Рассветы без меня (СИ) - Тесса Тиана - Страница 59

— Я пригодился бы тебе больше, чем этот идиот со своей девкой, — последнее, что успел проговорить Дадиев, прежде чем его всё же вытолкали за дверь бравые ребята.

Почти сразу как захлопнулась дверь мы услышали два глухих выстрела. Я боролась с приступом тошноты, отсчитывая про себя цифры от одного до десяти, а Павел, окинул взглядом нас с Ником и добавил:

— То, что шутить со мной не стоит, думаю, все уяснили? — сейчас на лице Крута-старшего даже наигранной доброжелательности не наблюдалось. Он убедился, что его слова подействовали и добавил, глядя уже мне в глаза: — Как ты, должно быть, уже понимаешь, документы твоего отца нам больше ни к чему. Но ты нам ещё пригодишься, — он недобро усмехнулся. Как я поняла, это как раз то, о чём и говорил Алекс, который сейчас улыбался, глядя на нас. Я посмотрела на Ника, его потемневший взгляд был обращён на семью «Крутых». Но вдруг он обернулся на меня. Я почувствовала теплоту от его взгляда. Впервые за то время, что мы находились в этом помещении. Мне захотелось протянуть к Нику руки, обнять его, чтобы он обхватил меня своими сильными руками и прошептал на ухо своё обычное за последние дни: «Всё будет хорошо, принцесса». Уверена, если бы здесь никого не было, он так бы и сделал. Не могла отвести свой взгляд от карих глаз. Сердце билось учащенным ритмом, а внутри всё сковало от безысходности. Неужели это конец? Нет, этого не может быть. Я ещё не всё ему сказала. И ещё не всё услышала от него. Взгляд Ника сменился на холодный, жёсткий, исподлобья. Он снова стал тем самоуверенным парнем, которому ни по чём любые угрозы, не способные вызвать у него даже самые элементарные эмоции. Мне даже показалось, что вот та нежность, с которой он только что на меня смотрел, лишь показалась мне. Крут-старший кашлянул, и мы оба посмотрели на него. Алекс ухмыльнулся. Два Крута. Не сказать, что они очень похожи, но мимика и взгляды без сомнения указывали на их родство. В надменных лицах сейчас без труда читалось: теперь наша очередь отвечать перед «Крутыми», а методы расправы нам уже продемонстрировали.

Снова открылась железная дверь. Два охранника вернулись и снова заняли исходные места позади нас. Тем временем и Алекс подошёл к нам поближе, он окинул меня взглядом и шагнул к Нику:

— Приступим к самому интересному? — задал он вопрос, победоносно растягивая губы в улыбке, и не дожидаясь ответа, в два счёта оказался за моей спиной. Он обхватил меня одной рукой за плечи, а второй за шею. Я не успела ничего понять и лишь вскрикнула, когда он надавил пальцами, перекрывая мне воздух, но тут же отпустил.

Ник даже не шелохнулся. Я понимала, что даже вступись он за меня, исход был бы очевиден, но почему-то стало обидно, что он даже не попытался.

— Моё предложение, по-прежнему, в силе. Пока что, — добавил Алекс, но Ник так ничего и не ответил. — Может, проверим, на сколько хватит твоего равнодушия? — с этими словами он так сдавил моё горло, что я тут же закашлялась, как только он ослабил хватку.

Но и это на Никиту не подействовало. Я увидела его холодный взгляд, которым он меня окинул, и к глазам подступили слёзы. Нет, реветь я не буду. Повторяла это про себя всё увереннее и увереннее, пока Алекс в очередной раз сжимал моё горло.

— Не при ней, — вдруг раздался голос Ника в ставшей такой зловещей тишине.

— Хочу тебе напомнить, что не ты здесь устанавливаешь правила, — усмехнулся совсем рядом с моим ухом Алекс.

— Не при ней, — повторил вновь Ник. — И это основное условие.

— Основное? То есть ты рассчитываешь ещё выдвинуть требования? — он расхохотался. — Не смеши.

— Я не шучу. Тронешь её, и ничего не получишь. И поверь, не я буду мстить. Это не в моих, а ваших же интересах.

Алекс издал смешок, но Крут-старший вдруг прищурил глаза и внимательно глядя на Ника, еле заметно кивнул, будто он уже уловил о чём тот говорит. В отличие от меня. Я снова ничего не понимала, кроме одного: всё очень-очень плохо. И даже хуже. Крут-старший улыбнулся широкой улыбкой и обратился к сыну:

— Оставь, наконец, девушку в покое.

