Преемница темного мага - Матлак Ирина - Страница 4

Смутное прояснение возникло лишь в тот миг, когда меня неожиданно оторвали от земли. Я ощутила себя находящейся в чьих-то руках, и в скованном болью сознании промелькнуло бестолковое сравнение себя с безвольной куклой. Взметнулись клубы черного дыма, где-то на грани восприятия загорелся мерцающий голубоватый свет — и я провалилась в черноту.

Похоже, привычка падать в обморок, как и привычка краснеть, будет преследовать меня до скончания дней. Придя в себя, я обнаружила, что нахожусь в той же комнате, где провела половину минувшей ночи. Горло нещадно саднило, в глаза будто насыпали песка, кости ныли, как у древней старухи, но в сравнении с пережитым теперешнее состояние можно было назвать удовлетворительным.

Надо мной возвышался теневой охотник. Я не могла видеть скрытое капюшоном лицо, но точно знала, что его немигающий взгляд прикован ко мне.

Подумалось, что, когда попытаюсь заговорить, у меня не получится, но я ошиблась.

— Что… это было? — Вопреки ожиданиям, голос не походил на воронье карканье, разве что прозвучал тише, чем хотелось.

— Ваша темная магия, — прозвучал спокойный ответ. — Я усмирил ее на время, но откладывать больше нельзя. Сегодня вечером пойдем в лес.

— В лес? — с трудом приподнявшись на локтях, недоуменно переспросила я.

Охотник промолчал, но мне уже и так стало понятно для чего. Уж если учиться держать некромантию под контролем, то делать это в безлюдных местах, подальше от посторонних глаз.

Я была потрясена тем, насколько мощная сила находится внутри меня. Конечно, с самого начала было ясно, что она далеко не безобидна, но чтобы оказалась опасной настолько… Темная магия. Некромантия. Магия смерти. Как ни назови, а принять ее как часть себя все еще невозможно. После случившегося я воспринимала ее как самостоятельное, живущее внутри существо, с которым намеревалась бороться. И в этой борьбе можно было или победить, или умереть.

Остаток дня я провела в доме, находясь в компании теневого охотника. По моей просьбе он не набрасывал на себя тень, благодаря чему оставался для меня видимым. Быть одной — последнее, чего мне сейчас хотелось, так что я была рада и его молчаливому обществу. Надо сказать, к такой форме тьмы рядом с собой я уже действительно привыкла и перестала трястись по поводу и без. По крайней мере, сейчас ни теневой охотник, ни запропастившийся Флинт не представляли для меня угрозы, и бояться их было попросту глупо.

Когда силы немного восстановились, я спустилась на первый этаж, исследовала небольшую библиотеку, представленную одним книжным шкафом, и, в конце концов устав от безделья, попросилась скорее пойти в лес.

Что удивительно, мою просьбу удовлетворили. На дворе только-только стало смеркаться, а я уже вышагивала по снежному месиву, направляясь в сторону высоких, словно сросшихся друг с другом верхушками деревьев. Теперь охотник тень на себя все-таки накинул, так что со стороны могло показаться, будто я иду одна.

Да, я не боялась ни его, ни даже этого темного, откровенно недружелюбного леса, а вот саму себя боялась очень. С одной стороны, понимала, что разобраться с собственной некромантией необходимо, а с другой — мечтала, чтобы все происходящее оказалось лишь дурным сном.

Лес, ночью показавшийся мне небольшим, на деле оказался далеко не таковым. Множество высоких, густо растущих деревьев устремлялись высоко вверх, цепляясь верхушками за опускающиеся на остров сумерки. К лесу вела всего одна узкая, протоптанная в снегу тропка. И, к слову, близ деревьев снег больше не напоминал кашу, а покрывал землю ровным белоснежным ковром. Здесь было гораздо холоднее, и мороз прекрасно дополнял мрачность этого места.

Войдя в лес, я еще некоторое время шла в видимом одиночестве, отчего чувствовала себя несколько неуютно. Так и казалось, что из-за деревьев вот-вот выскочит какой-нибудь свирепый грызоволк или вылетит стая кровожадных ши!

— Здесь, — произнес внезапно появившийся охотник, когда я вышла на небольшую, занесенную снегом поляну.

