Преемница темного мага - Матлак Ирина - Страница 41

А что, если принять слова Флинта о метке за правду и предположить, что она была наложена на него как раз незадолго до побега из тюрьмы? Что, если его побегу способствовала какая-то влиятельная особа, которая и выпустила-то его для того, чтобы ловкий пират собрал для нее осколки кристалла душ? А предусмотрев, что Флинт может попросту обмануть и сбежать, наложила на него магию подчинения? Ши возьми, а ведь все действительно сходится!

Взволнованная доводами, я поднялась с кровати, где сидела последнюю четверть часа, и принялась мерить шагами комнату.

Конечно, полной уверенности в сделанных выводах я не испытывала, но и вероятность их правильности исключать не могла. Отсюда возникал главный вопрос: если все в самом деле так, то кто именно поставил Флинту темную метку? Как там говорилось в брошюрке? Это должен быть невероятно сильный маг, чья магия является темной, подпитываемой самой Глубиной. Кто у нас обладает подобной? Некроманты, дроу, некоторые маги разных ступеней, включая морских демонов… черные саламандры. На черных саламандрах я заострила внимание особенно.

Пока все ниточки охотников за кристаллом так или иначе вели к особам королевских кровей. Из них под подозрение в первую очередь попадали принцесса Калиста и принц Дэрен. Принцесса Оксара поводов подозревать ее в желании заполучить осколки пока не давала, а Линария и вовсе являлась сильфом, чья магия происходила из Поднебесья, а значит, темной быть не могла по определению.

Пожалуй, и Калиста, и Дэрен завладеть кристаллом душ хотели в равной степени, но если с исполнителями первой все было понятно, то чьими руками действует второй, пока оставалось неясно. На принцессу Калисту работают глубинная ведьма и саламандр-полукровка — это если не считать фанатиков Лайара и дроу. Сомнительно, что ей удалось переманить на свою сторону еще и легендарного капитана пиратов, хотя… кто знает? Младшая, горячо любимая народом принцесса оказалась далеко не так безобидна, как все привыкли считать.

В итоге я остановилась на том, что магию подчинения на Флинта наложил все же принц Дэрен. Опять же наверняка уверена не была, и все это оставалось лишь моими домыслами, но все-таки подобная версия право на существование определенно имела. И небеспочвенно.

Остановившись посреди комнаты, я усмехнулась: интересно, если бы Флинт предполагал, что я тщательно проанализирую его слова и сумею прийти к такому выводу, стал бы мне что-то отвечать?

Теперь, когда адмирал Рей утратил возможность меня навещать, когда я осталась на этом островке фактически одна, мне оставалось полагаться только на саму себя. Полностью доверять больше никому не намеревалась. Но, как ни странно, чувствовала я себя гораздо увереннее, чем некоторое время назад. Даже испытывала какой-то азарт, смешанный с основанным на страхе возбуждением.

Мне давно не снились кошмары. Наверное, просто реальность отнимала все силы, не давая подсознанию выпустить страшные образы. Я спала крепко и не видя снов, но этой ночью все было иначе.

Заснуть мне не удавалось долго, а когда мысли наконец стали путаными и тело постепенно расслабилось, перед глазами предстало штормовое море. Беспокойные картинки сменяли друг друга, превращаясь то в огромные волны, то в похожие на череп скалы, то в холодные стены мрачного грота. Я то летела, то падала, то плыла и тонула в мутной черной воде, пока над головой проносилось сияющее звездами небо.

Вода заполняла легкие, щипала глаза, из-за чего те слезились, и слезы смешивались с таким же соленым морем. Было страшно и холодно. Холодно настолько, что с онемевших губ не срывалось ни звука, несмотря на то что неимоверно хотелось кричать.

В какой-то момент все звезды на ночном небе поблекли, осталось ясно различимым только созвездие Лайара. Неожиданно волны стихли. И вот уже вода не пытается утянуть на дно, не заполняет легкие и не умертвляет невыносимым холодом.

Казалось, звезды внезапно ставшего огромным созвездия, отражаясь в воде, пронизывают ее насквозь. Я висела точно в невесомости и ощущала себя так, как если бы вдруг вышла из привычного мира, оказавшись затерянной где-то во Вселенной. Вода и небо. Абсолютный покой. И легкий холод, который теперь приятен.

