Око воды. Том 1 (СИ) - Зелинская Ляна - Страница 9

Мирна-заступница!

Лея бросилась к стене, встала на цыпочки и быстро нащупала углубление в каменной кладке, где хранилась шкатулка. Вытащила её, опустилась на камень и открыла. На истёртой от времени коричневой бархатной подкладке лежал кулон. В серых рассветных сумерках он сиял так ярко, что Лея даже зажмурилась и быстро накрыла его ладонями.

— Да угомонись же ты! — прошептала она, не зная, что делать. — Тихо! Слышишь! Ты же всех нас погубишь!

Если это увидят рыцари Ирдиона — всем в замке не поздоровится! Это не просто какой-нибудь амулет из травы! Это как разжечь костёр в ночной степи: любой, в ком есть хоть малая толика Дара — увидит. А у рыцарей есть шейды — жрицы, которые умеют читать не только память вещей, но и спускаться в Сумрачный мир, а в нём этот свет они заметят даже не заходя в замок.

Но почему этот свет видит она?! Неужели и в ней есть капля Дара?

И от этого у неё внутри всё похолодело. Но в то же время подумалось, что она бы знала, будь в ней хоть немного айяаррской крови. Вот только нет в ней ничего такого: ни вещих снов, как у матери, ни предчувствий — ничего необычного.

Свет постепенно угас, и сияние тоже растворилось в воде и исчезло. Лея подняла руки и заглянула в шкатулку. Под её ладонями камень словно заснул — перестал сиять и зрачок исчез будто его и не было. Сейчас на коричневой бархатной подкладке лежало просто красивое украшение: серебряное веретено с синим камнем внутри. Она достала его, подняла за цепочку разглядывая на просвет.

Что это за камень? Сапфир? Аметист? Топаз?

В университете она много работала с камнями и знала их все, но в серых предрассветных сумерках нельзя было понять, что спрятано в изящном плетении веретена. Если бы можно было взять его с собой, изучить…

Но она тут же отбросила эту мысль.

Лучше всего отвезти эту шкатулку в горы и утопить в озере. Так безопаснее. Мать слишком уверена, что никто её не найдёт, но, если такое сияние повторится, когда здесь будут рыцари — это погубит семью Милгид.

И снова страх неопределённости сжал её сердце. Как можно жить спокойно, зная, что ежедневно подвергаешь себя такой опасности?

Она спрятала шкатулку обратно и вернулась к себе, решив поговорить с матерью и убедить её избавиться от этого камня. Но мать её слушать не стала. Лишь велела собирать вещи, сказав, что пикеты по дороге на юг вроде бы убрали и теперь можно ехать. Вот завтра на рассвете и пора отправляться в путь.

А Лея не находила себе места, то и дело прислушивалась, не едет ли кто-нибудь, не слышно ли цокота копыт. И ей всё казалось, что вот-вот нагрянут белые плащи. Она ложилась спать с дурным предчувствием, ожидая опять увидеть камень и Зверя, но этой ночью ей приснился совсем другой сон. Поначалу Лея снова увидела кулон-веретено, синий глаз и туман, но только в этот раз из тумана появился не Зверь, а башня.

Высокая тёмная башня, которую обвивает плотными кольцами гигантский огненный змей. Кольца мерцают, становясь то ярче, то угасая, будто угли в догорающем костре, и невозможно оторваться от этого завораживающего пульса.

Сколько этих колец?

Лея поднимает голову, скользит по ним взглядом, начинает считать… но их слишком много. Она смотрит выше и видит, что башня не достроена и последнее кольцо венчает чёрная голова огненного змея. Кожистые веки медленно поднимаются и ониксовые глаза смотрят прямо на неё…

И Лея совершенно чётко осознаёт, что ей не уйти отсюда живой.

Этот сон был страшнее предыдущего. И в это раз Лея проснулась в немом ужасе, даже дыхание перехватило. Она лежала, боясь пошевелиться, слыша собственный гулкий пульс и пытаясь успокоить дыхание. А затем встала с кровати, дрожащими руками зажгла свечу, натянула халат и спустилась вниз. Эти сны пугали. Этот страх перед неизвестностью выматывал. Как говорят: ожидание смерти, хуже самой смерти. Она не может сидеть и ждать, когда случится что-то плохое. Ей нужно что-то сделать. Лея села за стол отца, достала бумагу, перо и чернильницу, и, поджав под себя ногу, начала своё письмо:

«Милорду Дарри Абалейну, капитану.