Что именно будет происходить и как, я не имела ни малейшего представления, поэтому просто остановилась и вопросительно на него посмотрела. Теневой охотник на несколько мгновений замер, после чего вытянул перед собой руку, затянутую в черную перчатку. Вскоре перчатка полетела на снег. Рука у охотника оказалась самой обычной, человеческой, с аккуратными округлыми ногтями. Только сама кожа отличалась легким пепельным оттенком и была чрезмерно бледной.

Следом охотник негромко проговорил короткую фразу — явно на древнем кратфаге, а после наступила тишина. Какое-то время ничего не происходило, и я уже собралась ее нарушить, как вдруг где-то в зарослях послышался шорох. С каждой секундой он становился все отчетливее, было ясно, что к нам кто-то приближается. Кажется, я даже услышала тихое рычание, прежде чем на поляну вышла седая лиса. Вообще-то эту породу называют лунной, поскольку цвет шерсти повторяет цвет одной из лун, но простой люд уже давно привык называть таких лис седыми. Они отличаются поразительным чутьем и размерами, превосходящими среднестатистического волка.

Я не сразу поняла, что с ней не так. Почувствовала только, что зверь настроен агрессивно и вместе с тем боится.

— Она больна, — произнес охотник. — Протянет от силы месяц.

Во мне тут же всколыхнулось сострадание. Жалела я всегда всякую живность — еще одна моя привычка, которую, в отличие от остальных, я считала хорошей.

— Вам нужно ее убить.

Я подумала, что ослышалась. Мотнув головой, с изумлением и ужасом воззрилась на охотника, надеясь, что мне действительно показалось. Но нет — он сказал то, что сказал.

— Я этого не сделаю, — возразила, машинально попятившись.

— Существует четыре варианта ваших дальнейших действий, и каждый из них закончится ее смертью, — безапелляционно сообщил теневой охотник. — Смерть — сущность пробудившейся в вас магии. Чтобы научиться ее контролировать, научиться ею пользоваться, рано или поздно придется убить.

— Пусть будет поздно, — без тени сомнений стояла я на своем, мысленно решив, что «поздно» в данном случае обозначает «никогда». И, не став дожидаться ответа, добавила: — Послушайте, все, что мне нужно, — это подавить в себе эту глубинную… силу. Я не хочу учиться ею пользоваться, не хочу причинять никому вред. Мне бы только справиться с ней и не позволить себя убить!

— Тогда мое предложение действенно вдвойне, — ровно произнес охотник. — Сейчас ваша магия жаждет себя проявить. И в первую очередь — отнять жизнь. Не важно, вашу или чужую. Самый простой способ заставить ее замолчать — удовлетворить этот голод. И чем сильнее будет убитое существо, тем больше вероятность, что ваша сила успокоится. На время.

— Да что вы такое говорите… — Теперь я не просто попятилась, а буквально отшатнулась. — Нет! Слышите? Нет! Да я скорее сама умру, чем убью ни в чем не повинного зверька или, тем более, человека!

«Зверек» в это время продолжал стоять на месте и скалиться. Он явно хотел убежать, но что-то не давало ему это сделать — должно быть, магия теневого охотника.

— Какие отвратительные методы, — неожиданно вклинился в наш спор смутно знакомый голос. — Последователь Нагхара, ты совсем запугал мою подопечную.

Ничего не понимая, я судорожно осмотрелась да так и замерла, наткнувшись на полупрозрачную, словно сотканную из голубого света фигуру. Рядом с нами, едва касаясь кончиками туфель земли, парил… Дымок.

Дымок — потерянная душа, привязанная ко мне адмиралом Реем и призванная меня защищать! Но ведь потерянные души не могут принимать такую форму и уж тем более говорить! Единственный раз, когда ему это удалось, произошел в столице, в доме моих родственников, который находился в зоне действия сильной магии.

Теперь стало ясно, от кого исходил увиденный мной перед обмороком свет. Но вот почему Дымок внезапно принял какую-никакую материальную форму, было ни капли не понятно!

— Чтобы обуздать магию смерти, вовсе не обязательно убивать, — словно не замечая моего изумления, продолжил Дымок. — У некромантии есть и другая сторона, о которой знают и говорят гораздо меньше, — удержание души умирающего на вашем свете.