Наследник клана (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" - Страница 16

Я аж опешил от обрушившегося на меня напора одноклассницы и окутывающей её ауры позитива. Вот честно скажу, другого за такие предъявы сразу отбрил бы, послав по известному адресу в пеше-эротическое путешествие… Но, честно говоря, взглянув в большие и наивные жёлто-оранжевые глазищи девчонки, просто не смог этого сделать и вдруг ляпнул:

— А… Как это я там в пять лет оказался?

Девочка замолчала и, нахмурившись, задумалась, похоже, этот вопрос еще не заползал в её огненноволосую головку. Впрочем, мыслительный процесс продлился недолго.

— Нинка! Отстань от человека! Даже у нас от тебя ум за разум заходит, а ведь мы привыкли за столько лет, — в сыплющийся со скоростью армейского пулемёта монолог вклинился высокий худой парень, с первого взгляда показавшийся мне немного странным, хоть я и не понял почему. — Здорова. Я Ульрих фон Либтенштайн.

— Эм… Привет, — выдал я, чувствуя себя не в своей тарелке. — Интересное у тебя имя…

— А-а-а… Родители переехали из полиса Кёльн, — отмахнулся парень, видимо, уже давно привыкший к тому, как на него реагируют новые знакомые. — Можешь звать Уль или Шмель

— не обижусь, привык. Ты, скорее всего, не знаешь, куда идти дальше? Давай с нами, а то мастер Мистерион сильно не любит опоздавших.

— Хм… А почему «Шмель» и «Мистерион»? — в детдоме существовала «прописка», когда бугор нарекал новичка погонялом, но вряд ли здесь было так же, к тому же, если дали прозвище учителю, зачем было звать его мастером? — Что за погонялова-то такие?

— А это я придумала! «Шмель» — потому что «пчёлы», а «пчёлы» — потому что «улей», ну а «улей» — потому как «Ульрих». Здорово, да?! — Нина аж запрыгала, хлопая в ладоши, радуясь своей сообразительности. — А мастера Мистериона так и зовут Мистерион, он даже в официальных бумагах так записан. Слушай, а правда, что ты убил больше ста человек? И сердца съел?

— Когда бы я успел, если по твоим же словам десять лет сидел в «Бутырке»? В пять лет? — я аж опешил от извивов мысли огненноволосой. — Не, ну бред же! Ничего такого я не делал!

— Просто не обращай внимания. Пошли к нам в подвал. Там «заклинательные покои», как любит выражаться мастер, — Ульрих, не обращая внимания на трескотню Нины, подхватил свой портфель и направился к выходу из аудитории.

Я поспешил за ним. Да, это тебе не детдом, где знакомство с одноклассниками обычно начинается с прямого в челюсть. Правда, в моей старой школе к новичку тоже вряд ли бы кто подошёл, во всяком случае, в первый же день. Присматривались бы с недельку, перемыли все косточки и только потом отправили бы делегата — обычно эту роль выполняла староста, начинавшая разговор с какого-нибудь плёвого замечания вроде: «Почему у тебя такой неопрятный вид?»

Но второй ярус, пусть даже самый благополучный его район, — он второй и есть. Недаром нас чаще всего называли «контингент», ибо тут были дети или наёмников, или поднявшихся бандитов, слегка разбавленные отпрысками чиновников нижнего звена. Однако последних при малейшей возможности старались перевести на следующий ярус. При всём при этом школа считалась свободной зоной, и тут были запрещены любые разборки старшаков. Мы же вопросы между собой решали сами, зачастую старой доброй дракой на заднем дворе за спортзалом. Интересно, а как это происходит тут?

Пока мы шли, Нина не умолкала, но я уже не вслушивался в то, что она говорит, да и девчонке, судя по всему, ответы не требовались. Зато как только мы оказались в классе, она тут же упорхнула, сев возле серьёзной с виду девушки в очках.

Шмель кивнул, мол, устраивайся, где хочешь. После чего тоже отчалил, заняв место возле толстого парня, рядом с которым сидел и на уроке истории. Остальные ученики быстро рассредоточивались по классу, то образуя группки, то, наоборот, дистанцируясь от всех. Я же, немного поколебавшись, уселся на самом заднем ряду у прохода и принялся осматриваться.

В принципе, сразу стало понятно, почему учитель или «мастер», как его называют, именует это помещение «залом». В отличие от кабинета, где мы учили историю, и который ничем не отличался от десятков виденных мной ранее, этот класс больше всего напоминал… цирк.