Вы, наверное, не помните меня, но мы с вами встречались в доме семьи Лардо в Ирмелине…»

Когда она дописала письмо за окном уже начало светать. Лея посыпала свиток песком, подула, тщательно упаковала в кожаный кофр, завязала вощёной нитью и поставила печать барона Милгида.

Сегодня в их доме ночует один из закупщиков, который как раз едет в корпус генерала Альбы. Она передаст с ним письмо. Если Дарри Абалейн едва не поймал Зверя в Ирхе, то с тем зельем, которое она может сделать, он точно его убьёт.

Оорд ждал в условленном месте, как и договаривались.

— Зачем ты притащил меня сюда? — спросил он у спешившегося Дитамара. — Выставил тут, как вора на ярмарке. Повсюду солдаты-кахоле…

— Хочешь быть незаметным — прячься на виду, — усмехнулся лаарский князь, набрасывая повод на коновязь и разглядывая потёртую одежду Заклинателя. — Да ты ни дать не взять торговец козами из Броха!

Оорд и правда был одет средней руки купцом, которые сновали туда-сюда по предгорьям: закупали шерсть и скот, овёс, зерно и пеньку. Но это даже и лучше, кому есть дело до мелких закупщиков? Он покосился на грязные сапоги князя и буркнул в ответ:

— Ага, ты тоже ни дать не взять барон с болотных земель. Вижу генерал не пустил за тобой собак, но не слишком-то размякай. Это ещё впереди. Ну, что? Привёз? Давай сюда.

Оорд протянул руку и Дитамар вложил в неё жёлтый камень, тот самый, что давал генералу вместе с письмом от Кайи. И пока Заклинатель рассматривал камень, огляделся вокруг. Солнце давно перевалило за полдень и длинные тени от горных вершин уже накрыли долину выше по течению реки. В горах осенний день короток, мелькнёт, что беличий хвост и вот уже сумерки.

Старый бук медленно ронял листья к ногам князя, и коновязь перед постоялым двором была почти пуста. Сезон перегона скота подходил к концу. Где-то вдали мальчишка гнал гусей со стороны реки, да здоровенный детина — сын Оорда Фингар топтался поодаль в ожидании указаний.

Встречу с главным Заклинателем Дитамар назначил специально по эту сторону хребта, прямо на постоялом дворе близ Хаабхэйна. Здесь уже территория кахоле — далеко от границы и на окраине стоит гарнизон, так что никто и не подумает искать здесь кого-то из лаарцев. И его путь хоть и лежит на юг, но ехать Дитамар решил по восточной дороге, пусть это будет и гораздо дольше. Если за ним будет погоня, а погоня будет непременно, то никому и в голову не придёт искать его здесь, прямо под носом у королевских солдат. А завтра он пересечёт хребет Кахиа, потом Хайалеле и окажется в долине реки Суры, а там через Милгид проедет в Лисс и уж оттуда в Рокну в облике зафаринского ювелира.

Он вспомнил темноглазую красавицу-зафаринку, что приезжала в Лааре и подумал, что вот он — идеальный способ спрятаться у всех на виду. В камнях он разбирается даже лучше, чем любой ростовщик с Золотой улицы в Рокне.

Оорд прав, размякать ему никак нельзя. Генерал хоть и проникся его рассказом, но верить в то, что он будет сидеть сложа руки было бы слишком самонадеянно. А есть ещё капитан Абалейн, который от бешенства едва не съел свой кляп. Вот он уж точно возьмёт след — столь сильна в нём жажда мести. Зря он оставил его в живых — война есть война, а он враг. Но опять же… он дал Кайе слово.

Размышляя Дитамар пнул столбик коновязи, чтобы отлетела гряз от подошвы сапог — бесконечные стада, идущие осенью с гор в долины, размесили все дороги. Люди ненасытны, и с каждым годом этих стад всё больше и больше. И если бы королева выиграла войну, от Лааре наверное остались бы одни пастбища.

Зря, конечно, он ездил к генералу. И если бы не данное Кайе слово, не стал бы вообще тратить время на Альбу и уж тем более просить его о помощи. Просить — это удел слабых. Да и в том, что он узнал от Альбы ценности было на медяк.

Враги королевы? Да ткни в любого пальцем. Тайны? А у кого их нет… Толку от таких ответов!