Полюби меня таким (СИ) - Климова М. А. - Страница 20

— Уууу. Узурпатор, — придвигаю к себе ягоды и творог и начинаю забрасывать в рот голубику.

— К четырём визажист придёт. В восемь едем на благотворительный ужин, — напоминает, перехватывая руку с ягодой и облизывая пальцы, заставляя перетекать кровь к низу живота. С губ срывается тихий стон.

— Я так и не получил порцию утреннего трения, — поднимает меня со стула, подсаживая на столешницу.

Он не выносим. Закрываю глаза и отдаюсь его нежным рукам, плавясь и сгорая. Удовлетворённые, перемазанные творогом и кашей, залезаем под душ. Вторая порция утреннего трения потребляется в душе, поставив меня на колени и вбиваясь в рот. Как поощрение, получаю яичницу с помидорами и сыром.

К четырём приходит визажист Людочка. Разодетая и размалёванная девица лет тридцати. Первые пятнадцать минут щебечет и пускает слюни на Макса. Мой! Рычу про себя.

— Может займётесь мной, Людмила, — не выдерживая, ехидно улыбаюсь. Подплываю к Максу и нежно целую в губы. — Поработай, пока из меня красавицу делают.

— Ты и без раскраски красавица, — прижимает к себе, углубляя поцелуй. — Коварная, — шепчет на ухо, прежде чем отпустить.

Подобрав слюни, Людочка приступает к работе. В процессе преображения боюсь смотреть в зеркало. Неизвестно, что обломанная девица сотворит со мной. Но по прошествии трёх часов в зеркало смотрит пожирательница мужчин. Глаза блестят в омуте чёрных опахал, пухлые губы густо приправлены карамельным блеском, волосы убраны в высокую причёску и несколько локонов струятся по голой спине.

— Спасибо, Людочка. Потрясающая работа, — ошарашенно произношу, крутясь перед зеркалом.

Зайдя в спальню, кошак замер и встал в стойку. Спина, голая до копчика ввергла в ступор. Постояв пару минут в замороженном состоянии, зажмуривается и зарывается рукой в свою шевелюру.

— Блядь! А бельё ты куда одела?! — рычит, выпучив глаза.

— Какое бельё? Верх не предусмотрен, а низ под запретом, — мурлычу, прислоняясь к Максу.

— Мне весь вечер от мужиков задницу твою прятать? Может что-нибудь накинешь сверху? — умоляюще смотрит на меня.

— Ага. Если только мешок из-под картошки, — смеюсь, поглаживая по мощной груди.

— Ладно. Тогда ответь на вопрос: сколько раз за вечер я тебя трахну в туалете?

— Ни сколько, милый. Иначе дома без десерта останешься, — с хитрым прищуром угрожаю.

— Хорошо. Сдаюсь, — недовольно ворчит. — Я к кольцу серьги с колье заказал. Оденешь?

Достаёт две коробочки и открыв кладёт на комод. Охрененный комплект, повторяющий дизайн кольца. Теперь я в заморозке. Не могу говорить, шевелиться, дышать.

— Любимая, ты опять не дышишь. Давай. Вдох, выдох. Ровнее, — гладит по спине, целуя висок. — Ты всегда так на подарки реагируешь?

Отрицательно мотаю головой. Трясущимися руками пытаюсь надеть серьги, но ничего не получается. Макс перехватывает руку и надевает их сам. Колье в виде тонкой спиральки, обсыпанной бриллиантами и с большим, коричневым камнем по центру, приходится расположить камнями на спине, акцентируя на ней ещё больше внимания.

Поцеловав шею, притягивает к груди и смотрит на нас в зеркало. На удивление мы очень гармонично смотримся. Макс в чёрном костюме и белоснежной рубашке, обтягивающей широченные плечи, и я в шоколадном платье на шпильках, ниже на пол головы, утопающая в его здоровенных ручищах.

Максим

Это просто пиздец! Не благотворительный ужин, а сборище похотливых козлов, пытающихся заглянуть Дарье ниже уровня выреза на спине! Эти суки раздевают её глазами, не стесняясь меня! Я боюсь отпустить от себя, хожу как приклеенный. Смотрю на всех зверем и чуть-ли не рычу. К нам подходят Виталий с Алексом. Между ними обтирается Лена. Выглядит как дорогая шлюха. Как всегда.

— Макс. Отдыхаете? — Алекс протягивает руку, с любопытством разглядывая Дашу.

Жму, одаривая недобрым взглядом, прижимая Дарью ещё сильнее. Виталий пошёл слюнями, бегая сальными глазками по ней. Протягивает вспотевшую руку. Во время пожатия наклоняется и тихо говорит:

— Как наиграешься, готов перехватить.

