Произведения для детей (Том 2) - Маршак Самуил Яковлевич - Страница 58

• Предыдущая
• 58/101
• Следующая

ЦАРЬ. Позумент? Что же ты его, генерал, обижаешь? Коль он купец, пусть себе торгует.

ГЕНЕРАЛ. Да какая там торговля, ваше величество! Нешто он забрался бы в дупло, кабы и вправду позументом торговал? Злоумышленник он, ваше величество, мы его перед самым вашим высочайшим прибытием в лесу обнаружили. В дупле сидел.

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ И ЕГЕРЯ (наперебой). В дупле, ваше царское величество! В дупле! Как сыч, сидел.

ЦАРЬ. Тихо! Сколько раз говорил вам, не галдеть всем сразу, а докладывать поодиночке. Что же, какое-нибудь оружие при нем нашли - холодное или огнестрельное?

КУПЕЦ. Огнестрельное, царь-батюшка, огнестрельное - кремень да огниво!

ЦАРЬ. О-о! Вот это как раз кстати! Дорога ложка к обеду. Давай-ка сюда, братец, и кремень твой и огниво! Сейчас мы нашу куропаточку зажарим. А за кремень да за огниво жалую тебе полтину серебром.

КУПЕЦ (кланяется царю в ноги, а потом протягивает кремень и огниво). Вот вам, царь-батюшка, мое добро (вполголоса) и горе-злосчастье в придачу!

ЦАРЬ. Что? Что он такое сказал?

КУПЕЦ. Горе свое, ваше величество, вспомнил. В счастливый час и горе добром помянешь. Век вашей царской милости не забуду.

ЦАРЬ. Ну, ступай, ступай, да босиком по лесу не броди, коли ты и вправду купец, а не разбойник.

Слышен звон бубенчиков.

КУПЕЦ. Ах ты, батюшки, никак, лошадки мои воротились! Бубенцами звенят. Эх, залетные! (Убегает.)

ЦАРЬ. Что-то будто этот купец тоску на меня нагнал... Даже есть отчего-то расхотелось... Скучно... Ох, горе, горе!

ГОРЕ (выглядывая из дупла). Это кто меня кличет? Да, никак, сам царь? Ну, здравствуй, здравствуй, батюшка! Поживем с тобой - погорюем.

ЦАРЬ. Кто это тут разговаривает?

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ (шарит среди кустов). Никого нет, ваше величество! Видно, воробышек на веточке прочирикал!

ГОРЕ (смеется). Хе-хе-хе! Как бы этот воробышек не накликал вам хворобушек!

ЦАРЬ. Взгрустнулось что-то... И небо будто нахмурилось... Того и гляди, дождь хлынет. Да вот уж и накрапывает. В самом деле, дождь. Едем во дворец. Уж там и позавтракаем.

Ливень. В глубине сцены, за деревьями, прикрываясь чем попало, пробегают Заморский королевич, Сенатор, Генерал, Начальник стражи и прочие. Последним едет на коне Царь. За спиной у него на седле примостилось Горе-Злосчастье.

Занавес

Царские покои. Царь дремлет на лежанке. Возле него навытяжку стоит Скороход. Тишина. Большие часы начинают хрипеть, шипеть, скрипеть. Потом гулко бьют.

ЦАРЬ (считает). ...Девять, десять, одиннадцать, двенадцать... Тринадцать!.. А? Что? Сколько же это пробило? Тринадцать, никак? А, скороход?

СКОРОХОД. Так точно, ваше величество. Ровно тринадцать! А стрелки, между прочим, только десять показывают.

ЦАРЬ. Что за притча? С чего бы это?

СКОРОХОД. Не могу знать, ваше величество. Одно из двух: либо стрелки врут, либо звон обманывает.

ЦАРЬ. Видно, что так. По звону я будто проспал, а по стрелкам словно недоспал... Ну, да ничего не поделаешь. Тринадцать так тринадцать. Зови начальника нашей царской стражи. В поле пора - зайцев травить!

СКОРОХОД. И звать не надо, ваше величество, давно у дверей дожидаются. (Распахивает дверь.)

Появляется Начальник стражи.

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ (во все горло). Здравия желаем, ваше величество!

ЦАРЬ. Ох ты, батюшки! Напугал как. От такого "здравия желаю" и помереть можно!

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ. Каково почивать изволили?

ЦАРЬ. И не спрашивай. Всю ночь то пожар, то потоп снился. Что бы это такое значило? Ну-ка, скороход, дай мне сонник. Сейчас поглядим, что там прописано.

СКОРОХОД. Слушаю-с, ваше величество. (Подает толстую книгу.)

ЦАРЬ. На букву "П". "Пожар - к потопу". А потоп?.. "Потоп - к пожару"!.. Благодарствуйте! Растолковали (Швыряет сонник.) Вели-ка лучше коня мне седлать.

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ. Слушаю-с. Какого прикажете?

