Преемница темного мага - Матлак Ирина - Страница 68

Облизав мгновенно пересохшие губы, я хрипло спросила:

— И этот маг — ты?

— В некотором смысле Лайар стал для меня названым отцом, хотя это очень обманчиво, — кивнул Тайлес. — У него в залоге вот уже несколько веков находится половина моей души. Пока служу ему, я наделен бессмертием и небывалой мощью, противостоять которой не способен практически никто в нашем двулунном мире.

Слух царапнуло прозвучавшее «практически никто», но уточнять я ничего не стала, слишком поглощенная иными мыслями.

Несколько месяцев назад я узнала, что являюсь потомком одной из ундин, расколовших кристалл душ. Затем оказалось, что мой отец — неуловимый могущественный некромант. А теперь меня ошарашивают новостью, что я прихожусь… названой внучкой самому Лайару?

Но это ведь бред! Так просто не бывает!

— Думаешь, такого не может быть? — угадал мои мысли Тайлес. — Скажи мне, Фрида, как ты думаешь, откуда у Кайера Флинта такая сила? Ты ведь видела, на что он способен, и это — лишь малая часть. У него в услужении теневой охотник, гидра повинуется каждому его слову. Откуда все это, Фрида?

Я и сама неоднократно задумывалась, откуда черпает свою магию Флинт — такую мощную, позволяющую непрестанно выходить сухим из воды. Изначально я полагала, что сильную помощь ему оказывает теневой охотник, потом — что Флинт не обходится без постоянной поддержки принца Дэрена. Но основную работу он всегда выполнял сам, исхитряясь добывать ценные сведения, находиться на шаг впереди остальных и ощущать связанную с кристаллом магию, которую с трудом распознавала даже я.

— Если ты сейчас скажешь, что он тоже названый сын Лайара — не поверю, — с сомнением произнесла я, не веря скорее собственным словам.

Что-то внутри меня уже натянулось в предчувствии очередного поразительного открытия.

— Я же сказал, магов, подобных мне, сейчас не существует, — возразил Тайлес. — Разумеется, Флинт не маг смерти. Он — сын Нагхара, хотя всячески пытается разрушить эту родственную связь.

Я опешила. Сын Нагхара?

Думала, открытие будет поразительным? Нет, оно стало шокирующим, Глубина меня поглоти! И на этот раз — уж точно невозможным! Это ведь попросту нереально!

— Тоже названый? — с напрасной надеждой уточнила я.

— Родной, — так спокойно, словно говорил о чем-то совершенно обычном, ответил Тайлес. — Верховные столпы Глубины, да и Поднебесья издревле любят принимать человеческий облик. Мать Флинта была красивой девушкой, и она приглянулась Нагхару. Шансов воспротивиться и не поддаться глубинному очарованию у нее не имелось никаких. Обесчестив ее, он просто ушел, а она, изгнанная из родного дома, стала торговать своим телом, чтобы хоть как-то обеспечить себя и новорожденного сына. Флинт узнал о своем отце, только когда покинул службу ловца, и, ненавидя его, отвергает всяческое высшее вмешательство в свою жизнь. Глупый мальчишка из-за детских обид отказывается от той силы, что принадлежит ему по праву рождения. Той силы, что многие страстно, но тщетно желают получить. С гидрой и теневым охотником, приставленными отцом, Флинту пришлось смириться. От них так просто не избавиться, да и пользу приносят немалую.

Чем больше я слушала, тем больше мне казалось, что я сплю. Несмотря на все то, что мне уже довелось пережить и принять, осознать такое все равно было непросто. Да, Флинт рассказывал и о своем нелегком детстве, и о матери, и о неизвестном отце… но кто бы мог подумать, что его отцом окажется сам Нагхар?! Зато это хотя бы объясняло, почему я чувствовала в нем нечто близкое. Хоть у меня родство с Лайаром было скорее условным, все же оно делало нас с Флинтом в некотором смысле похожими.

