Enigma (СИ) - Мейер Лана - Страница 77

Иногда он разговаривал со мной на разных языках (я сама просила его доказать, что он свободно говорит на нескольких), а иногда и двух слов связать не может, полностью погружаясь в себя.

28 июня. Сад

Вчера произошло нечто прекрасное и удивительное.

Макколэй снова повез меня кататься по острову, пообещав, что на этот раз, я могу не переживать за наши жизни. Мы остановились в диком месте, ароматы первозданной природы сводили с ума, и бесконечно зеленые виды заставляли меня терять дар речи…

Я сама не заметила, как прогуливаясь в обетованных джунглях, мы начали подниматься в гору. С каждым шагом мне становилось все тяжелее и тяжелее, и лишь когда мы преодолели половину пути, Макколэй поставил меня в известность о том, что мы поднимаемся по действующему вулкану.

Я готова была убить его, хоть и понимала, что вероятность того, что могучая гора извергнет лаву, крайне мала…

К закату мы добрались до противоположной кратеру вершины, а это, как сказал Мак, около 1700 метров над уровнем моря. Хорошо, что мы взяли с собой теплую одежду, потому что я окоченела с ног до головы.

Не говоря уже о царапинах на теле, оставленных дикими растениями. Да и мошки меня покусали изрядно. Но все мое недовольство и капризы испарились, как только я взглянула, как заходит солнце за линию горизонта… рождая розовую дымку, над насыщенно зелеными холмами, которые, казалось, и сами утопают в облаках или парах, что исходят из недр вулкана.

Это было неописуемо красиво.

Как в кино, как на картинке и иллюзии… как земля могла получиться такой совершенной? Разве это могло быть случайностью? Почему в этом мире все так продумано, до мелочей… эти мысли рождали во мне волнение и непередаваемый трепет.

Этот момент был словно вырван из моих мечтаний и грез о настоящем счастье.

Вырваться из рутины, путешествовать, делить такие прекрасные виды с мужчиной, который обнимает тебя, стоя на вершине горы.

Я забыла обо всем на свете, прикрыв глаза, наслаждаясь соприкосновением наших тел. Каким-то необъяснимым слиянием с ним, с природой, со всем сущим…

– По глазам вижу, ты хочешь мне что-то сказать, – Макколэй посмотрел мне в глаза, мягко проведя большим пальцем по губам.

– Я просто подумала, что ты похож на этот вулкан. Он выглядит спокойным и застывшим, – со стороны вулкан и правду выглядел, как несгибаемая гора. Лишь слои пара выдавали его истинное предназначение. – Но в любой момент может взорваться…

– Или потухнуть, – закончил Карлайл.

А потом мы целовались до тех пор, пока солнце не скрылось за горизонтом.

Засыпая на его теплой груди, я плакала, ощущая себя уязвимой и влюбленной, счастливой.

Я не имела на это права, учитывая то, что на самом деле происходит в моей жизни.

Не имела права, потому что не ощущала, что он чувствует нечто похожее. Макколэй играет роль. Изображает чувства. Имитирует их. Я просто знаю это, но закрываю глаза…

Перед тем, как погрузиться в сон, я закинула на него ногу и прижалась так сильно, насколько это возможно. Кажется, он прошептал:

– Анаханта^[12].

3 июля. Терраса

Почти неделю Карлайл не выходил из лаборатории…

У меня нехорошее предчувствие.

Когда он, наконец, вышел, я сначала не узнала Мака: налитые кровью белки, вздувшиеся вены. Ему стоит чаще бывать на солнце… сейчас ему уже легче.

Но я не перестаю задаваться вопросом: кто он?

«– Не забывай о том, что у меня тоже есть чем надавить на тебя, Мак. Ты этого хочешь? Думаешь, никто не знает твой секрет? Кто знает, может, ты сам скоро станешь лабораторной крысой… есть повод, не так ли?» – вспомнились слова Джеймса.

«Я приоткрою тебе завесу тайны: он – ядерная бомба. Если ты не примешь нашу сторону, все потеряет смысл. Все исчезнет», – а это уже версия Палача.

Я очень сильно запуталась.

