Рассветы без меня (СИ) - Тесса Тиана - Страница 78

Отец словно смотрел сквозь меня, окунувшись в воспоминания. Я и сама видела перед глазами всё очень чётко, будто сама была там, с ними, четвёртой, но лишь наблюдателем. Не знала, что конкретно сейчас прозвучит, но ощутила непреодолимое тревожное чувство. И почти не сомневалась: услышу сегодня то, что так давно хотела знать. Папа продолжил, немного переведя дыхание:

— Я снова попытался успокоить этих сумасшедших, уже пожалев, что мы взяли на сделку Дадиева. Стефана мне удалось успокоить, я пообещал, что мы сейчас разойдёмся с миром, но вопрос останется открытым, услышав меня, он первый опустил оружие. Того же мы ожидали и от Дадиева, когда тот начал плавно его опускать, однако тут же перевёл пистолет на меня и прозвучали нелицеприятные угрозы уже в мой адрес, сыпались и обвинения, что Зотов беспрекословно прислушивается ко мне, а его самого никто ни во что не ставит. Тогда я впервые услышал, что он хотел бы быть на равных с нами, если не больше. Стефан стоял в растерянности, наблюдая за этой картиной, и я заметил, как Михаил стал приближаться к Тимуру со спины. В следующий момент он схватился за пистолет в руках Тимура в попытке его отобрать или хотя бы выбить из рук. А что произошло потом — никто не понял. Мы услышали выстрел, а потом увидели как Стефан упал на пол. Под ним растекалось красное пятно, и когда мы подбежали к нему, помочь были уже не в силах. Он не дышал. Зотов или Тимур направили в драке пистолет на учёного — уже не выяснить, оба утверждали, что не знают, как это вышло. Мы были в панике, я решил вызвать полицию. Но Тимур меня остановил. Напомнив, что мы находимся в подвале наедине с трупом, крупной суммой, большой партией сомнительного препарата и документами на него. А также договором, оформленным на моё имя. Закон был явно не на нашей стороне, и мы просто были напуганы. Зотов Тимура поддержал, а после уговоров сдался и я. Дадиев заверил, что труп берёт на себя, что избавится от него, но за это потребовал денежную компенсацию, которую мы ему и предоставили. Было решено товар забрать, а вместе с ним и документы на него. К тому же саму разработку можно было использовать в наших лабораториях, и Дадиев принялся обыскивать помещение, но формулы нигде не было.

— То есть тогда вы так её и не нашли? — я помнила, что в письме женщина упоминала, будто отцу эта самая формула известна, поэтому этот факт и вызвал у меня новые вопросы, но отец мои сомнения развеял.

— Ты снова спешишь, Мия. Тимуру, действительно, ничего обнаружить не удалось, однако, пока он возился с ящиками стола, я обыскал Стефана. Ещё когда мы заключали договор, я заметил, что он слишком часто прикасается к внутреннему карману пиджака. Поэтому я решил его проверить и оказался прав. Сложенные листы содержали нужную нам формулу и информацию о препарате.

— Ту самую, что я и обнаружила в ячейке? — ответ на вопрос был очевидным, но я ждала что скажет отец дальше. И какое отношение к этой формуле имела та женщина? Папа в ответ лишь кивнул, виновато опустив глаза. Да уж. Законным его действия точно не назовёшь, как и способ, которым эта формула к нему попала. — Выходит, Тимур не знал, что вы её присвоили себе?

— Да. Тогда не знал. Не стали его посвящать в то, что решили сами производить этот препарат. Мы поспешили убраться из того помещения, погрузив Стефана в грузовую машину Тимура. И стали ждать развития событий. Но всё было тихо. Камер в то время на каждом углу не было. Дадиев, как и обещал с задачей справился, нас никто не беспокоил и на допросы не вызывал. Мы даже начали поиск поставщика, для того, чтобы товар сбыть. И когда, практически, расслабились, на связь с нами и вышли Крутые. То, что мы от них услышали — повергло в шок. Не знаю откуда, но они всё знали. О том, что произошло на нашей со Стефаном сделке. Крутые рекомендовали вернуть им товар. Сославшись на свою доброту, даже предложили небольшую денежную компенсацию, а также пообещали молчать о нашей причастности к убийству. Нам ничего не оставалось, как пойти на их условия. Учитывая, что в противном случае, мы лишились бы всего, к тому же оказавшись за решёткой. И выбрав меньшее из зол, отправились в назначенный день в порт, для того, чтобы передать товар. У нас тоже была запланирована отгрузка в порту, поэтому подозрений наша сделка вопросов со стороны не вызывала.

