Лекарь (СИ) - Булавин Иван - Страница 24

— Здрасте, — сказал я, присаживаясь.

— Привет, Вовик, — ответил он. — Показывай, чего там у тебя?

Я передал ему газетный свёрток, небольшой, но очень тяжёлый.

— Три килограмма, как есть. Я на кухонных весах взвешивал, совпадает.

— Что за клеймо?

— Не знаю, — соврал я, — кустари отливали, да мне и без разницы, лишь бы вес совпадал.

— Кустари. Отливали. Золото, — он задумался, — знаешь, Вова…

— Знаю! — резко перебил я его, — знаю, о чём вы думаете, как бы сделать так, чтобы канал доставки золота оказался целиком в ваших руках, а этого непонятного посредника, которому хоть и полцены, но платить приходится, выкинуть из уравнения. Думаете, не подписать ли на это дело плохих парней? Единственное, что вас останавливает, это то, что плохие парни тоже захотят забрать себе такой канал, а вас тоже выкинут за скобки. Так?

Он нахмурился, но кивнул.

— Но, по итогу и вы, и ваши исполнители всё равно окажетесь в дураках. Поскольку зарежете курицу, несущую золотые яйца. Я мог бы показать вам, откуда всё, только вы не поверите.

— Поверю, — опустив глаза, сказал он, — я нанимал людей, за тобой следили, все показания сводились к одной живописной пещере в лесу, куда ты зашёл и пропал. Там нашли тайник с одеждой, я велел ничего не трогать.

— Ну, и? Какие мысли?

— Машина времени? — он поднял брови. — Уходишь в прошлое, там что-то продаёшь, получаешь золото и назад.

— Словосочетание «временной парадокс» о чём-нибудь говорит?

— Типа, изменить настоящее в прошлом.

— Именно, вот отправился я в прошлое, там убил своего пра-пра-прапредка, вернулся, а меня и нету. Или даже убивать необязательно, достаточно появиться там, сделать вдох и мир уже будет другим. А, следовательно, машина времени — штука невозможная, или возможная, но только если время поливариантно, а количество миров бесконечно. И тут мы подходим собственно, к объяснению. Есть другой мир. Не наше прошлое, а полностью другой мир. И там развитие на уровне пятнадцатого века, только порох не изобрели. Туда я и хожу, проход открывается для меня и только. С собой могу взять только немного ручной клади, рюкзак. Оттуда несу золото и камни, сдаю вам, приношу немалую прибыль, как мне кажется.

— Значит, оставляем всё, как есть?

— Именно, я приношу золото, вы платите, все довольны. Кстати, где мои деньги?

— Он вынул из барсетки толстую пачку пятитысячных и протянул мне.

— Считать будешь?

— Вы ведь золото не взвешивали. Вот и я на веру приму.

Я спрятал деньги в карман пиджака, пожал ему руку и вернулся к Наталье, которая со скуки слопала уже половину ведра.

— Ну как переговоры прошли? — спросила она с набитым ртом.

Я показал ей пачку купюр.

— Неплохо.

— Отлично! Давай, что ли всё спустим?

И мы отправились спускать. Не всё, конечно, только в кинотеатр и ресторан, потом в другой, потом в боулинг, потом гуляли по набережной, уже в два часа ночи, вымотанные и пьяные, вернулись ко мне домой.

В прихожей было темно, я помнил, где что стоит, но моя спутница этим похвастать не могла. Потому и снесли сначала тумбочку, а потом стул. Только после этого моя рука нащупала выключатель.

Наталья сидела на корточках, потирая ушибленную коленку. Довольно красивую, кстати, коленку.

— Слушай, Натали? — начал я, — ты ведь не собираешься домой? Кто тебя там ждёт? Да и поздно уже.

Она встала и подошла ко мне:

— Вов, мы не в школе, мы — люди взрослые, всё понимаем.

Когда я попытался уточнить, она заткнула мне рот поцелуем. Потом взяла за отворот пиджака и потянула дальше в квартиру. Включив свет в комнате, она поинтересовалась:

— Где ты обычно спишь?

Я показал на диван.

— Так, — она обвела комнату хозяйским взором, — бельё, вроде, чистое, подушка вторая есть?