Вот паскуда! Сильно сжимаю руку, до хруста. По перекосу рожи вижу, что понял. Разворачиваюсь и увожу Дашу подальше. Спиной чувствую прожигающий взгляд. Даже не поворачиваюсь проверить, кто из троицы смертник. Похую!

Половина ужина проходит в каком-то бреду. За столом кусок в горло не лезет. Дарья также ковыряется для вида в тарелке.

— Я отойду в дамскую комнату, — накланяется ко мне Даша.

— Провожу, — встаю из-за стола, протягивая руку.

Идём по пустому коридору к уборным. Не могу сдержаться и притираю её к стене. Сжимаю одной рукой ягодицу, другой за шею притягиваю для поцелуя.

— Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, — жадно засасываю мочку, со стоном вдавливаясь членом. — Если не пустишь в киску, яйца разорвёт.

— Нет, Макс… Нет… Не здесь… — судорожно сглатывает, цепляясь за лацканы пиджака. Лёгкая дрожь проходит под моими руками. Стоит надавить чуть-чуть, и она сама будет насаживаться на мой ствол.

— Дашь… Дашь… Ну хоть на пол шишечки… Мне только почувствовать тебя… — срывающимся голосом пытаюсь уговорить.

— Давай уйдём. Сможешь на всю шишечку почувствовать, — не уступает вредина.

— Уходим, — хватаю за руку и возвращаюсь в зал.

В зале некоторые пары переместились ближе к танцполу. Звучит композиция «Chasing Stars», а у меня потребность прижать Дашу к стояку и успокоиться. Не комфортно идти с палаткой в паху через весь зал.

— Потанцуем? — прижимаю к себе спиной, руками обнимаю под грудью и медленно раскачиваюсь, пытаясь успокоится. зарываюсь лицом в шейку, вдыхая сладкий аромат. Провожу рукой по животику, задерживая там руку. Чувствую, что мой малыш уже там, как оборотень, только пол определить не могу. Мысли о ребёнке слегка расслабляют пах, и можно спокойно переместиться по залу на выход.

По дороге домой вбиваюсь в любимую плоть поставив Дашу на четвереньки. Всё напряжение и бешенство растворяется в мокрой горячей щёлочке. Моё успокоительное, мой наркотик.

В спальне включаю все камеры, установленные в Дашино отсутствие. Надеюсь она не узнает, по крайней мере сейчас. Хочу заснять всё, что сегодня буду с ней вытворять. А вытворять буду многое, до криков и полного истощения сил. И вытворяю на камеры многое, всю ночь, раскрывая и трахая во все дырочки по отдельности и одновременно, заливая спермой по самое некуда, срывая голосовые связки и выворачивая душу на изнанку.

Моя! Полностью! Множественно заклеймённая! Впитавшая в себя моё семя и запах!

Засыпаю под утро, поимев напоследок сонное тело и оставив член в опухшей, измученной киске. Мне кажется, что во сне продолжаю движения, или это реально сон. Не важно. Главное она со мной. Измученная, удовлетворённая, разомлевшая. Моя!

Дарья

Утренний сон взрывает звонок телефона, доносящийся из гостиной. Вытаскиваю ноющее тело из кровати и кокона рук, и ползу на режущий тишину звук. Пока дошла, вызов отключается. Смотрю в пропущенных — Денис. Неохотно перезваниваю.

— Да, Денис. Чего звонил? — сонно хриплю пересохшим горлом.

— Я заеду завтра в восемь утра. Обсудим дальнейшие взаимоотношения, — холодный голос раздаётся в динамиках.

— Хорошо. Только привези обратно планшетник и ноутбук, — откашлявшись, произношу в трубку.

— Я что, должен тебе всё оставить? А как-же совместно нажитое имущество? — раздражение так и переливается через край.

— Не беси меня, Денис! — шиплю как змея в трубку. — Ты имеешь право делить всё имущество, но с учётом детей! А всё, что принадлежит им, делению не подлежит! Шевели мозгами, если хочешь разойтись по-тихому!

Сбросив вызов, сжимаю телефон до характерного хруста. По экрану ползёт трещина. Мудак! И вот ему я отдала больше двадцати лет жизни?! Придётся покупать новый телефон. Бросаю его на журнальный столик и возвращаюсь в спальню за рубашкой.

Макс сидит на кровати и хмуро смотрит на меня. Суровость взгляда не смягчает мой вид «малышка — голышка». Он не шарит голодными глазами по телу, а пытается просверлить во мне дыру.