Дух трудолюбия 2 (СИ) - Горн Андрей - Страница 28

-Ладушка моя, да ты что?! Окстись. Не собираюсь я. Ну подумаешь, выпил лишку. Ой, ну прости, допился твой ладо. Да?!

-Не уходи от нас. Сыновей на кого оставляешь, изверг?-заплакала женщина.

-Лада! Не гневи меня! Не дождетесь! Остынь!

-Да! Остынь?! А это как прикажешь понимать?

-Что?

-Это!

Сам же сижу под столом в полутемной комнате, подслушиваю чужой разговор и не пойму, чего они там обсуждают, но не вылезаю. А тем временем мужик завопил благим басом:

-Лада, что со мной? Уж ...помер?!

   Через мгновение мужик от осознания чего-то непоправимого вдруг взревел раненым медведем: -Люба моя, Крутобогом прошу, спаси. Клянусь, брошу напрочь хлебну воду пить. Вновь Крутобогом клянусь, обещаю!

Нет, а хорошо ее мужик-то перепил! Конкретно! До сих пор бредит. Даже жена вон пугается. Это у него, как там ее? Ах-да, белая горячка.

Жена плача:

-Матрена, да где ты там. Подскажи, что делать-то?

Бабка с новыми свечами в руках вошла в светлицу, обойдя всех. Увидев ногу Сергея под сломанным столом, она усмехнулась, подошла к нему и приняла мою игру, незаметно для остальных показав мне кулак. Елы! Ну лопух! Мужик-то висит над столом, пока я держу.

-Так говоришь, что делать-то? Ну наговор делать надобно. Только вот спортил мне наговор, проснулся. И вишь к чему привело?

Нарочито громко, для меня, она сообщила:

-Вот сейчас я тебя опущу на пол. Идешь домой. Придёшь завтра, стол мне починишь, а вечером -по-новой. Понял?!

Осторожно убираю сгусток, стараясь мягко приземлить мужика. И когда он приземлился, бабка Матрена, не давая осмотреться,  погнала всех прочь из избы:

-Ну ступай, чего зенки вылупил-то. Завтра придешь.

И когда стихли звуки колёс подводы, скрипнула входная дверь, только тогда я решил, что пора вылезать из своего укрытия. У Лизы от удивления не смогла произнести ни слова. Матрена же стояла в проеме, негодуя покачивая головой.

-Сергий?! -А че? Че сразу я-то. Это просто бесовщина какая-то!

И пошел спать. В баню.

Просыпаюсь очередным утром в бане. Сладко потянулся. Может, еще подрыхнуть? Взгляд касается угла бани. Стоп! Сидор! Где мой сидор?!

От волнения вскакиваю и в чем спал, выскакиваю во двор. Спать уже перехотелось. Солнышко жарит, птички уж поют, петух прокукарекал. Слышу на дороге катится телега. Сбоку слышу Лизкин голос:

-Сергий, уж проснулся?!

От волнения совершенно забыл поздороваться:

-Лизка, а ты не видела мой сидор с оружием? В бане лежал.

-Ох-хохо! Не успел встать, барчук, ужель о железках своих волнуешься. Видела!

-Где он?

-Да вона твой сидор, на солнце сушится. Ничего ему не сделается.

-Где? - сделал несколько шагов, чтобы убедиться в словах девушки и замираю. На солнышке сушились отдельно друг от друга, прямо сверкая, блестя своими свежеотмытыми боками и гранями, меч цзянь с ножнами. Ножичек мой швейцарский. И парострел впридачу. Рядом висела, сушившаяся на веревке моя сменная и запасная одежда, выданная мне еще на Новике. Постирать которую у меня в последнее время руки не доходили.

-Пф! Ну что, убедился, барчук. Ничего с твоей одеждой и оружьем не сделается. Постирала только. До такого состояния довести. Все грязное, в пятнах и масле, корках. Фу! Как можно?

Ну да грязное. После приюта как то не задумывался об этом. Там все по расписанию, раз в неделю будь добр сдать белье в стирку. Ну и сам. Время по вечерам было. А на Новике смена и стирка белья за все время была только один раз, когда в Кайгороде несколько дней были. Все в помощь вахтовым боцман отправлял. И все время грязь собирал. На Новике фраза "матросы грязь не собирают, она сама к матросам липнет" была применима на все сто. В казематах выстрелы потаскаешь или ствол паропушки банничком протрешь -смотришь, испачкался. В пародвижительный вообще можно на себя только старье надевать. В новом ходить туда просто жаль. Извазюкаешься со стопроцентной гарантией. В камбузе вроде стараешься, не пачкаешься, а все равно. Попробуй не пролить и не рассыпать, когда дирижабль трясет. Воздушные потоки они такие. В трюме постоянно свалившийся от тряски груз перекладывали. Мешки и ящики там потаскаешь -вот и вновь грязный.Или масло в калильные фонари вечером в полете зальешь-считай, измазался. Чистеньким только разве с капитаном или в телеграфной можно остаться. Остались еще силы в конце дня, успеешь замыть в горячей воде в пародвижительном, значит успел. Только сохло, правда, плохо выданное нам белье в замкнутом пространстве дирижабля, отчего оно прело и пахло. Иногда еще в мокром наутро уходил. Развешивать мокрое белье на уличной части палуб начальством не разрешалось, но находились экземпляры, которые вне вахты сушились на улице, одновременно сторожа свои вещи. Увидят флайт-мичмана или капитана на палубе, вещи свои, р-раз и в нишу, с их глаз долой. Пройдут офицеры -вновь быстренько развешивают сушиться. От своих не прятали, те все понимали. Сами такие. Вот и забил я в целом на свой внешний вид. Устал с грязью бороться.

