его так крепко и несясь в никуда на безумной скорости.

Может, я просто романтичная идиотка, и влюбилась в психа, который периодический вводит меня в анабиоз. Может, я просто жертва этих его «энергетических веревок», да и материальных тоже. Я не знаю. Мои чувства к нему – это сплошной коктейль из взлетов и падений, злости и преклонения, восхищения, страсти и ненависти… и этот коктейль вызывает зависимость. Принимая его, я чувствую себя живой.

Словно живу не по сценарию.

И я вышла за его пределы.

Но все эти мысли превращаются в пыль, стоит мне вспомнить о еще одном человеке, который с ног на голову перевернул все. Палач. Я даже не хочу думать о том, что произошло, когда меня похитили. Я не помню, как оказалась в клубе. Если честно, все кажется сном и виртуальной симуляцией.

Я уже ни в чем не могу быть уверена. Ведь любое событие в моей жизни, может быть экспериментом Мака… Так, стоп. Это уже паранойя.

В момент, когда я непроизвольно прижалась губами к затылку Макколэя, я почувствовала, что он… расслаблен. Не то, что расслаблен, он мать его, спит. Все произошло так быстро, за доли секунды. Внутренности сжались от ощущения падения…

Удар о воду, казалось, разбил меня на части, что больше не соберешь.

Едва не потеряв сознание от давления на виски и недостатка кислорода, я, наконец, всплываю на поверхность воды. Стоит мне протереть веки, как новая неуправляемая волна вновь накрывает меня с головой, и я погружаюсь под воду. Иду ко дну, задыхаясь и теряя сознание, ощущая неимоверную боль в груди. Легкие разрывает.

Вот так все закончится.

Покой – это смерть, – напоминает в воспоминаниях голос Мака.

Но я не хочу сдаваться.

В мире еще столько всего прекрасного, о чем я читала в книгах, но никогда не видела. А жила ли я? В чем был смысл? Никому я не принесла пользы, а мечтала… вдохновлять сотни людей. Увидеть падающие звезды, находясь высоко в горах. Достать до них руками…

Мечтала встретить закат у океана, по-настоящему. Так чтобы просто сидеть на пляже, и наслаждаться каждым оттенком воды, что меняет цвет ежесекундно, когда в нее «падает» солнце.

Я мечтала создать что-то свое, что принесет пользу хотя бы маленькой группе людей.

Мечтала создать отношения, глубокие и искренние, и заглянуть в глаза маленьким крохам, которые появились на свет из нашей любви. С тем самым, единственным.

Я мечтала о принце, но сейчас поняла, что глазами всегда искала в толпе родственную душу… Руфус говорил, что все двери, которые мы так усердно ищем в своей жизни, всегда находятся на расстоянии вытянутой руки. Нужно только знать, как их открыть.