Выбор курса (СИ) - Мах Макс - Страница 3

Хотелось верить, что так и будет, но жизненный опыт подсказывал, что иллюзии до добра не доведут.

Между тем, катер взлетел выше облаков и еще больше увеличил скорость.

– Расчетное время прибытия – тридцать две минуты, – сообщил пилот.

– А куда мы, собственно, летим? – спросил Эрик.

– В лабораторию «биоактивных материалов», – пояснил каплей. – Это они разрабатывают для флота всю линейку боевой нейрохимии, они и эффекты воздействия всех этих «купажей» на человеческий организм лучше всех знают.

«Ну-ну, – кивнул мысленно Эрик. – Будем надеяться, что они знают, чем нас травят…»

– А кстати, – сказал он вслух, поворачиваясь к Вере, – ты ведь поняла, зачем нас выдергивают на прием в Адмиралтейство?

– Я что похожа на курицу? – сразу же «ощетинилась» Вера.

И в самом деле, не бином Ньютона. По случаю военного времени скорость прохождения наградных представлений едва не зашкаливала. – Нет, на курицу ты совсем не похожа, – успокоил Эрик девушку. – Ты похожа на очень красивого и обидчивого младшего лейтенанта, но на меня дуться незачем. Я последний, кто подумает о тебе плохо.

– Вообще-то, странная история, – признала Вера, сразу же успокоившаяся от его слов. – Меня представили к медали «За храбрость в бою», но в этом случае награждать меня по уставу должен командир крейсера, максимум – командующий эскадрой Моргенштерн.

– Значит, переиграли, – пожал плечами Эрик, раздумывавший сейчас над тем, что лично его в очередной раз собираются наградить неизвестно чем, и снова на самом верху командной пирамиды.

Во флоте ведь существуют дисциплина и порядок, – во всяком случае, на словах, – и регламент на все случаи жизни. Награждение, в этом смысле, один из наиболее упорядоченных и консервативных элементов флотской службы. Сначала отличившегося военнослужащего представляют к награде, о чем оповещают и самого виновника торжества. Затем представление проходит несколько этапов утверждений на разных этажах командной цепочки. На этой стадии, представление могут завернуть, – типа, не заслужил, – а также понизить или повысить статус награды. И наконец само награждение. Его всегда проводит вышестоящий командир, и ранг этого командира напрямую зависит от статута награды. «Военный орден» 2-й степени Эрику вручал контр-адмирал, а «Звезду и Меч» – сам император. Но в обоих случаях – в отличие от абсолютного большинства награждаемых – Эрик до самого последнего момента не знал, чем именно его наградят, и наградят ли вообще. И надо же, третья награда – Эрик практически не сомневался, что речь идет о каком-то статусном ордене, – а ему опять, как нарочно, забыли об этом рассказать.

Вот и Вере за компанию, наверное, свезло оставаться в неведении практически до самого последнего момента. Но с другой стороны, медаль «За храбрость в бою» – невысокая награда, больше подходящая нижним чинам, чем отличившемуся в бою офицеру. Так отчего бы не переиграть? Но, если это так, то и с Эриком могла произойти точно такая же история. Представили к одной награде, – узнать о которой он не успел, так как находился в госпитале, – а получит в результате другую. И объясняется все это достаточно просто. Сражение в системе Парацельса стало крупнейшим с начала войны, и он в нем себя показал с лучшей стороны. За Фронтир Эрик получил два ордена за взломом оборонительного ордера халифов и за два уничтоженных корабля противника. На Парацельсе, даже по самым скромным подсчетам, Эрик грохнул три корабля 2-го ранга. Правда, ни один из них не дотягивал до тяжелого крейсера «Азам», не говоря уже об огромном корабле-матке «Хадж», но все равно, мало кто из офицеров в его звании может похвастаться таким успехом. И все это, не считая того, что именно он спас от уничтожения флагманский крейсер 8-й эскадры. Так что Эрик практически не сомневался, что едет не просто за наградой, а за высокой наградой. Другой вопрос, чем именно его сегодня наградят. Тут были возможны варианты, но Эрик был согласен на любой из них. Ему с лихвой хватало и того, что есть. Впрочем, и отказываться было бы глупо, тем более, что награды положены не ему одному.

