Похититель душ 2 - "Алекс Д" - Страница 20

– Тот, кто это сделал, пришел не сражаться, а убивать, – произнес я, оборачиваясь в сторону Руана, который, как и Элим, выступал на первом рубеже наших подготовленных и вооружённых до зубов, обеспеченных магической защитой, многочисленных отрядов. Они рвались в бой, но, видимо, сражаться сегодня будет не с кем. Фелика, сопровождающая нас на протяжении всего похода, с громким кличем взмыла ввысь, рассекая воздух огромными крыльями, и направилась в сторону подпирающих небо остроконечных башен белоснежного дворца черной жрицы, который был настолько же прекрасен, насколько омерзительной была ее душа.

– Даже представить не могу, что за зверь мог сотворить подобное, – в потрясении покачал головой Руан, удерживая брыкающегося, облаченного в латы коня. Животным, как и людям, было сложно находиться в самом эпицентре безжалостного побоища, вдыхать вонь обезображенных обожжённых тел. Несмотря на то, что погибшие были врагами, я не могу не думать, что никто, абсолютно никто не заслуживает подобной гибели.

– Когда мы были здесь в прошлый раз, по периметру всей границы тянулась непроходимая стена из белого пламени, – продолжает Руан. – Многие мои люди получили смертельные ожоги, когда пытались продвинуться на земли жрицы. Я столько раз терпел поражение в этих местах и чудом оставался жив, но такого никогда не видел. Воинов разорвали на части. Это не мог сделать ни человек, ни даже целая армия.

– Надо продвигаться дальше, к замку. Минора могущественная жрица и сильная. Возможно, она смогла защитить стены дворца. – Подает голос Элим, и я ощущаю, как холодок пробегает по спине от ужасного предчувствия и охватившего меня внезапного страх. Если кто-то или что-то явилось уничтожить Минору, без малейших затруднений растерзав армию жрицы, то и Мандиса тоже в опасности.

– Ты прав. Нужно торопиться, – произношу я, натягивая поводья, направляя черного породистого скакуна вперед. От отвратительного запаха я стараюсь вдыхать, как можно реже, голова начинается кружиться, но я уверенно командую войскам следовать за мной.

– Ты видишь, Правитель? – окликает меня Элим, и, поравнявшись, показывает на ровные круглые отверстия в земле с насыпью вокруг, разбросанные на разном расстоянии друг от друга, и незамеченные мною сразу из-за месива человеческих тел, поедаемых стервятниками.

– Да, но пока не понимаю… – бормочу я, вглядываясь в черные дыры в земле. – Когда Дагон поглотил черного жреца прямо с места казни и снова скрылся в земле, то оставил подобное кольцо. – Полосы на земле…. Видишь? – мое сердцебиение усиливается, глухо ударяя в грудную клетку, когда я прихожу к неутешительному выводу. – Это Дагоны, змеевидные и умные твари Саха.

– Сах решил свести счеты со своей верной жрицей? – усомнился Руан.

– Возможно она пошла против его воли, или слишком много возомнила о себе. – Предполагаю я. – Неважно, что, в конечном счете, послужило причиной. Нам нужно торопиться. – Пускаю коня в галоп, и предводители армии вместе с войсками двигаются за мной. Топот копыт и лязг доспехов перекрывают все остальные звуки. Ветер бьет в лицо, охлаждая разгоряченную кожу, и унося с собой запах смерти. Полосы, оставшиеся от тел рептилий, заканчиваются ровно там, где лежат последние растерзанные тела воинов.

– Дагоны не прошли дальше, – произношу я, оборачиваясь на Элима.

– В данном случае уместнее сказать: не проползли, – отзывается маг.

– Не вижу повода для шуток, – резко осаживаю я белого мага и снимаю шлем, когда мы подъезжаем к первому поселению. Двери и окна полукруглых жилищ плотно закрыты, ни одной живой души в округе. Город словно вымер. Ни птиц, ни животных, ни людей – зловещая тишина. Видимо, перепуганные разразившейся бойней минты, попрятались в своих домах, и теперь не скоро высунутся на улицу.

Но чем ближе мы подходим к замку жрицы, тем тяжелее становится у меня на душе. Страх и тревога за жизнь Мандисы усиливаются, приобретая реальные образы и пугающие картинки, одна за другой мелькающие перед воспаленным взглядом. Я чувствую, как болезненно сжимается сердце, замирая, и в следующее мгновение уже несется вскачь, разливая горячую кровь по венам. Оживленные разговоры воинов становятся тише, и их снова, как и на границе, охватывает суеверный ужас. Дорога ко дворцу проложена между отвесной скалой и широкой рекой, разделяющей Пятое и Четвертое Пересечения, вымощена ровными плитами, но, тем не менее, передвигаться по ним оказалось не так-то просто. Лошади спотыкались и брыкались, издавая возмущенное ржание, не желая слушаться приказов своих наездников, словно чувствуя, что мы ведем их в самую червоточину логова ведьмы. Подъем к холму, на котором размещался дворец, не был крутым, но занял гораздо больше времени, чем требовалось.