ЦАРЬ. Ну, того, серого в яблоках... Что же ты стоишь?

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ. Прошу прощения, ваше величество. Захромал серый в яблоках!

ЦАРЬ. Да я же только вчера на нем в лес ездил!

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ. Совершенно верно, ваше величество! А как домой вернуться изволили, так он и припадать стал.

ЦАРЬ. На какую же ногу припадает?

Начальник стражи. На все на четыре, ваше величество!

ЦАРЬ. Эх ты, горе какое! Ну, послать к нему нашего старшего ученого коновала. А мне пока каурого седлать.

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ. Слушаю-с, ваше величество! Каурого.

ЦАРЬ. А погода нынче какова?

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ. С утра как из ведра, ваше величество, а потом будто распогодилось. Вот, кажись, и солнышко из-за тучи выглянуло...

Удар грома. Ливень.

ЦАРЬ. Вон что деется! И просыпаться было не к чему.

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ. Ну, как, ваше величество, седлать каурого?

ЦАРЬ. Пошел прочь!

Начальник стражи уходит. Минута молчания. Потом слышится грохот - со стены падает большой портрет в раме. Угол рамы чуть не задевает Скорохода. Тот отскакивает.

СКОРОХОД. Ох!

ЦАРЬ (поднимая голову). Что такое? Что еще стряслось?

СКОРОХОД. Не извольте беспокоиться, ваше величество, это ваш батюшка со стены упал. То бишь портрет ихний.

ЦАРЬ. Этого еще не хватало! Сорок лет старик на стенке висел и не падал, а теперь - на тебе!.. Свалился... А вчера дедушка с другой стены грохнулся. Этак, чего доброго, и я, глядя на них, сковырнусь.

Там, где был портрет, в отверстии стены, появляется Горе-Злосчастье.

Постой, постой! Глянь-ка, никак, портрет опять на месте. Только это теперь не батюшка, а, кажись, матушка-покойница!.. Да и не матушка, а бабушка Аграфена Иоанновна, царство ей небесное. Тьфу ты... Мерещится, что ли? Ох, горе-злосчастье!

ГОРЕ. Тут я, царь-батюшка, тута! (Прячется.)

ЦАРЬ. Это ты, Анфиса?

В дверях появляется Анфиса.

АНФИСА. Я, батюшка, а то кто же? Стучусь-стучусь, а все достучаться не могу. Ну, думаю, угорели!

ЦАРЬ. Сама ты угорела. Ох, горе мое, горе!..

АНФИСА. Доброе утро, батюшка.

ЦАРЬ. Кому доброе, а кому и нет...

АНФИСА. Что это вы, будто невеселы нынче?

ЦАРЬ. А чего мне веселиться? И на белый свет бы не глядел. Видно, на охоте простыл... Ох, тошнехонько!

АНФИСА. Не печальтесь, батюшка. Дайте-ка я вам волосики и бороду расчешу. Чай, не причесывались нынче?

ЦАРЬ. А чего там причесываться? Ни к чему это... На портретах да на монетах все равно причешут, а для тебя я и лохматый хорош. Ох, ох, полегче последние волосы выдерешь.

АНФИСА (расчесывал ему волосы). Что вы, батюшка, я потихоньку, полегоньку. А у нас, батюшка, новость, да еще какая!

ЦАРЬ. Знаем твои новости. Верно, опять купцы заморские понаехали, всякой дребедени понавезли. А у тебя и глаза разгорелись.

АНФИСА. И есть от чего разгореться, батюшка! Нынче гости заморские ларец рукодельный показывали индейской работы, весь резной, батюшка, из слоновой кости!

ЦАРЬ. Эко дело! Что ж ты, слоновой кости сроду не видывала? Да ведь у тебя из нее цельный тувалет, а не то что ларчик.

АНФИСА. Да не простой это ларец, батюшка. На крышке изнутри зеркальце чудесное!

ЦАРЬ. Удивила! Зеркал ей не хватает!

АНФИСА. Да я в этом зеркальце красавица писаная, глаз не оторвать, а вы говорите...

ЦАРЬ. Ты-то красавица? Да ведь ты вся в меня и в бабку-покойницу, Аграфену Иоанновну. А от нее, не тем будь помянута, лошади шарахались.

АНФИСА. А вы бы на меня в зеркальце поглядели, тогда бы и говорили! Батюшка, родненький, жить не могу - купите ларчик с зеркальцем!

ЦАРЬ. Ну уж ладно, коли у тебя другой заботы нет, так и быть, куплю. Эй, скороход, сбегай за казначеем. Да живо!

СКОРОХОД. Слушаю-с, ваше величество.

АНФИСА. За казначеем! Живо!

СКОРОХОД. Слушаю-с, ваше высочество. (Убегает.)

ЦАРЬ. Ох, горе, горе!..

ГОРЕ. Тут я, царь-батюшка! Тута.

• Предыдущая
• 58/101
• Следующая