Рассветы без меня - Тесса Тиана - Страница 81

Кажется, я в шаге от того, чтобы подставить Тёма. Но он явно не всё мне рассказал. Только сомневаюсь, что отцу стоит знать, кто передал мне эту вещицу. Поэтому я поспешила перевести тему:

— Просто подумала, что он мог бы найти того, кто взломал мою почту с помощью своих программ, — для убедительности я пожала плечами. Вроде бы Тём остался вне подозрений. Он просил не говорить отцу, что отдал мне ключ, я пока в этом необходимости тоже не видела. Папа тем временем, положил ладони на виски и неспешно их помассировал, словно разгадывает сложную загадку: — Что-то ещё? — задала я вопрос, понимая, что разговор далеко не окончен.

— В письме было прикреплено кое-что. На что ссылался автор письма, обвиняя меня в том, что я убийца, но ты, то есть он, будешь молчать, если я сообщу тебе эту формулу. И в прикреплённом файле отксерокопированное письмо. Я ещё удивился, что ты знаешь об этом. И вообще, что оно у тебя было. Я его до этого не видел. Но почерк узнал. Это был почерк той женщины. Он очень специфический, и фразы, написанные им, тоже были недвусмысленные. Оно со мной, я его распечатал, — он принялся рыться во внутреннем кармане. Достав смятый клочок бумаги, он попытался его расправить.

— Я могу на него взглянуть?

Отец протянул мне то, что с большим сомнением можно было назвать письмом. И я принялась читать. Это послание было коротким, в отличие от первого, что я обнаружила в ячейке. Написано размашистым, будто дрожащим, но определённо тем же почерком. Смятая бумага местами потёрлась, и некоторые слова пришлось разбирать дольше.

«Я просила твоей помощи, но ты убил его. Вот и всё. Его больше нет. И это не несчастный случай. Я всё знаю. Ты оставил моего мальчика без отца. А ведь ему всего восемь. Мне больше нечего написать. Я знаю. Я всё слышала. Это ты убил его. Живи с этим. Живи. И мучайся».

Мои ладони вдруг похолодели, а ноги подкосились. Только сейчас я смогла ответить на вопрос, который сама же себе и задала. Какое отношение к этому мог иметь он. Стало дурно. Тошнота подкатила к горлу. Я словно вдалеке услышала голос отца.

— Не понимаю, почему она решила, что я убил его. Я ещё подумал, ну откуда оно у тебя. И письмо она мне не передавала. Почему я его не получал, а ты получила?

— Папа. Я знаю почему, — отчаянно, эхом, прокатился по комнате мой ответ, и отец поднял вверх брови. — Возможно, оно так и не было отправлено тому, кому предназначалось. Но адресовано оно не тебе, папа.

— Как это не мне? — теперь мы поменялись ролями. Кажется, в данный момент я, наконец-то, стала понимать больше, чем он. — А кому?

— Оно было адресовано настоящему убийце, — я глубоко вдохнула, хватая воздух пересохшими губами. — Убийце безжалостному, к которому эта женщина обратилась за помощью по роковой случайности. Скорее всего он не оставил бы её в живых, но у неё отказало сердце, и она отправилась вслед за мужем.

Я подошла к ответу на вопросы с другой стороны, о которой отец мне не рассказал. Это была внезапная догадка, даже предположение. Но сейчас я была, практически, уверена, что не ошибаюсь. Почувствовала, как дрожат мои губы, но нашла в себе силы задать вопрос:

— Папа. Как звали мальчика? — к глазам подступили слёзы.

— Какого мальчика? — удивлённо уставился на меня отец. Его сейчас больше заботило второе письмо, и кто его прислал на почту. Но от отчаяния меня разрывало по другой причине.

— Мальчика, папа! Мальчика! Как его звали?! — я перешла на крик. Впервые так повышала голос на отца, просто потому, что мне вдруг стало ясно всё. И потому что отец понятия не имел, что я знаю больше. Намного больше.

— Я. Я… не знаю… — удивлённо проговорил отец растерянно, видимо всё же понимая, о ком я. — Не помню.

В этот момент дверь в палату распахнулась, и вошла мама, удивлённо осматривая нас с отцом. Наверно, она слышала мои крики, но то, что мама не присутствовала при нашем с папой разговоре, я не учла, поэтому сходу и её ввела в ступор своим вопросом:

— Мама, как звали сына начальника порта?! — накинулась я, не дав ей вставить и слова.