— Для кого ты собираешь осколки? — спустя долгую паузу спросила у Тайлеса. — Ведь не для…

— Лайара? — усмехнувшись, закончил тот. — Почему нет? Ты должна понять важную вещь, Фрида. Высшие силы от начала создания мира действуют руками людей. Направляют и управляют слабыми, заключают договор с сильными. Кристалл душ — желанный артефакт не только для людей. Кто-то хочет его воссоздать, кто-то уничтожить. Лайар относится к последним. Та, кто мне платит, тоже желает собрать осколки лишь для того, чтобы они не были собраны. Наши желания совпадают, поэтому я принимаю деньги и некоторые прилагающиеся бонусы, упрощающие мне задачу.

У меня родилось предположение, которое в следующее мгновение преобразовалось в практически полное убеждение, и я не преминула высказать его вслух:

— Тебя наняла кронпринцесса?

— Ты моя дочь даже больше, чем я предполагал. — В кривой усмешке появился оттенок довольства.

От таких слов я дернулась, как от пощечины. Но Тайлес этого не заметил или просто сделал вид.

— Оксара неглупа. Она понимает, что, если ее брат соберет кристалл, власть не удержать ни ей, ни даже их отцу. Но Дэрену кристалл не достанется, как, впрочем, и остальным. Я об этом позабочусь.

Он посмотрел на меня в упор, чуть сузил еще сильнее потемневшие глаза и произнес:

— Я не могу иметь детей. Но ты все же родилась — дитя смешанных, несовместимых кровей. И ты не умрешь ни на ритуале воссоздания кристалла, ни от руки королевского палача. Я никому не позволю проливать твою кровь. Ты должна остаться со мной, Фрида. Я стану тебя обучать. Все жрецы Лайара признают тебя своей госпожой. Сам Лайар уже признал тебя, я вижу его незримую печать на твоем челе.

Машинально коснувшись лба, я вспомнила поцелуй, который покровитель смерти на нем запечатлел, прежде чем прекратилось вызванное им видение…

Великое Поднебесье и проклятая Глубина!

— А что, если я не хочу никакого признания? — спросила, глядя прямо в глаза тому, кто по прихоти судьбы являлся моим биологическим отцом. — Мне не нужна никакая печать.

Встретив мой взгляд, он ровно возразил:

— У тебя нет выбора. Я чувствую твою жажду жизни, Фрида. А единственный путь, позволяющий избежать смерти, — начать ею управлять. Ты знаешь, что я прав, и глубоко внутри сама этого хочешь. С самого начала, едва узнав о твоем существовании, я подталкивал тебя к тому, чтобы твоя темная магия раскрылась. И это произошло. Мне нужна преемница, и мы разделим власть. Ты станешь принцессой смерти.

Меня сотрясала дрожь. Смешиваясь с холодом, она взбиралась по позвоночнику, перекидывалась на руки и ноги, стягивала затылок и добиралась до самого сердца.

Принцесса смерти? Я? Немыслимо… а за жутким и одновременно красивым названием кроется лишь чернота.

— Я никогда никого не убью, — ответила с уверенностью, которая пока оставалась непоколебимой. — Не буду врать, мои взгляды относительно некромантии во многом изменились. Я поняла, что могу использовать ее во благо, задерживая души умирающих или защищая тех, кто мне дорог. Но я не стану использовать ее, чтобы кому-то навредить. Никогда. И никакая власть мне не нужна. Все, чего я хочу, — это иметь свой угол в этом необъятном мире, спокойный и надежный. Чтобы рядом в добром здравии находились близкие и друзья. Хочу просыпаться с улыбкой и ощущать себя самой счастливой во всем мире. Скажи, — в его глаза я теперь смотрела с вызовом, — разве у «принцессы смерти» может быть такая жизнь?

Мои слова Тайлеса ничуть не тронули.

— Благо не зависит от типа магии, которую мы используем, — спокойно встретив мой взгляд, изрек он. — Что благо для одного — неизменное несчастье для другого. Возвращать души умерших — преступление против природы еще большее, чем поднимать мертвые тела. И это преступление тебе дается легко. Ты лжешь сама себе, говоря, что не хочешь власти. Власть заключается не в том, чтобы носить корону и управлять королевствами. Власть — в возможности одарить смертью любого, когда сочтешь нужным. Власть — в способности возвратить к жизни каждого, кого захочешь. И, желаешь того или нет, эта власть у тебя есть.

Я хотела возразить, но промолчала. Не столько потому, что не знала, что сказать, сколько понимая, что спорить все равно бесполезно.

Поэтому резко сменила тему:

— Что с последним осколком?