Время не ждет (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 25

Датчанин правильно понял выразительный взгляд Конрада — Работа? Учись делегировать полномочия! Дела в киностудии со своей стороны ты наладил, так что теперь не хватайся за каждую мелочь! Помощники есть? Вот пусть и они и учатся, а ты курируй. Хостелы курируешь, вот и здесь также… давай, ищи помощников, натаскивай! Жадный ты на работу, прямо таки ударник труда, ха-ха-ха! Капиталистического!

Последние слова были сказаны на плохом русском, и Льва Ефимовича пробил озноб.

— А может… — Закралась в голову непрошенная мысль, — Да ну, в принципе невероятно!

С трудом успевая за длинноногим Ларсеном, Конрад запыхался всего через пять минут, отчего нешуточно расстроился. Ещё недавно ведь… точно худеет надо! Датчанин заглядывал в каждый павильон киностудии, дотошно расспрашивая о каких-то малозначимых на первый взгляд вещах. Условия труда, сколько времени уходит на дорогу в столовую, не устают ли ноги к концу дня, не раздражает ли яркий свет.

— Да… — Протянул он, остановившись наконец и обратив внимание на Кетнера, — запустил ты себя. В пятницу подъезжай к университетскому спортзалу, начнём тебя в порядок приводить. А завтра…

Эрик заложил руки за спину и качнулся на носках, смерив Конрада прищуренным взглядом.

— На приём со мной пойдёшь, Уоррингтон даёт. Сугубо деловой, круг гостей достаточно широкий, нормально для первого раза. Пора тебя в свет выводить, уже официально. С хостелами справился, с киностудией… как, потянешь эту ношу целиком?

В голосе внезапно пересохло, но разведчик нашёл силы улыбнуться уверенно.

— Вполне, мистер Ларсен.

Работодатель хмыкнул почему-то и сказал на прощанье:

— Собой всё-таки займись. Походишь со мной в спортзал, я тебе несколько комплексов покажу — буквально на двадцать-тридцать минут, включая разминку и заминку. Рыхлый ты стал, болезненный, от этого и работоспособность падает.

Проводив Ларсена, разведчик медленно направился к себе, но ноги принесли в столовую.

— Мне… — Начал было он на раздаче, поглядывая на аппетитный ростбиф, и замолк.

— Спасательный круг, — Непонятно для девушки сказал Конрад, хлопнув себя по животу, — Эвочка… что там у вас лёгкого есть? Так, чтобы голодный мужчина мог подкрепить свои силы, но не сломать потом весы?

* * *

Неприметное судёнышко вошло в устье Амазонки, отчаянно чадя скверным дешёвым углём, сжигаемым в старых, давно не чищенных топках. Потрёпанное ветром и штормами, оно ничем не выделялось из тысяч себе подобных, курсирующих у берегов Латинской Америки.

Таможенники, едва успели зайти на борт, получили от радушного капитана предложение пройти в каюту. Переглянувшись с видом донельзя занятых людей, милостиво согласились и пошли вперевалочку, важно задрав многочисленные подбородки и не глядя по сторонам.

— Не поверите, как рад наконец прибыть в цивилизованные края, сеньоры таможенники, — Льстиво сказал немолодой моряк, разливая по бокалам неплохое вино, — Кажется, вы обронили?

Прижатые желтовато-коричневым от табака пальцем, по столу проскользили несколько свёрнутых купюр не самого крупного достоинства. Старший таможенник кивнул благосклонно и спрятал деньги в карман несвежего кителя.

— Недурное вино, — Похвалил он и уставился выжидательно на капитана выпуклыми тёмно-карими глазами, поглаживая редкие, иссиня-чёрные усы.

— Угоститесь за моё здоровье, сеньор Перес, — По обветренному лицу немолодого капитана пробежала лёгкая тень, и упитанный таможенник, получив несколько бутылок заветного нектара в придачу к купюрам, ретировался с судна, так и не заглянув в пахнущий птичьим помётом трюм.

Пропитаешься этой едкой вонью, так мундир отстирывать жена замается. Уж она-то выскажет!

— А в портовое управление всё равно придётся зайти, сеньор капитан, — Сказал напоследок сеньор Перес, уместив объёмистый зад на сидении моторной лодки, — Новые правила!

Осклабившись, молодой таможенник дёрнул на трос, и мотор взревел. Лодка пошла в сторону порта, подпрыгивая на невысокой волне.