Что же касается Веры, то огонь в двигательном отсеке линейного крейсера – страшная вещь. И, понятное дело, что, как только «сыграли» пожарную тревогу, туда устремились все наличные силы, занятые борьбой за живучесть корабля. Но первыми в огонь бросились добровольцы 7-й секции во главе с младшим лейтенантом Верой Мельник, и досталось им там будь здоров.

«Хорошо хоть, что уцелела, геройство легко выходит боком!» – Мысль не бесспорная, но зато подходит и ему, и ей. Оба два хороши!

И уж точно, что лейтенант Мельник заслужила что-нибудь более статусное, чем медаль «За храбрость в бою».

«Посмотрим, – мысленно пожал плечами Эрик. – Поглядим. Скучно не будет…»

Впрочем, все это – прием в Адмиралтействе и награды, – потом, а пока Эрика ждали флотские эскулапы на предмет – еще раз попробовать понять «что с ним не так» и «что с этим всем делать».

Возможно, сотрудники лаборатории Центрального госпиталя ВКС действительно знали, что делают. Во всяком случае, у Эрика возникло впечатление, что так оно и есть. Немногословные, внимательные и вежливые, они ни о чем его не спрашивали, и, слава богу, что так. Он бы им все равно ничего не рассказал, но чувствовал бы себя при этом скверно. Однако, никаких расспросов не было, то ли знали, что он им все равно ничего не скажет, то ли ничего путного услышать от него не ожидали. Его галопом прогнали через полтора десятка приборов и устройств, измерявших в человеческом организме буквально все, что можно в нем измерить. Но, прежде всего, что-то связанное с биохимией, электрической активностью нервной системы и прочим в том же духе, и в той же степени непонятным. Эрик терпеливо выполнял все указания докторов, и в результате получил от них несколько, как утешающих, так и настораживающих прогнозов.

Обещали, что он от ЭТОГО не умрет, хотя так и не объяснили, что ЭТО такое. Кроме того, витиеватые речи эскулапов, по-видимому, предполагали, что когда-нибудь ЭТО, возможно, пройдет само собой. Гораздо менее оптимистично звучал прогноз относительно сроков выздоровления.

– Может быть, дни, – сказал профессор Кемпер, подводивший итог обследования, – может быть, месяцы, но не исключено, господин лейтенант, что годы. Однако могу вам обещать, что ниже профиля Бета-7 ваша медицинская аттестация уже не опустится. А вот когда вернетесь на уровень Бета-13, и вернетесь ли вообще, знает только всевышний…

На том и расстались.

«И это все?» – Выражение лица у Эрика было, по-видимому, в достаточной мере красноречиво, так что, увидев его выходящим в фойе, Вера даже всполошилась.

– Что-то серьезное?

– Да нет, вроде бы, – кисло усмехнулся Эрик. – Копыта не отброшу, а в остальном – «все по воле божьей».

– Но обещают, что стоять будет лучше, – добавил, чтобы смягчить впечатление, вызванное его настроением, но, разумеется, только все испортил.

– Дурак! – покачала головой Вера. – Вот, честное слово! Ведешь себя, как ребенок! Сколько тебе лет, кавалер Минц?

– Даже не знаю, что тебе сказать…

В жизни Эрика имелась пара вещей, о которых он не мог рассказать даже Вере. И прежде всего, это касалось его возраста. А еще он испытывал постоянные опасения, что будет в чем-нибудь важном недостаточно хорош. В бою, в любви, в пилотаже… Он боялся опростоволоситься. Не желал выглядеть смешным. И больше всего страшился, что окружающие люди – и тем более, Вера и Андрей, – поймут, какой он еще, на самом деле, ребенок. Но пока во всех разговорах на щекотливые темы его спасала правда, окрашенная в цвета иронии или цинизма. Достаточно дать понять, что сказанное – шутка, и правда перестает быть самой собой…

– Поехали, лейтенант, – ухмыльнулся Эрик, желавший скрыть за дурацкой ухмылкой свое разочарование, – посмотрим, что за сюрприз нам приготовили в Адмиралтействе.