Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 2 (СИ) - Ветреная Инга - Страница 28

Когда облачка на небе были мной изучены и пересчитаны, Желана обратилась ко мне.

— И что же нам тогда делать? — вдоволь «нажонглировавшись», спросила зеленоволосая.

Нужно отметить, что, несмотря на любительский уровень исполнительниц, ни один «мячик» во время исполнения завлекательного номера жонглершами потерян не был.

— Ну, прежде всего, закрепить наши договоренности по всей колдовской форме, — оттараторила я.

Рядом со мной одобрительно хмыкнули Яга и Янина. Внешность Желаны вновь начала меняться в сторону хищной рыбы, ровно до тех пор, пока от лошадок не послышалось мужское покашливание. Я надеялась, что это признак того, что среди всей нашей гвардии найдется кто-нибудь, кто согласится с той «жертвенной» миссией, которая им выпала. Внешность русалки тут же вернулась к первоначальной.

— Давно с мужчинами не «общалась»? Давно дитя хочешь родить? — ввернула я свой последний аргумент.

Из глаз русалки полились крокодильи слезы, которые она утирала кулачками:

— Двести пятьдесят семь лет.

На это у меня лишь приподнялась левая бровь, мол, что тут думать? «Девочка», осознав свои жизненные реалии и отмахнувшись от лишних мыслей, собралась и твердым тонким голоском продекламировала:

— Даю мокрое, русалочье слово, что если вои твои, Мария Васильевна, нас с подружками одарят ласками, объятьями, лобызаниями, да, если посчастливится, ребеночком, то мы вас зельем заветным отблагодарим и отпустим на все четыре стороны до заката.

Что-то традиционно громыхнуло, но я на это даже не обратила внимание. Я повернулась к своим колдовским экспертам, мол, не позабыла ли чего? Бабульки тут же шустро засуетились и хитро подмигнув, начали озвучивать условия сделки:

— Значит так, свидания будут проходить исключительно на суше, в воду хлопцев не тянуть, иначе мы разрываем все договоренности

— Но нам больше нравится в воде, — закапризничала русалочка, соглашаясь с ней, заголосили и все остальные охотницы за плотскими удовольствиями, а в перспективе молодые мамаши.

— Для получения желаемого, иногда нужно идти на жертвы. Если вы не согласны, то мы тогда пойдем, нам еще к Кощею топать, — интриговала я.

И, судя по одобрительной реакции бабулек, получалось у меня совсем неплохо. Русалки немного пошептались, взвесили все «за» и «против» и пришли к единому мнению, что ради детей, можно немного и ущемить себя в запросах.

С первой частью незапланированного абсурда, вроде справились, теперь остались сущие пустяки — уговорить перепуганный отряд стрельцов, конников и дружинников поучаствовать в массовой оргии и понаделать детей особам, которые являются наполовину женщинами, а наполовину рыбами. Хотя, может, это только у меня пришлой попаданки, предвзятое отношение к русалкам, а они-то местные, и ко всем персонажам сказки относятся более лояльно?

— Девочки, никуда не уходите, то есть не уплывайте, — поправилась я. — Мы сейчас! — пообещала я русалкам, и, развернувшись, пошагала к храброму отряду будущих отцов.

Баба Яга и Янина сопровождали меня в моем непростом деле. Теперь перед нами стояла новая трудноразрешимая задача. Я себя ощущала сутенершей, которая привезла клиенткам живой товар, а сейчас проверила платежеспособность покупательниц и провела рекламную акцию своих «мальчиков». Хотя, если верить словам Желаны, то она мужчин не видела двести пятьдесят семь лет, тогда это уже не сутенерство, а благотворительная акция. Два с половиной века без мужского внимания, тут от тоски такие фортели начнешь выделывать! Так что поведение русалочек можно вполне считать воспитанным и сдержанным. Ну что ж, благотворительная акция, спасательная операция, как ни назови, звучит как благое дело! Вперед, сделаем этот мир немного добрее! Ибо сытая женщина — это красота, доброта и мирное существование всех персонажей любой сказки!