Я ощущала, как кожу обволакивает приятная прохлада, как она наполняет кровь, как в глазах отражается россыпь звезд, что составляют самое яркое созвездие… а затем меня словно вытянули куда-то наверх.

Один рывок — и я резко села на постели, не понимая, где нахожусь. Лихорадочно обведя взглядом комнату, моментально успокоилась. Сквозь окно проникал рассеянный, наполняющий пространство лунный свет. Он скрадывал очертания знакомой мебели и предметов, придавая им таинственное сияние. Занавески слегка подрагивали, будто бы от ветра, хотя окно точно было закрыто.

Все еще ощущая последствия странного и слишком реального сна, я свесила ноги с кровати, и ступни тут же охладил ползущий по полу сквозняк. И он, этот сквозняк, походил на прохладу из сна… все же и впрямь странно…

Я не могла распознать собственных чувств. Они все как будто притупились, успокоенные беззвучной колыбельной. Захотелось подняться с постели и, подойдя к окну, посмотреть на ночное небо. Наверное, это бы я и сделала, если б внезапно не наткнулась взглядом на замершую в дальнем углу комнаты фигуру.

В состояние безмятежности мгновенно вплелись тревога и страх.

Что за ши?! Минуту назад там никого не было!

— Шатх? — очень тихо спросила я, хотя была уверена, что это не он. — Кай?

Молчаливая тень точно не была теневым охотником и уж тем более Флинтом. Только спустя несколько мгновений я поняла, что именно ночной гость источает эту спокойно-сонливую прохладу, которая успела наполнить комнату и околдовать меня саму.

Но несмотря на вязкий, уже начавший казаться каким-то неестественным покой, я ощутила нарастающий страх, грозящий перерасти в панику. Парадоксально, но как раз сочетание навязанного спокойствия и ожидаемого страха пугало больше всего. Само мое состояние, как и обстановка, было подвержено влиянию неизвестного гостя, и я даже пошевелиться больше не могла, неотрывно глядя на него.

— Кто вы? — произнесла, с трудом заставляя язык повиноваться.

Даже удивилась, что от ужаса не утратила способности говорить.

Гость молчал, одним своим присутствием виртуозно играя на натянутых нервах, точно на послушном музыкальном инструменте. А затем неожиданно сделал шаг по направлению ко мне, частично выйдя из тени.

В наших краях многие предпочитали носить длинные плащи с глубокими капюшонами — это никого не удивляло. И все же тот плащ, что был надет на мужчине — а теперь я понимала, что это именно мужчина, — чем-то отличался от привычных. Он был черным. Абсолютно. Ненормально, беспросветно черным. Даже у темноты всегда есть оттенки, а здесь их не было совсем. Да и сама фигура воспринималась инородным, чуждым живому миру черным пятном, словно пришла… откуда?

«Из Глубины», — подумала я и беззвучно, не в силах издать ни звука, выдохнула.

Будто прочитав мои мысли, мужчина сделал еще один шаг и остановился. Капюшон откинулся медленно и словно сам собою.

Сколько раз за свою жизнь я поминала высшие силы, сколько раз обращалась к поднебесным и посылала к глубинным… Это всегда происходило машинально. Да, я понимала, что и поднебесные, и глубинные существуют. Знала об этом, как и все. Знала и о том, что это от них нам передается магия. Но одно дело — просто знать, что они существуют где-то там, по другую сторону мира, и совсем другое — увидеть одного из них.

Ни в одной книге, ни в одном учебнике — по крайней мере в тех, что находились в открытом доступе, — не существовало изображений Лайара. Но я, глядя в абсолютно черные, лишенные белков глаза, понимала, что передо мной стоит именно он. Черты его лица были четкими и совершенными — настолько же прекрасными, насколько пугающими. Такая красота обычно принадлежит лишенным души скульптурам, только в нем и эта красота, и бесчувственность были увеличены стократ. На фоне бледной кожи черные глаза казались еще более нереальными, и чем дольше я в них смотрела, тем явственнее видела сходство между ними и ясным звездным небом…