— Но папа, ты слышал, что этот подонок сказал? Он ещё условия свои ставит, — Крут-младший явно негодовал от этих слов своего родителя, по-прежнему, крепко сжимая меня в своих холодных руках.

— Алекс, — вздохнул Павел и покачал головой, словно досадуя о том, что его сын не видит очевидного. Я тоже не видела, возможно, в моём случае и к лучшему. — Он прав. Избавляться от девушки — совершенно негодная идея.

— Но…

— Не сейчас, — отрезал Крут-старший и добавил: — Уведите даму. Она, наверняка, устала. И никакой самодеятельности, — он посмотрел на меня и ласковым тоном произнёс: — Я прошу простить моего сына. Он иногда не совсем вежлив. К сожалению, прямо сейчас отпустить мы Вас не можем, надеюсь, Вам не доставит слишком больших неудобств тесная комнатка с картоном вместо мягкого кресла. Другой здесь нет, — он говорил это на полном серьёзе, и я растерянно хлопала глазами, пока он ждал моего ответа. — Ну так как? Не сильно на нас в обиде? — заискивающе произнёс снова он.

— Ерунда, — буркнула я и с сомнением перевела взгляд на Алекса, который уже отпустил меня и стоял рядом со своим отцом, сжимая губы. Он явно не был согласен с родителем, но главным был не он, и приходилось подчиняться. — Бывало и хуже, — я потёрла шею, которую совсем недавно бесцеремонно сжимал Крут-младший, и вспомнила методы Дадиева. Алекс хотя бы не домогался.

— Тоже глубоко поражён поступкам Тимура. Не одобряю его методы. Думаю, его столь внезапная кончина хоть немного компенсирует Ваши переживания и психологические травмы, которые Вы вынуждены были заработать из-за него. Считайте, это маленьким подарком на день рождения.

— Спасибо. У меня осенью, — я сильнее нахмурилась и всё ещё не понимала, что происходит. Подарок сомнительный, и не сказать, что вызывает праздник в душе.

В ответ на это Павел растянул улыбку ещё шире, не удержался и Алекс.

— Да, немного затянули. Но осенью он был не в наших краях. Ну да, ладно. Мои парни проводят Вас в камеру, прошу Вас, если что нужно — не стесняйтесь.

Ко мне подошли двое парней, мне совершенно не хотелось уходить. Ведь Никита останется здесь. Что они с ним сделают? Что он собрался им сообщить? Оставят ли его в живых, если он скажет то, что им нужно? Ник не хотел говорить при мне. Почему? Господи! А что если он знает — после его слов с ним сделают тоже самое, что и с Тимуром. Ник не хотел, чтобы я это видела! К горлу подкатил ком, я дёрнулась назад, но парни уверенно держали мои руки, и буквально вытолкали за дверь, а у меня подкосились коленки. Последнее, что я увидела, это взгляд Ника. В нём не было теплоты. Не было нежности. Нет, не таким он смотрел на меня там у дороги. А я была тогда уверена — он прощался со мной. Сейчас же это был отстранённый, жестокий, не мой Ник.

Дверь за моей спиной закрылась и в тусклом свете мне показалось, что у противоположной стены я увидела на полу огромное пятно крови. Поняв, откуда оно, я сильнее зажмурилась, только бы не закричать от ужаса. Но долго раздумывать о совершённом здесь преступлении мне не дали. Меня снова вели по узким коридорам, а я лихорадочно вспоминала, что именно сказал Павел напоследок. Почему он был так мил и учтив? Значит ли этот блеф то, что позже мою участь ждёт ещё более жестокая расправа? Он, кажется, сказал Алексу «не сейчас»? А если он имел в виду именно это? Не сейчас избавиться от меня, а позже? И когда же?

Оставив меня одну в камере, ребята удалились. Высокий наигранным тоном поинтересовался, не желаю ли я чего экзотического? Не думаю, что мои просьбы бы кто-то исполнял, и сомневаясь, что под «экзотикой» имелось в виду что-то приличное, я заверила, что и так всё на уровне. И беспокоиться не стоит. Усевшись на картон я облокотилась на стену позади себя и, кажется, впервые за недавнее время начала размеренно дышать. Кажется, я даже уснула. Правда, мне совершенно ничего не снилось. То, что, действительно, крепко спала, поняла лишь увидев Ника перед собой. Покосилась на дверь. Заперта. Я вернулась к карим глазам. Он молчал, разглядывая меня с неким сожалением. Если он сообщил что-то в обмен на мою жизнь, то почему взгляд такой виноватый?