А Лизка, чертовка какая, разве поймёт она. Раз уж постирала, надо бы ее поблагодарить. Дальше уж сам, без ее участия.

Взгляд касается лежащего на старой тряпке и сушащегося оружия. Она и его помыла-а?!

-А-а-а! Лизка-а! А это что? Что ты наделала? Зачем же мое оружие? Зачем парострел мыла-а? А саблю-то зачем?

Девушка явно была в замешательстве.

-Сергий! Чтоб блестело! Одежу как твою застирала, смотрю, рядом оружье твое. Грязное оно какое-то. Сергий! -девушка даже обиделась: -Я ж только луковичкой прошлась да золой с маслицем. А шаблю твою полбяной мучкой с солью да яблочным оцетом натирала. Помыла и на солнышко сушиться.

-Да зачем оружие-то?

- Сергий! Я ж как лучше -Лизка от обиды прямо надулась, глаза ее увлажнились : -Помочь хотела! А ты!

И обидевшись на меня, гордо задрав свой прелестный носик, Лизка быстро побежала в дом, выделяясь коричневыми задниками чеботов. А я остался во дворе, в думах, что же мне со всем этим делать дальше. И чем смазать. И о том, что вправду матросы на дирижабле в разговоре трепались, про то, что бабу к оружию подпускать ну никак нельзя. И куда б его еще спрятать.

****

-Эта звездная ночь, где ты и я

-Эта звездная ночь, зовет меня...

-Сергий, не крутись. Дай же намазать хорошенько. Еще немного и заживет, как на собаке.

-Да щекотно же.

-Терпи, паролетчик!

-Лизка, а скажи, что это тут за веники у вас развешаны.

-Сам ты веник. Это чернобыльник, трава наш дом от ведьм и злых духов защищает.

-Да ладно, неужели они есть?

-Не говори так, Сергий. Духи и домовые на нас обидятся, будут пакости делать. Правда, плохо не сделают. Но приятно не будет. Нельзя так с ними.

-Ну нельзя, так нельзя - легко согласился я с молодой знахаркой.

-Сергий, знаешь, завтра ночью новомесячие будет. Раз в Круголет на Ярилин день вся деревня гуляет. Ночью с парнями и девками пойдем костры Яриле зажигать. Весело будет. Игры и гадания всякие, гульбища, все песни поют и пляшут, в Иван-озере плескаются. И духи с нечистью и прочими кровопийцами на гульбище из лесу выходят. Пойдешь гулять с нами?

-Ну ты спросила. Не знаю. Я, наверное, там быть не смогу. Только боль в теле ушла. И я же никого тут не знаю. И зачем мне ваши кровопийцы?

-Я знаю. Сергий, пойдем?! Тебе там по нраву будет!

Долго она уговаривала. Уговорила.

Весь завтрашний день девушка готовилась. Плела парочку венков из травы иван-да-марьи, искусно вплетая в один из них листья лопуха, бородицкой и медвежьей травы, вытащила из сундуков бордовые черевички и красивый белый сарафан с вышитыми на нем красными символами и таким же красным тканым передником.

Вечером, когда только начало смеркаться, вся деревня собралась за селением. Молодежь колонной шла первой по сельской дороге к воде Иван-озера, позади шли люди постарше и старики. Лизка шла среди первых, красуясь своим пышным травяным венком, ухватив под руки своих таких же, как она, нарядных высоких подруг с не менее красивыми венками. Иногда она оборачивалась, словно боялась, что я сбегу или потеряюсь. Иногда на меня, шепчась и смеясь, смотрели ее подружки. Рядом идущие с ними другие девушки и парни не отставали от них, пели веселые песни, громко шутили и задорно смеялись. Местные 'парубки', хотя и косились на меня, но в угаре праздника под взглядом девушек приставать не пытались. Хотя всю дорогу нужно было следить, чтобы тебя попросту не облили водой, а то и с грязью. Шутки, видите ли, у них в праздник такие.