Выбор курса (СИ) - Мах Макс - Страница 23

«Она не видит их, но… и они не знают, с кем имеют дело!»

Ассасины увидели Эрика и Алену, но не сочли их серьезной помехой, поскольку отправили разобраться с нежелательными свидетелями всего одного бойца.

«Разобщен, считай, что побежден!»

– Держитесь за моей спиной, сударыня, – шепнул он Алене и сделал несколько быстрых шагов навстречу врагу. Одновременно, он заорал со всей мочи:

– Тревога, лейтенант! Вы под огнем!

Ассасин вздрогнул и тоже ускорился, но, судя по всему, этот парень был обучен лишь классическому бою. Эрик подловил его на ударе, и в три приема обезоружил, влепив в завершающей фазе атаки коленом между ног. Кто бы ни был этот ублюдок, он никогда не жил на улице и не служил в спецназе, иначе бы знал, что Эрик может схватить кинжал за лезвие. Обычные «брутальные самцы» полагают, что только идиоты инстинктивно хватаются за клинок. И, в целом, они правы, потому что инстинкт, если следовать ему до конца, требует попытаться вырвать у преступника нож. Однако сделать это практически невозможно, зато пара правильных ударов по запястью решают проблему на «ура». Начавшего сгибаться от боли ассасина Эрик отправил то ли в смерть, то ли в «бессознанку» ударом локтя в основание черепа. Ему как раз хватило для этого роста, но вот правильно ли он рассчитал силу удара, Эрик не знал и проверить не мог тоже, потому что времени на «выщупывание» пульса у поверженного противника практически не осталось.

Анна на его крик среагировал мгновенно, освободив любовника от захвата и отшвырнув его с линии атаки. Двое убийц замешкались, им явно нужен был мужчина, а не женщина. Но несостоявшийся любовник, отлетев метра на три в сторону – «Хороший бросок!» – отметил Эрик краем сознания, – мигом подхватился, видно, умел соображать быстро, и немедленно дал стрекоча.

«Сукин сын!»

Один из ассасинов обернулся было, чтобы броситься за мужчиной, оставив женщину напарнику, но ситуация уже изменилась, и теперь убийцам надо было спасать собственные шкуры. Они оказались в патовой ситуации. Если преследовать мужчину, против Эрика и Анны остается только один боец, но ведь и то верно, что долго этот беспредел в великокняжеском дворце продолжаться не может. Не ровен час, кто-нибудь поднимет тревогу, – да вот хоть блондинка, прячущаяся за спиной здорового, как лось капитана, – и они окажутся в западне. Соображали они достаточно быстро, и потому, оставив убегающую в никуда добычу, развернулись к Эрику и Анне.

– Бегите, Алена! – выдохнул Эрик.

Он быстро нагнулся, подобрал с пола кинжал, и, взвесив его на ходу в левой руке, крикнул Анне:

– Лови!

Анна его поняла и среагировала практически мгновенно, поймав клинок на лету. За рукоять. И это было отличной новостью, так как, вооруженная ножом, она, как минимум, продержится против своего противника достаточно времени, чтобы дождаться подмоги. У Эрика ситуация была куда хуже. Он опять был безоружен, и никак не успевал снять китель, чтобы использовать его, как щит. Единственным его преимуществом был рост. Длинные руки и ноги при правильном использовании позволяют наносить серьезные удары, не подвергаясь опасности быть порезанным. Но это, разумеется, лишь в том случае, если ты достаточно силен и быстр. И в том, и в другом Эрик своего соперника превосходил, и это уравнивало шансы. Он даже успевал следить за обстановкой вокруг.

Сообразительная Алена, сбросив туфли на высоких каблуках, бежала по коридору, демонстрируя отличную технику бега и хорошую скорость. Женщина, судя по всему, поддерживала не только внешний лоск, но и держала себя в тонусе. Занималась спортом, ну и чем там еще занимаются богатые красавицы на далекой Сибири? Анна тоже была в форме. Дралась со своим соперником практически на равных. Ножевому бою их в академии, разумеется, не обучали, но все-таки она была тренированным офицером ВКС, и соответственно держалась молодцом.

«Отмахаемся!» – решил Эрик, но, похоже, поспешил с выводами.

