Фатум (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна - Страница 3

Заманчивое предложение портили дырки от пуль, расчертившие гладкую, слегка загорелую кожу ломанными, красными линиями. Капельки крови скопились в уголках его рта, и мужчина, время от времени, проводил по губам языком, слизывая их. А глаза…

Эти грёбанные, нечеловеческие, слишком внимательные глаза чернильного цвета.

Демоническая кровь, так или иначе блуждавшая по моему телу, вспыхивала и пела при виде этих глаз. Насыщенный цвет, открытый, вызывающий взгляд и аромат безумного предвкушения, смешавшийся с запахом крови и будивший низменные инстинкты, вынимали из меня душу. Буквально. Почти.

Но всё же недостаточно для того, чтобы согласиться на такое глупое предложение.

Неопределённо хмыкнув, я вытащила телефон из кармана джинсов, неосознанно напевая один из хитов нашей милой девочки Дотти. «Вставай!» так он, кажется, называлась. Пролистав список контактов, я нашла нужный и тут же его набрала, повернувшись боком к машине и прислонившись к ней плечом. Не обращая внимания на то, что ботинки испачканы кровью, что этот странный мужик может помереть в любую минуту и что сердце с новой силой пытается пробить бедные рёбра и вывалиться из груди.

К чему бы только? Не понятно.

Донни Бой, вышибала из бара «Фатум», коренастый и молчаливый, появился спустя минуты три после моего звонка. В кожаном жилете на голое тело и офисных брюках он представлял собой незабываемое зрелище. Добивая своей экзотичной тёмной кожей и заострёнными кончиками ушей. Сражая так сказать наповал харизмой и способностью решить любую проблему в ближайшее время.

Как – это другой вопрос. И я ни разу его не задала, признавая, что меня это волнует ну в самую последнюю очередь.

- Проблемы? – Донни замер рядом со мной, окинув цепким взглядом окружающее пространство. Так же скривившись от вида тех самых крыс.

- Возможно, - смяв пустую пачку из-под сигарет, я кивнула головой на своего найдёныша. Тот хрипло дышал, иногда срываясь на беззвучный смех. Правда, секса уже не предлагал.

И это почему-то было чуть-чуть обидно.

- Больница? Копы? Морг? – потерев подбородок, Донни без труда вытащил раненного из машины и закинул его себе на плечо.

- Моя квартира, - вздохнув, я взлохматила волосы и криво улыбнулась в ответ на вопросительный взгляд. – Не спрашивай, Донни.

Едва заметно пожав плечом, мужчина неторопливо направился к выходу из тупика. Не оставляя мне никакого другого выбора, как только шагать следом за ним. Всё ещё не понимая, что я делаю, зачем и для чего. Но почему-то ни капли не сожалея об этом.

Совершенно.

Трудно добраться домой незамеченным, когда ты в компании мужика, явно уголовной наружности с еле живым трупом на плече. Особенно на другой конец города, в один из маленьких рабочих районов. Где аренда была достаточно дешёвой, а обстановка относительно спокойной, чтобы не париться по поводу уровня преступности и сохранности собственного барахла. Но Донни на то и Донни, чтобы предложить в качестве транспорта собственный пикап. Уступив мне место в салоне, пристроив потерявшего сознание мужика в кузове и накрыв сверху брезентом. И спустя пару минут мы уже неторопливо двигались в утреннем потоке машин, храня уютное молчание, нарушаемое лишь хриплыми криками радио и какой-то навязчивой мелодией, воспевающей треклятую магию душ и всеобщую любовь.

Путь всеобщего блага – утопия, в которой нам приходится жить. Закрывая глаза на то, что прячется за благочестивой маской и желанием помочь.

Мимо мелькали улица и дома, безликие, похожие друг на друга прохожие. Лос-Анджелес неторопливо просыпался, купаясь в лучах тёплого утреннего солнца. Иллюстрируя всем своим видом счастливую, благополучную, беззаботную жизнь. Счастливые влюблённые парочки, мирные женатые парочки, спешившие отвезти детей в школу или садик. Отчаянно спорившие друг с другом, чтобы тут же закрепить мир очередным долгим, страстным поцелуем искренне влюблённых и любящих людей.

Или нелюдей. Кому как повезёт. Чистокровные люди нынче небывалая редкость.