— Какого начальника? Какого порта? — она переводила взгляд с меня на папу и отчаянно хлопала глазами. — Ты рассказал ей про шторм, Дима? Но ведь психолог ещё не приехал…

— К чёрту психолога! Как его звали, мама?! Подожди… Что ты сказала? Шторм? Точно. Шторм! Мои сны. Господи. Это правда…

— Миюшка, доченька, — мама подошла и попыталась меня обнять, но я ей не дала.

— Не надо. Расскажи про шторм, — я отбросила её руки и отошла на шаг. Тут же стало стыдно за своё поведение. Если мама в чём-то и виновата, то только лишь в том, что причастна к тому, чтобы я забыла ту историю. Не зря же меня так обрабатывали в детстве. Я попыталась немного успокоиться, но понимала, что это невозможно. Мои руки дрожали, пульс участился, и я впервые за весь разговор пожалела, что не сижу. — Шторм. Что случилось тогда? Почти шестнадцать лет назад…

Мама ещё раз недоверчиво посмотрела на отца, тот кивнул, скорее всего ещё не до конца понимая, почему я так себя веду, и принялась говорить:

— Мы были на пикнике со знакомыми. На берегу моря. Пока папа решал свои рабочие дела в порту…

Она сделала паузу и назвала город, от которого у меня снова пробежала дрожь по телу. Ну же. Продолжай, мама. Словно услышав мои мысли, она тут же снова заговорила:

— Ветер и так был сильный, не самое удачное время для пикника. А вы с сыном этой знакомой, бегали по пляжу слишком близко к морю. Всё началось неожиданно, полил дождь и огромные волны сбили тебя с ног. Я побежала на выручку, но прямо передо мной со скал полилась вода, отрезав меня от тебя. Я кричала, но ничем помочь не могла. Тебя било о берег, а ты кричала: «Мама, помоги», — глаза матери заблестели, я увидела в них слёзы, и сердце тревожно сжалось. — Я бросилась к тебе, но меня схватила мама мальчика, чтобы меня не унесло в море потоком воды со скал. Не знаю, как это произошло, но тот мальчишка, её сын, схватил тебя за волосы. В какой-то момент нам показалось, что и он сейчас утонет, но тот вытянул тебя на берег, оттащив подальше и оказав первую помощь. Ты наглоталась воды, но начала вдруг кашлять. Я поняла, что ты жива. Ты не представляешь, что я пережила за те несколько минут. Дождь также внезапно прекратился, а напор с горы стал меньше. Нам удалось вскоре пройти к тебе. Подбежал отец, видимо, мать мальчика бросилась за ним в порт, ища помощи. Убедившись, что у тебя удовлетворительное состояние, этим же вечером мы с тобой покинули тот город, с надеждой забыть этот кошмар раз и навсегда, — она остановилась. Я увидела, что она снова хочет меня обнять, её руки дрогнули, но она не стала. А я почувствовала сквозь время и расстояние её объятия. Родные, крепкие, оберегающие от невзгод этого мира. Она хотела уберечь меня, она хотела как лучше…

— Я не должна была забывать, — прошептала я еле слышно и добавила громче: — Не должна была…

— Тебя начали мучить кошмары, — продолжила мама. — Мы наняли специалиста. Единственный способ забыть всё это — был в его сеансах. И, объясняя тебе, что это просто сны. Этого никогда не происходило. В городе том ты никогда не была. А если и ездили мы на море, то в другие места. Специалист заверил, что страх моря тебе нужно преодолевать и совсем исключать поездки не нужно. Тем более живём мы тоже в городе на берегу, — мама всё говорила и говорила о моих кошмарах, а я отошла назад и облокотилась о стенку. Обняв себя руками, я снова задала вопрос. Хотя уже знала ответ на него:

— Как его звали, мама? Мальчика который меня спас?

— Да какая разница, как его звали? — взорвался отец. — Из-за него ты и оказалась в воде. Может и не случилось бы ничего, если бы он не потащил тебя играть в камни.

— Это я потащила его играть в камни, — возразила отцу, но тот не воспринял мои слова.

— Глупости, психолог говорит — у тебя был шок! Ты забыла и помнить не можешь.

— А я говорю, что сама пошла! Он отговаривал, но я не слушалась. Назвал меня непослушной, и сказал, что в таком случае будет рядом, чтобы защитить меня! — сейчас я вспомнила, начинала вспоминать. Словно по крупицам, отдельными фрагментами. Удивительно, как ясно в моей памяти я вдруг всплыли эти слова.