– В землях Грейма тоже побывали Дагоны, – погруженный в тяжелые мысли я не сразу реагирую на слова Элима, обращенные ко мне. Вздрогнув, я вскидываю голову и смотрю в указанную магом сторону. Мы находимся гораздо выше уровня реки, и отсюда отлично просматриваются земли черного мага. Вдоль прочерченной широким водным разделом границы, я вижу точно такие же чернеющие отверстия в земле, как те, что мы видели ранее. Весь берег реки усыпан телами убитых, над которыми кружит стая ненасытных падальщиков. Мрачное и тяжелое зрелище даже для меня, прошедшего сотни и тысячи кровопролитных войн. Я отвожу взгляд, сглатывая образовавшийся в горле комок. Во рту появляется отвратительный привкус.

– Какого Саха тут происходит, – мрачно обращаюсь я сам к себе. Запрокидываю голову вверх, заметив над самым высоким шпилем башни Феникса Мандисы. Прикрыв глаза ребром ладони от слепящего глаза света, я неотступно слежу, как крупная птица поднимается еще выше и скрывается за лиловыми облаками. Резкий приступ боли сдавливает виски, в ушах раздается пронзительный звон, и я крепче хватаясь за поводья, с трудом удерживаясь в седле. Закрываю глаза, чувствуя, как в сознание длинными щупальцами пробирается черный туман воспоминаний, который снова, как на костре сожжёт мою душу, и безжалостно воткнет в сердце острый кинжал. Я боялся приоткрыть последнюю завесу и это случилось. В самый неподходящий момент.

– Отпусти меня! Нуриэль, зачем? Великий Ори покарает тебя, что ты делаешь! Хватит! Мне страшно! Ты пугаешь меня! – рыдает девушка.

– Sent`s tantare sherisa, Mandisa[2]. Признайся, ты позволяла ему то, что никогда не позволяла мне? – свирепо рычу я, обхватывая ее скулы пальцами, и жадно впиваюсь в приоткрытые в немом крике губы. В какой-то момент, Мандиса сдается и перестает активно сопротивляться, я с триумфальным рыком атакую ее рот, пока она в бесплодных попытках остановить меня, царапает мою спину.

– Нуриэль! – раздается оглушительный голос черного жреца, ворвавшегося в покои. Я вскидываю голову, глядя на него одурманенным взглядом, собираясь прогнать прочь. Какого Саха он явился. Разве не видит, что я занят важным делом, не терпящим отлагательств, с маленькой потаскушкой. Как и обычно, при приближении жреца, я испытываю дискомфорт и энергетические вибрации его силы, пронизывающие окружающее пространство. Я пропускаю тот момент, когда мощная фигура жреца оказывается рядом с нами. Взгляд Кэлона, черный, мрачный, свирепый, заставляет меня окаменеть на какое-то мгновение, поддавшись влиянию властных жестких глаз. Я слышу в своей голове его пронзительный голос, приказывающий отпустить Мандису, оставить ее в покое раз и навсегда. Забыть о ней, стереть из памяти, избавиться от наваждения и желания обладать рыжеволосой огненной рией. Но я продолжаю крепко удерживать застывшую под собой в ужасе девушку, не собираясь так просто отдавать ту, что должна принадлежать только мне. Мне одному. Жрец, не спуская с меня магического пробирающего под кожу взгляда, медленно поднимает руку, ладонью вперед, и мощной волной чужеродной энергии меня отбрасывает в сторону. Факелы в стенах начинают мерцать и гаснут. Грудную клетку охватывает обжигающая боль, по коже бегут искрящиеся вспышки, сжигая мелкие волоски и заставляя содрогаться всем телом от неприятных импульсов. Каждая попытка пошевелиться приносит невыносимые страдания. Кэлон словно накинул на меня невидимую энергетическую сеть, блокируя любое движение. Я ослеп на какое-то время, потеряв контроль не только над своим поверженным с такой лёгкостью, одним взмахом руки жреца, телом, но и над окружающей реальностью. Душа словно на мгновение покинула тело, вырванная, выброшенная чужой волей, и спустя какое-то время вернулась обратно.