Меня от вида этих радостных лиц начинало невольно мутить, а рот наполнялся горькой, вязкой слюной. Девочке Джоанне было неполных семнадцать, когда она поверила, что встретила своего человека. Когда окрылённая и влюблённая, она не замечала ни безумной одержимости собственного кавалера, ни его агрессивного собственничества по отношению к себе. Когда она шла вперёд со счастливой, широкой улыбкой и не обращала внимания на капли чужой крови, появлявшейся время от времени на руках её спутника.

Девочка Джоанна была благородна и наивна. Девочка Джоанна хотела чистой и большой любви. Девочка Джоанна пришла на свидание в своём любимом белом летнем платье, мечтая о самом чудесном признании в своей жизни. Девочка Джоанна…

Дёрнув плечом, я откинулась назад и закрыла глаза. Девочка Джоанна мертва. Вместе с глупыми мечтами и ненужным желанием счастья. Пять ножевых, пробитое лёгкое и вспоротый живот не сильно способствуют нормальной жизни. Джо же уже двадцать три и она довольствуется тем, что есть. Сексом без обязательств, одиночеством и работай в самом странном заведении мегаполиса. У неё нет ни времени, ни желания думать о несбывшемся и страдать по несуществующему. Куда больше её занимают совсем иные, насущные вещи.

Например, если ли в моей квартире аптечка и куда я могла её положить. Дотянет этот придурок до моих скромных апартаментов или лучше сразу скинуть труп, пусть и будущий, в безлюдном месте. И не стоит ли заскочить по дороге в небольшой магазин по соседству?

Холодильник уже неделю сияет девственно чистыми полками без единого намёка на что-то съедобное. Так что закупить еду не помешает. Хотя бы для того, чтобы считать себя выполнившей хозяйский долг и ещё пару недель не вспоминать об этом.

Всё равно дома я бываю не так уж часто, отдавая своё излишне свободное время «Фатуму». Почти не обижаясь на подколки шефа и неприличные шуточки коллег и иногда, под настроение, угрожая первому переехать в его апартаменты наверху раз и навсегда. Ну а пока этого не произошло пикап Донни под его твёрдой рукой плавно вошёл в поворот, сворачивая с одной из оживлённых улиц Лос-Анджелеса на небольшой, унылый проспект. Уводивший нас от горячего сердца мегаполиса в сторону жилых кварталов для народа попроще. Так сказать, рабочего класса.

Гетто, так кажется, это называют.

Моя двухкомнатная квартира располагалась на третьем этаже старой девятиэтажки, на юге города, на самом краю района. Обычный, ничем не примечательный дом походил на растревоженный муравейник и никогда не спал, радуя глаз неизменной суетой и криками. И не важно, что это: пьяные разборки или столкновение двух враждующих группировок, внезапная стрельба или просто соседская вечеринка…

Здесь регулярно кто-то буянил, кого-то били и что-то ломали. А копы бывали здесь чаще, чем в участке, пытаясь держать в рамках приличия разношёрстную толпу. Наверное, именно поэтому консьерж, листавший старый, потрёпанный журнал даже голову не поднял. Лишь покосился на кровавую роспись, тянувшуюся за нами по светло-серому полу от двери до самого лифта. И медленно послюнявил палец, переворачивая страницу.

- Лестница? – Донни поудобнее перехватил тело, так и норовившее съехать с плеча.

- Лифт, - обнаружив в одном из карманов жвачку, я бросила её в рот, тут же надув и лопнув огромный пузырь. И не дожидаясь, шагнула в открывшиеся двери, нажимая кнопку с цифрой три.

Лифт лязгнул, просел под нашим общим весом и натужно заскрипел, медленно двинувшись вверх. Тишину, повисшую в пропахшей алкоголем и табаком кабинке, нарушала весёленькая попсовая мелодия, лившаяся из динамика под потолком. Дополняя получавшуюся сюрреалистическую картинку.

Я лопнула очередной пузырь, постукивая носком ботинка по полу. И через полминуты уже поворачивала ключ в замке, толкая старую, потрёпанную дверь из тёмного дуба. Красивая цифра шестьдесят шесть на ней давно превратилась в шестьдесят девять и гармонично сочеталась с демоническими рисунками белым мелом по всей поверхности.