Он был идеально круглым и делился на две равные части: красную и синюю. Именно в таких цветах была выдержана вся отделка помещения: драпирующие стены полотна, ковровые дорожки, проложенные под стульями, мягкие сиденья и спинки. Наш класс, кстати, занимал исключительно алую сторону, не покушаясь на места с другим колером.

В самом низу, в центре помещения, располагалась приличных размеров арена с полом из какого-то тёмно-зелёного материала, там же была установлена большая грифельная доска, свисающая на цепях с тонущего во тьме потолка. За невысоким бортиком, собственно, и начинались ряды длинных, идущих полукругом столов, за которыми сидели ученики. Каждая ступень чуть выше предыдущей. Оставались лишь два прохода друг напротив друга, застеленные тёмно-изумрудными коврами.

Получалось, что сейчас я занял место выше всех остальных, глядя на макушки одноклассников. Непривычно, конечно, но прикольно.

С ударом колокола, обозначавшего начало урока, противоположная — синяя — сторона зала медленно померкла и скрылась во тьме, словно это был кинотеатр в начале сеанса, у нас же освещение не изменилось ни на йоту. Посреди арены сверкнула вспышка, и из пустоты перед доской возник человек.

Честно говоря, сначала я подумал, что, может быть, мы всё же ошиблись с классом и попали в самый настоящий цирк, ибо выглядел появившийся мужчина как угодно, но только не как преподаватель. Тёмно-фиолетовый костюм старинного кроя, обильно украшенный золотой вышивкой, с широкими обшлагами и прочими украшениями. Белоснежная шёлковая сорочка с большим жабо навыпуск и такого же цвета перчатки на руках. На лице полумаска, скрывающая всё, кроме рта, в прорезях глаз сияющие фиолетовым пламенем огни. Короче, антураж подходил для шарлатана, готового на потеху толпе достать из пустой шляпы живого кролика, а затем, вывернув его наизнанку, получить букет цветов.

Однако никого, кроме меня, это не удивило, наоборот, шепотки быстро стихли.

— Встать для приветствия учителя! — звонко произнесла девочка в очках, возле которой сидела Нина.

Наверное, она была старостой класса, потому как примерно тот же ритуал проводился и перед уроком истории. Вообще, когда нынче утром Ольга Васильевна проводила меня в аудиторию Надежды Игоревны и, быстро представив классу, предложила занять любое свободное место, эта девчушка дважды пыталась подойти ко мне, но каждый раз неудачно. В первую попытку она направилась было в мою сторону, но, поймав недобрый взгляд, резко развернулась и на деревянных ногах удалилась. Ну а во второй — её перехватил один из одноклассников, парень примерно моего роста с волосами насыщенного синего цвета, забранными в длинный хвост, и выражением на лице а-ля, идите все нафиг, я вас не звал!

— Итак… Все на месте? Замечательно. Тогда садитесь, и начнём! — мужчина вскинул руки, и осветительные кристаллы, расположенные на стенах с нашей стороны класса, выдали яркую вспышку, а затем почти погасли, окончательно погрузив кабинет в полутьму, оставляя только неестественно яркую арену. — Мы с вами занимаемся уже довольно давно, но сегодня среди вас появился новичок, и, как мне сказали, он совершенно ничего не знает о магии. Думаю, будет справедливо потратить этот урок на то, чтобы объяснить ему хотя бы основы основ. Но сделать это должны вы сами, ведь повторение, как известно, мать учения! Кто хочет начать?

— Разрешите! — звонкий девичий голосок раздался ещё до того, как учитель закончил свою речь, и кто бы сомневался в том, кому он принадлежал. — Позвольте рассказать об энергетической системе организма?

— Хм! Я думал, что мы начнём с первостихий… Ну да ладно, — Мистерион жестом фокусника взмахнул рукой, и беловолосую стервочку словно осветили прожектором откуда-то с потолка. — Дарья, прошу.

— Энергетическая система людей, животных, монстров и даже некоторых видов растений — естественная часть организма с циркулирующей в ней энергией, называемой живицей или маной. У человека или обычного зверя её структура напоминает нервную систему, — девушка элегантно смахнула с лица сползшую чёлку. — В физическом плане энергетическая система не проявляется, так как существует исключительно в виде тонких материй, как и другие незримые обычному глазу структуры вроде той же ауры.