— И вы просто передали им груз?

Отец глубоко вздохнул и вытер со лба капельки пота. Он сейчас слишком нервничал, и стало ясно, что с выводом я снова поторопилась.

— Если бы всё было так просто… — проговорил папа, глядя перед собой и достав платок из кармана пиджака, снова вытер пот с лица. — Если бы… — он прошёлся к окну, повернувшись ко мне спиной, сомкнув руки в замок позади и какое-то время так и стоял, а затем развернулся ко мне.

— Всё шло в штатном режиме. В порту поначалу никаких проблем не возникало. Мы успешно передали товар Крутым и ждали своей отгрузки. Их груз тоже дожидался своей очереди, пока шла проверка документов. Этим вопросом непосредственно занимался начальник порта — Андрей. Он помогал с отгрузками и подписывал необходимые постулаты, если всё было в порядке. Тогда он получил от нас кипу бумаг, в которые и попал документ, который Андрей видеть был не должен. Документы от меня передавал Зотов, и заверял, что ошибки быть не должно, но тем не менее она произошла. Этот документ мы должны были передать Крутым, он был необходим для отгрузки, но на глаза Андрею попадать был не должен. Михаил не понимал, как это произошло, и почему бумага оказалась в нашей стопке. Крутые бы нам ошибки не простили, к тому же Андрей, обнаружив подозрительный текст, и несоответствие в объёмах, всё понял. И решил проверить все отгрузки, которые должны были отправляться на неделе. Обычно такие проверки не устраивались внепланово, а если и были, об этом Крутые узнавали заблаговременно от своих людей, но в этот раз, всё произошло внезапно. Конечно, в партии Крутых, начальник порта нашёл незаконный груз. Отгрузку он запретил. Но причинах такой проверки не сообщил. Андрей был принципиальным и слишком честным, однако мы с ним неплохо ладили, поэтому поговорить с ним и отправили меня. Из нашего разговора я и узнал подробности. Я просил его, уговаривал подписать документы на отгрузку, но он был непреклонен. В сердцах я рассказал, что всё равно знаю формулу и этот товар при желании они могут воссоздать и отправить своими путями, что он не повлияет на все поставки. Я даже предложил ему процент от прибыли будущих поставок. Но Андрею это всё было не нужно. Он посоветовал мне от формулы избавиться, но заверил, что меня не сдаст. Добавил, что относится ко мне с пониманием, но на отгрузку это не в силах повлиять. Она не состоится.

— А та женщина, что письма тебе писала? Кто она?

Сердце замирало от получаемой информации, а в душе уже набирало обороты неприятное чувство. Предчувствие чего-то страшного, но пока что неведомого.

— Это была его жена, — ответил отец. — Она слышала его разговор с Крутыми и наш разговор, как я понял, она тоже подслушала. От безысходности и написала мне письмо с просьбой уговорить мужа. Очень боялась за свою семью и шла на отчаянные меры, — отец снова остановился и потёр лицо ладонями. — Она передала мне конверт, в котором находились и драгоценности. Мне не нужны были они, дочка. И я бы их вернул…

— Но вместо этого упрятал в ячейку, — напомнила я ему о своей находке, но он лишь неодобрительно взглянул на меня.

— Дослушай, а потом делай выводы, Мия, — теперь отец взглянул на меня укоризненно, а я прикусила язык. Действительно, если я хочу всё знать, нужно хотя бы дать отцу всё сказать, прежде чем в чём-то обвинять.

Я глубоко вздохнула, обозначая, что готова слушать дальше и облокотилась на стену позади себя. На самом деле чувствовала непреодолимую слабость, но снова предпочла остаться на ногах. По крайней мере, рядом стена, сползу как-нибудь, в случае чего. Надеюсь, обойдётся без травм.

— После я предпринял ещё одну попытку поговорить с Андреем. Уверенные в том, что тот действовал по собственной инициативе, присваивая документ, Крутые передали через меня определённую сумму денег. Я до последнего старался его уговорить. Деньги он не взял. Может быть я и смог бы повлиять на его мнение, так как в тот день Андрей был очень задумчивым и немногословным, и казалось, готов согласиться, но наш разговор прервался сообщением, что ты чуть не погибла. Я бросился к вам с матерью, уже не думая об Андрее. И о последствиях тоже не задумываясь, лишь беспокоясь о твоей жизни. Решил, наш разговор подождёт.