Подушка нашлась. Она потушила свет и прижалась ко мне. Всё действо заняло немного времени, но оба остались довольны. Я не особый ходок по женщинам, но сейчас было легко и приятно, и мне, и ей. Когда люди по-настоящему хотят друг друга, неважно, что и как делать. Насытившись, мы уснули, обняв друг друга. Счастье всё-таки есть на свете.

Утром проснулся один. Пройдя на кухню, увидел на обеденном столе записку, которая гласила, что ей на работу, целую, увидимся. Что оставалось делать? Правильно, заняться неотложными делами. Деньги-то у меня были и немалые. Вчера не спустил даже пятой части полученного. Что мне нужно? Во-первых, сходить в оружейный и пополнить запасы. Патроны к ружью, порох. Ещё реконструкторы. Кремнёвый мушкет, который, хоть и новодел и холощёный, а стоит как новый дробовик из магазина. Кустари сделают по моему заказу, специально, чтобы вид был современный, с прикладом, упираемым в плечо, а замок старого образца, такой, который гномы без труда сумеют скопировать.

Дальше — сложнее. Мужики с завода обещали сделать действующую модель паровой машины. Верю, что они профессионалы и справятся, но хотелось бы рассмотреть и испытать в деле. Мне нужна сама машина, которую можно завести и опробовать, а ещё — она же, но в разрезе. Распиленная на две половины копия.

Сначала отправился к реконструкторам, то есть не к ним самим, а к парню, что делает для них игрушки. К счастью, получилось поймать его на месте, прямо в мастерской. Это был молодой худощавый парень в рабочем комбинезоне и с руками в масле и въевшейся в лицо железной пылью. Увидев меня, он задумался, потом, что-то вспомнив, отошёл от станка и приблизился ко мне.

— Ты за ружьём пришел? — спросил он, напрягая память.

— Да, сделал уже?

— Давно.

Он вынул из-за шкафа два ружья. Одно было точной копией мушкета XVIII века, а другое, которое, собственно, меня интересовало, представляло собой охотничью одностволку, примерно, шестнадцатого калибра, у которой в казённой части был старый кремнёвый замок.

— Что берёшь?

Я сразу указал на новый вариант.

— Стольник, только это… нехолощёная она, рука не поднялась. Ты её тряпочкой протри и, если что, я тебя не знаю.

— Договорились, — кивнул я, отсчитывая деньги, стольник — это круто, раз в пять дороже, чем этот мультук стоит, да и чёрт с ним, зато боевое, проще показывать будет.

— Реально стреляет?

— Проверь, только пороха дымного сыпь чуть больше, чем обычно в патроне помещается. На полку тоже его. Ствол прочный, пули… — он порылся в ящике стола и достал пакетик с пригоршней свинцовых горошин. — Калиберные, заряжай, не бойся.

— Я и не боюсь.

Распрощавшись с талантливым, хоть и жадным кузнецом-токарем-слесарем, я скинул «товар» дома и отправился на завод. Там меня ждала засада на проходной. Охрана ни в какую не хотела пропускать, хотя в прошлый раз я заходил сюда, как к себе домой. Ужесточили меры безопасности? Чего ради? Кто-то стальную болванку на триста кило за пазухой унёс? Предложение взятки повергло их в шок, теперь они воочию убедились, что я самый натуральный террорист-диверсант, и меня не на завод пропускать нужно, а в полицию сдать, а ещё лучше в ФСБ. Ситуацию спас главный инженер, проходя мимо нас, он поинтересовался, в чём, собственно, причина конфликта? Я, как смог, объяснил ему, что хотел бы увидеть Хорева, бригадира из четвёртого цеха, а охрана считает меня террористом-диверсантом. Бригадира Хорева инженер знал и вызвался меня проводить, поскольку и сам туда собирался.

На этом весь конфликт сочли исчерпанным, и я в компании главного инженера прошёл в указанный цех. Завод переживал далеко не лучшие времена, поэтому многие цеха стояли пустыми. Кое-где уже успели вывезти оборудование. Скоро, возможно, будут под офис сдавать, или супермаркет откроют. Однако, цех за номером четыре жил активной жизнью, станки работали не умолкая, производя нечто, в чём современный капиталистический мир всё ещё остро нуждался. Хорева мы нашли в подсобке. Он копался в какой-то стальной рухляди, временами отпуская нецензурные комментарии в адрес каких-то нехороших людей, устроивших здесь натуральный бардак.