И окончательно меня добило то, что на мой Носитель наконец пришло доказательство того, что встреча с Палачом была не страшным кошмаром:

«Привет, мое прекрасное Создание.

Готова сыграть?

Скоро ты откроешь ларец Пандоры…»

То, что я прочитала, мне не понравилось.

И я не знала, как поступлю дальше…

Макколэй

Я могу часами смотреть на нее. На Сакуру.

Сжимать ее ладонь, наблюдая затем, как касаются ее лица иллюзорные лучи солнца. Я поместил ее в спальню за стеклом, чтобы она начала постепенно привыкать к другой обстановке, имитирующую настоящую жизнь, не в вакууме.

Мне хотелось как можно скорее показать ей реальный мир, перевести на другие этапы развития, но это пока невозможно. Она не закончена. Я собрал не все частички сложнейшей головоломки, не предусмотрел всех мелочей…

И пока не могу продолжать полноценную работу. Здесь нужна ювелирная огранка, ни малейшей ошибки в коде, иначе все разрушится.

Это нелегко, чувствовать, как разваливаешься на части. Медленно, по кусочкам. Уровень моей осознанности стремительно падает, и я еще не знаю, как именно произойдет отторжение чипа – либо мгновенная смерть, либо жизнь… та жизнь, которая была у меня до операции.

Я любил эту жизнь. Просто… изменился.

Теперь я тот, кто не посмеет прервать программу.

Они на меня рассчитывают. Те, кто стоит за кулисами, и смеются над этим театром абсурда, что мы называем жизнью…

Так или иначе, исход близок. Нам пора лететь в Швейцарию, потому что после проведенной ночи на вершине вулкана вместе с Энигмой, я понял одно: она готова. Она стала моей ручной девочкой, моей безвольной игрушкой, будучи при этом живым человеком. Но подобно моим созданиям, она близка к тому, чтобы сделать все, о чем попрошу.

И я не могу больше выносить зависимость физической оболочки от гормонов, выбрасываемых кровь, во время сексуального контакта с ней.

Мы стали слишком близки, и это, наверное, было неизбежно. Коварный замысел отца удался? Не совсем.

Ведь я знаю, что выбрал ее, как только увидел. Узнал ее взгляд, ощутив мощнейшее дежа вю в своей жизни.

Это было немое озарение, вспышка, прошибающая до дрожи и холодного пота. Я смотрел в ее глаза, и у меня было такое чувство, что это со мной уже происходило. Словно перед тем, как я был рожден, мне показали всю мою жизнь, и все, что я запомнил из этого – это ее самый первый взгляд в мою сторону.

– Просыпайся, Энигма. Завтра мы улетаем. Но для начала, у меня есть для тебя подарок, – оказавшись этим утром в спальне Кэндис, я застаю ее мирно посапывающей на огромной постели. Она спит в одной футболке, спиной ко мне, обняв левой рукой подушку. Смятое одеяло зажато между ее стройных ног, и я вдыхаю сквозь зубы, ощущая внезапный порыв оттрахать ее, пока она спит.

Но мои последние исследования своего состояния показали, что Энигма действует на меня не только положительно, но и отрицательно – сначала мне становится лучше, а потом… потом приходится лихорадочно вспоминать кто я, что я, и зачем я. Свои цели и задачи. Собирать по кусочкам.

К тому же… еще несколько недель назад, Кэн казалась мне относительно неприступной, упрямой, непредсказуемой… конечно, меня цепляло это. Как закрытая книга. Но теперь, она стала в моих глазах обычной девчонкой, которую я использую ради личной выгоды.

Об этом я и говорил. Мне все приедается, а люди мне быстро надоедают. В то время как она влюблена в меня, и я ощутил это всем нутром, проанализировал язык взглядов и жестов, прочитал в информационном поле… нет ничего скучнее, чем безоговорочно влюбленная в меня женщина.

– Какой еще подарок в семь утра? – сонно мурлыкает Кэндис, когда я, опираясь кулаками на матрац по обе сторону от ее головы, наваливаюсь на хрупкое тело. Болезненный заряд тока бежит по позвоночнику, концентрируясь в паху. Не жалея, что решил навестить ее в одних спортивных брюках, потираюсь каменным членом об упругие ягодицы расслабленной малышки, вызывая ее сладкий стон.