— Ихо де пута^[43],— Негромко выругался капитан, схватившись за леер^[44] дрожащими от ярости руками. Постояв так немного, вернулся в каюту и принялся собираться.

* * *

Пару часов спустя «Дева Мария», всё так же чадя и разгоняя носом грязную воду, прошло вверх по реке, никого не заинтересовав. Да и чем интересоваться-то? Очередное древнее судёнышко везёт натуральные удобрения мелким фермерам. Сколько их таких вверх-вниз по реке…

Сторонний наблюдатель не заметил бы ничего необычного: «Дева Мария», останавливаясь у мелких селений, выгружала мешки с куриным помётом, порой совсем небольшими партиями.

Иногда, вдали от посторонних глаз, выгружали ящики с сельскохозяйственным оборудованием… системы Браунинга.

Знаменитые дробовики, получившее прозвище «траншейная метла» и чуть реже — пулемёты того же производителя.

— Скоро колонна Престеса^[45] отправится в новый поход, — Тоном пророка озвучил капитан, когда они наконец разгрузились, не дойдя немного до Манаоса^[46].

Судёнышку предстояло совершить ещё не один такой же рейс и… сколько таких судёнышек делают ту же работу? Развозят оружие, взрывчатку, медикаменты.

Скоро… совсем скоро товарищ Престес поведёт в бой народ Бразилии, сметая прогнивший режим.

Глава 16

— Правду, пожалуйста, — Прахин ссыпал газетчице мелочь и отошёл в сторону, развернув газету, прикрыв её спиной от влажного ветра. С некоторых пор он полюбил такие минуты — запах типографской краски, шелест свежих, необмятых страниц, и взгляд мельком на передовицы. Вдумчиво, в своё удовольствие, читать он будет в своём кабинете.

Что-то зацепило попаданца, но что…

— Так-так-так, — Бормотал он полчаса спустя, проглядывая газету, сидя в удобном кресле, — пятилетка за четыре года… да с перевыполнением притом? Чертовски приятно! Впрочем, заметно — получше народ стал жить. Действительно — С каждым днём всё радостнее жить! С жилплощадью пока проблемы, но это-то понятно — война, разруха, индустриализация.

— Выступление товарища Молотова… это стоит прочесть в первую очередь, — Комбриг углубился в статью, — очень интересно, если знаешь подоплёку происходящего, — Маяковский выступил перед студентами, новый цикл стихов… Так-так-так… декадентщина, упадничество, депрессивные настроения… Стоп!

Прахин откинулся в кресле, невидяще уставившись перед собой.

— Маяковский?! Какого чёрта! Он же ещё в тридцатом пулю в лоб себе пустил! А тут, выходит, нет?

Постучав пальцами по столу, поднял трубку.

— Лидочка, милая, здравствуй… Прахин беспокоит. И тебе всего… Будь добра, принеси мне данные на Маяковского и его окружение. Нет, ничего серьёзного, просто статью прочитал — упадничество и всё такое. Жалко? Мне вот тоже. Поэт талантливый, но куда-то не туда забрёл. Да… подключу к агитационной работе, может выйдет какой толк. Вытащу хотя бы из болота мещанства и декаденства, и то… Жду!

Пятнадцать минут спустя в кабинет вошла длинноногая Лидочка с десятком папок.

— Максим… Сергеевич, — Выделила голосом она, игриво стрельнув глазами из-под длиннющих ресниц.

— Спасибо, милая, можешь идти, — Фигурку сотрудницы он провожал со сложной смесью похоти и самодовольства. Да, любовница… и не одна! Притом на работе! И что? Чем он хуже Кирова?

Никого не заставляет, не давит… да и не красивые они по местным меркам — тоненькие чересчур, да лица точёные, а не щёки из-за спины. И задницы… по местным рабоче-крестьянским понятиям, нормальная задница — это когда со стула свешивается. Вот это да! Бабец!

Эстеты предпочитают типаж Орловой — маленькая, писклявая, фигура вроде бы есть… но талии как-то не наблюдается. Кубышечка.

А тут высокие худощавые девахи… не вовсе уж тощие модели, скорее волейболистки. Уродины практически по местным меркам — шанса выйти замуж мало, а удачно и того меньше. Ну кто на таких жирафов позарится?! Метр семьдесят — уже много для женщины, каланча!