Из темного зева потайного хода прямо за спиной Анны возник четвертый ассасин. Эрик отреагировал на его появление так быстро, как мог только он, но и для него возникшая задача была на пределе сил, если не за их пределом.

Он парировал удар самым простым, но крайне неэффективным способом, не говоря уже о том, что это был весьма опасный эксперимент. Но в тот момент многое из того, что в обычном случае он обязательно принял бы в расчет, было отброшено им за ненадобностью. Все решали скорость и неожиданность. Противник, не ожидавший от Эрика такой «дури», даже не понял, что произошло. Его клинок ударил Эрика под сердце, и это была чистая победа, если бы не два «НО». Первое – в последний момент Эрик успел чуть-чуть развернуть тело, подставив его под кинжал под неудобным углом. Клинок скользнул по ребрам, пропорол плоть и начал было погружаться глубже, но неожиданно замер, поскольку его сжимала рука мертвеца. Дело в том, что, подставившись под удар, Эрик приблизился к своему врагу настолько близко, что просто убил его, разбив одним мощным ударом горло ассасина. Следующим движением он перехватил запястье руки, сжимающей кинжал, выдрал клинок из своего тело и, отбросив мертвеца в сторону, бросился на помощь Анне.

Эрик успел буквально в последний момент. Он обрушил окровавленный кулак на голову ее противника, смел с дороги заодно и Анну, но все-таки немного запоздал и получил удар, предназначавшийся ей. Клинок был направлен девушке под левую лопатку, но Эрик был куда выше и шире Анны Монк, а потому принял выпад правым боком. Вот тут ему и стало плохо. Другое дело, что в краткий зазор времени между ранением и падением, вызванным крайне несвоевременным приступом «чертовой хвори», Эрик успел ударить противника головой в лицо и повалился на пол уже вместе с ним.

Самое любопытное, что он не потерял сознания. Упал, даже не разобравшись толком, куда и как. Перекатился на спину, – подчиняясь, скорее, рефлексам, чем осознанному намерению, – увидел взлетающий ввысь и растворяющийся в высоком звездном небе расписной потолок, и поплыл. Ощущал, но толком не понимал, что именно, – полет, падение, холод, жар, – видел вокруг себя движущиеся тени, смутные образы воображения или зеркальные отражения истинных сущностей, и стремительно терял интерес к происходящему с ним и вокруг него…

Кто-то что-то говорил, кто-то кричал или плакал… Его трогали, переворачивали, поднимали и несли, но ему было уже все равно. Холод, туман и безразличие затягивали его все глубже во вращающийся водоворот, вынырнуть из которого уже не оставалось ни сил, ни желания.

Когда сознание вернулось к нему, Эрик обнаружил себя в постели. Краткое исследование своих ощущений и погруженного в полумрак помещения, подсказали, что это не больничная палата, но и не каюта на крейсере «Клив-Солаш». Просторные, роскошно отделанные покои, огромная кровать с превосходным матрасом, легкое, но теплое одеяло и приятный запах цветов. Скорее тонкий намек на аромат, чем сам запах, точно так же, как прохладный воздух лишь намекал на холод, но не был на самом деле ни холодным, ни тем более, морозным, и, видит бог, дышать таким воздухом было легко и приятно. Чистый, прохладный, насыщенный кислородом и несущий аромат роз.

«Неплохое возвращение…»

Он хорошо помнил, что случилось на новогоднем балу. Практически все, – точно и в деталях, – впрочем, только до того момента, как упал на пол вместе с поверженным врагом. Остальное можно было интерпретировать и так, и эдак. Но сознание он потерял не сразу.

«Там было много суеты… и много разговоров… Кажется, так».

Эрик прислушался к ощущениям. Боли, как таковой, не было. Но полученные ранения определить все-таки было нетрудно. По первому впечатлению, серьезных ран было две: одна на три пальца ниже сердца и несколько левее его, вторая – справа, но задето ли легкое, Эрик сказать затруднялся. Там все занемело, обколотое обезболивающими. Впрочем, Эрик предпочел бы боль. Боль крайне информативна, а так – иди знай, жив ты…

«…или уже помер, но тебе об этом просто забыли сообщить».