— Многоуважаемые защитники тридесятого царства-государства! — обратилась я к плотно жавшимся к лошадкам воинам. — Перед вами стоит ответственная задача: не уронить чести воинства царя-батюшки, Ждана Годиновича, — вот меня перло! — А заодно увеличить количество счастливых женских особей на отдельно взятом водоеме!

— Не согласные мы! — пропищал фальцетом перепуганный рыжий богатырь, которого мы еще недавно рассматривали в качестве перспективного кавалера бабы Яги.

Великая ведьма презрительно рассмотрела этот образчик трусости и разочарованно сморщила кривой нос. Рыжий весь просиял от получения отставки, практически прыгая на месте и хлопая в ладоши. Яга уже была намерена принять меры по исправлению ситуации, но я ее опередила:

— Смирно! — залихватски скомандовала я зычным голосом.

За добро нужно бороться, и опускать руки я была не намерена. От моей команды весь личный состав молниеносно построился в две шеренги и вытянулся по стойке «смирно».

— На первый-второй рассчитайсь, — как прапорщик со стажем, голосила я.

— Первый!

— Второй!

— Первый!

— Второй! — выкрикивали ошарашенные вояки, включая воеводу, старших конника и стрельца.

Привычное поведение в строю привело мужчин в чувство, но я не ослабляла напор.

— Раскудахтались, как бабы базарные! — я была в ударе, и рихтовала короны зазнавшихся мужиков воображаемой лопатой почем зря.

Время поджимало, мне срочно к сыну нужно, а эти охламоны строят из себя школьниц-недотрог! А то я не видела, какими плотоядными взглядами они прелести русалок поедали! И эти остолопы еще смеют ерепениться! Совсем чувство самосохранения отказывает!

— Маша, ты что нам предлагаешь? С русалками непотребство вершить на озерном берегу? — первый взял слово самый смелый, решившийся отойти аж на полтора шага от своей лошадки, при этом, не отпуская уздечки, то есть Святояр.

— Значит, в темном подвальчике у стеночки непотребства творить тебя вполне устраивает! А на бережку живописного озера — это недопустимо для твоей впечатлительной натуры? Слишком много света и пространства? Ты предпочитаешь исключительно темные и тесные подвалы? — я шла вразнос.

Святояр зло засопел, но крыть было нечем. Сам виноват, материнский инстинкт из меня рвался наружу.

— Машенька, ты же нас на грех толкаешь с малознакомыми русалками! Совестно без брака лобызаниями обмениваться! — пытался до меня достучаться менее отважный Любомир, так как отошел от лошади только на один шаг.

— Хороший мой, а когда ты меня в темном переулке к грязной стеночке прижимал, сколько мы были с тобой знакомы? День? Два? Три? И ни о каком супружестве речи не шло! Когда это в тебе появилась такая щепетильность! — насмехалась я.

Разгневанный поборник морали сверлил меня глазами, но молчал. Материнский инстинкт требовал рукоприкладства, пока удавалось его сдерживать.

— Готова выслушать твои аргументы, Тихон Игнатьевич! — демонстративно повернулась я к старшему стрельцу, уперев руки в боки. Нужно было поторапливать капризных «мальчиков», русалочки уже заждались «добрых дел». Самый перепуганный из командного состава, так и не сумевший оторваться от своей лошадки, старший стрелец решился:

— Да, как же я, свет мой, буду другую деву ласкать, если окромя тебя, голубка сизокрылая, никого иного рядом с собой не вижу? — пел соловьем старший стрелец.

И надо сказать, рулады его были очень даже хороши. Я аж заслушалась!

— Никого, говоришь, рядом с собой, кроме меня, не видишь? — тихо переспросила я.

На что Тихон, заподозрив неладное, преданно глядя мне в глаза, лишь трогательно кивнул.

— Даже сына моего, Ванюшу, которому только четыре года, готов главному местному злодею сбагрить, чтобы под ногами у тебя не путался, пока ты меня окучиваешь, замуж берешь, у меня моего же желания на это, не спросив, и детей мне строгаешь со скоростью кролика? — перечисляла я все свои обиды.

Бить старшего стрельца я не стала. Зачем, если можно и словом так приложить, что «скорая» не откачает?

Сказочные богатыри слаженно, ноздря в ноздрю, сопели и зло сверлили меня глазами. Первым слово взял Святояр: