Долгая дорога домой (СИ) - Земная Любовь - Страница 15

Двое сегодняшних «неразлучников» — Сеня и Верочка задумали проверить есть ли в моём друге магия. Усадив парня на одеяло перед собой, девочка всматривалась в его глаза. И вдруг отпрянула, смаргивая слёзы, не понятно откуда набежавшие так быстро. Сеня обеспокоенно смотрел на свою маленькую подружку, но она через силу улыбнувшись, не стала ничего объяснять, а снова решительно направила взгляд в глубину его глаз. Через какое-то время, немного расслабившись, взяла Сенину ладонь в свою руку и начала его учить.

— Смотри на свою ладонь, там должен появиться огонёк, только не представляй сразу костёр или пожар, нам пока это не нужно. Живи огнём, люби огонь в себе, пусти его в свою кровь, в своё сознание, в свою душу. Откройся огню весь и тихо попроси его быть с тобой всегда. Сам будь огнём, — при последних словах, сказанных девочкой тоном приказа, на ладони Сени вспыхнул маленький огненный лепесток. Он танцевал на его руке крошечный, хрупкий, но такой совершенный, способный разгореться в большое, сильное пламя, сжигающее всё на своём пути. Он завораживал своим танцем, будилвоображение, навевая то образы сплетающихся друг с другом любовников, то полет птицы или мотылька. Все, кто наблюдал за Сеней и Верочкой, я уж точно, почувствовали умиротворение и защиту, что ли… Не зря говорят, что на огонь можно смотреть бесконечно. Это поистине так.

— Теперь дай огню ещё немного силы, совсем немного, сразу много нельзя, ты ещё не можешь её контролировать, я только выпустила её из твоего сознания, ты ещё не привык, — с последним приказом Верочки огонёк на ладони заметно увеличился, и вдруг под ладонью Сени начала раскручиваться странная воздушная воронка, делаясь всё больше и больше.

— Всё, хватит! Вбирай в себя огонь, на сегодня всё! — Сеня беспрекословно выполнил приказ, и когда огонёк с его руки исчез, начал подслеповато моргать и заваливаться на бок.

Я бросился к нему и помог устроиться на одеяле удобнее, подложив под голову вместо подушки тёплую одежду. Накрыл сверху одеялом, так как его трясло, будто в ознобе, и решительно залез к нему под одеяло, обхватил руками со спины, прижимая к себе. Всем своим видом показывая, что покидать Сеню я сегодняшней ночью не намерен. А что это была за воронка, которую он сотворил, я решил выяснить у Верочки завтра. Очень мне не понравилось, что Сеня смог сделать что-то подобное. Навеяло какую-то мистическую муть, где в подобные воронки засасывало людей, а потом они попадали в другие миры или в другое измерение. И это, откровенно говоря, меня сильно напрягало, отчего я крепче обнимал парня уже без всяких вожделенческих притязаний.

Анзоргус

Полёт! Кто не летал так, как сейчас лечу я, тому просто не понять чувства, переполняющего мою грудь восторгом и желанием дарить ласку всем вокруг. Внизу проплывали поля и леса, а тут, в небе ничто не мешало обзору. Но поглядев на зубастые морды сопровождавших меня драконов, я понял, чувства эти здесь мне явно не пристали. И говорило во мне сейчас что-то, совершенно не драконьего происхождения. А по какому поводу я испытывал «недозволенные» чувства, я благополучно забыл. Хотя нет, в памяти опять всплыла фигура Хозяина. Вот к кому относились все мои нежные чувства! Ласкаться я позволял себе только к нему. Но здесь и сейчас я сам себе Хозяин! И это так!

Но, полёт полётом, а о деле забывать нельзя! И я начал до рези в глазах вглядываться в проплывающие под нами поля, молясь про себя, чтобы тело «моего» Золотка не отыскалось бездыханным — безжизненно-мертвым.

А когда подо мной поплыли деревья, и обзор затруднился, скорость я сбавил и начал, скорее, дрейфующий полёт, стараясь не упустить ничего важного. Но вот вдалеке на полянке показалась избушка, а от неё на полном ходу метнулись в лес две мужские фигуры, и я естественно начал снижение. Намереваясь расспросить местных жителей о том, не было ли здесь золотоволосого чужака или мертвого тела с похожими приметами.

Одна из фигур метнулась в домик и, тут же выскочив, опять побежала к лесу, унося с собой откуда-то смутно знакомый предмет, совсем не вписывающийся в здешнюю обстановку — что-то вроде дорожного кофра прелестницы или ящика балаганного факира. Но это несоответствие предмета и лесной избушки я тут же выбросил из головы — он ни в коей мере не мог относиться к моему Золотку, а значит, ни в коей мере, не интересен мне. Но откуда я его «помню»?.. Как вообще можно помнить то, что видишь впервые? Подумаю потом.

Опустившись на полянку, я обернулся человеком. Заметив около домика старую женщину, решил допросить её: она-то уж должна знать кто в данной местности свой, а кто залетный — пусть расскажет обо всех, прибывших в последнее время в данную местность чужаках. На успех я не надеялся — старуха была уж слишком древняя и, скорее всего, уже не в своем уме, но выпытать, кто те двое, скрывшиеся в лесу, казалось важным — так подсказывало мне «чутье», зудящее внутри требованием «взять!».

Сопровождавшие меня драконы в человеческом обличье держались чуть сзади — их вид был устрашающим даже в этом воплощении и мог напугать любого, а мне вдруг отказала память «этого» тела и как вести себя с селянкой я не знал. Это незнание злило и нервировало. Хотелось поступить, как в «той» жизни — рычать и рвать зубами для устрашения и чтобы «пошевеливалась», а не смотрела так, будто видала она и не таких. Но я отчётливо понимал что агрессия и ярость на «ровном месте» будут, минимум, неуместными. А значит, надо полагаться на свою интуицию, прислушиваясь к новому телу, и не оплошать, чтобы не потерять уважение тех кто меня окружает в «этой» жизни, но главное, придерживаться «официальной» версии нашей поисковой экспедиции — мы ищем «исчезнувших» при «таинственных и загадочных обстоятельствах» двух гостей короля державы драконов и будем решительны в поисках. С этой мыслью я и начал разговор с не сделавшей ни малейшего движения навстречу женщиной:

— Я хочу знать, старуха, кто те двое, что так поспешно ушли в лес совсем недавно. От правдивости ответа зависят жизни: и твоя и тех двоих, когда мы их найдём. А найдём мы их обязательно, никто не уйдёт от дракона, если он знает цель и добычу. Так что в твоих интересах, женщина, рассказать всё правдиво и быстро. Мы в любом случае их найдём, и если среди них окажется тот, кого мы ищем, не поздоровится вам всем. Правду мы узнаем — рано или поздно, с твоей помощью или без, но срока давности наказанию за ложь, если ты ее сейчас произнесешь, помни — не существует.

— Да внуки это мои, господин — испугались, что с собой забрать захотите или тут съедите на месте, вот и драпанули в лес. Мне-то старой за ними не угнаться, да и мясо у меня старое, поди, жёсткое, вам чай не по нраву окажется, вот и осталась на месте. А скрывать мне нечего — мои родненькие они оба, — быстро-быстро закивала головой женщина.

— Чужаки, драконы, кто-то необычный в недавнее время появлялись поблизости — что знаешь об этом? — я прожигал в старой карге дыры, сверля ее тяжелым, полным угрозы, взглядом, но то ли женщина уже устала жить, то ли была глупа, то ли и не таких видела, а может по простоте своей, не понимала, что умереть в драконьем огне мучительно больно, но ее лицо так и оставалось безмятежным, лишь немного любопытным — не каждый, мол, день в здешней глуши увидишь таких важных господ.

— Ну, смотри, поймаем — проверим, если лжёшь — живой тебе не быть! — и с этими словами дал знать своим охранникам-сопровождающим начать розыск бабкиных беглецов — с чего-то же надо было начинать поиски, да и недолюбливал пес во мне убегающих — не чисто у таких за душой. Что-то внутри подсказывало быстрее их отыскать, а то будет поздно. Для чего поздно я не знал.

И погоня началась. Я оценил тело, доставшееся мне при обмене, еще по вылету из «собственного» замка: быстрое, сильное, ловкое, хорошо преодолевающее все препятствия, попадающиеся на пути. Наверное, даже в прошлой жизни мне не было настолько комфортно в своём теле. Это тело могло абсолютно всё — даже летать. Вот за возможность полета я ему был особенно благодарен — непередаваемое удовольствие и всесилье.