Сладкое лето (СИ) - Хаан Ашира - Страница 38

Гладкие и сияющие, мы отразились друг в друге и тем понравились — золотисто розовым этим выпуклым отражением. А теперь наши неровности обнажились, прислонились друг к другу — и совпали, словно жизнь специально ломала и обтесывала нас друг для друга.

Мы не могли остановиться, просто не могли. Даже когда Макс кончал, он не выпускал меня из железных объятий, не давал отстраниться, продолжал ласкать, продолжал целовать, шептать на ухо все те слова, что хотела бы шептать ему я. Но я лишь повторяла их эхом в своей голове, полностью соглашаясь. А потом мы продолжали и продолжали, будто старались по-настоящему слиться в единое существо, которому уже не нужны будут слова и невозможно будет разделиться.

Мы засыпали в постели, мокрой от пота, смазки и слез, мы просыпались, не разделяясь и снова, снова шептали друг другу волшебные сказки о том, как все могло бы быть.

Мы так ничего и не решили, но заснули крепко обнявшись на краю пропасти — или в последнюю ночь в Помпеях. Не в силах расстаться, но и без возможности быть вместе.

Просто отложив все решения на еще одно бесконечное слияние.

Я бы с удовольствием проспала еще пару суток, но солнечный луч воткнулся мне прямо в глаз и не оставил шансов. Я помнила, что за окном темнело, — это уже следующее утро, что ли?

Ни черта себе мы…

Горячее тело Макса прижималось ко мне сзади, он оплетал меня всем собой — было тяжело, но правильно. Как надо.

— Ой. — Я пошевелилась и случайно заехала локтем Максу в грудь. Он проснулся и сразу стянул железные объятья еще на несколько сантиметров, даже не открывая глаз.

— Подай мой телефон, — попросил осипшим со сна голосом, сделав попытку до него дотянуться и не осилив.

Я передала его и удивилась:

— Зачем ты его выключил?

— А чего они названивали? — хмыкнул он и тут же присвистнул: — Ни черта себе. Полдень. Хорошо поспали.

— Я-то ладно, а ты же вчера отсыпался вроде?

— Неа, не смог уснуть. Волновался, думал, что ты была какая-то странная, — и, кстати, оказался прав! — но боялся тебя разбудить, ждал утра. А в шесть позвонили со склада: срочно выселяйтесь. Приезжаю, а там уже громилы выносят наши контейнеры. Хозяин сказал: конец аренде — и все. Пока разбирался, позвонила ты…

— Ой, а как же там теперь? — заволновалась я.

Макс пожал плечами:

— Разгребу. Не первый раз.

Телефон пискнул, включаясь, засигналил разнообразными звонками мессенджеров. Да, разгребать, видимо, придется много…

Макс долго смотрел в экран, иногда прикасаясь к нему, и лицо его становилось все более жестким.

— Тебе стоит включить свой тоже, — как-то странно сказал он. — Ну или уже не включать, не расстраиваться, выкинуть как есть.

— Что там? — Я скатилась с кровати на пол, подхватила телефон, вдавила кнопку — ну, быстрее!

Сотни пропущенных — ого! От Макса, от Вика — ну, понятно. Куча незнакомых. Миллион, не меньше, от отчима. От заказчицы — ой-йо, блин, стыдно-то как! Первый раз в жизни заказ продолбала и даже не вспомнила! Может быть, я еще успею сегодня…

Но через несколько секунд стало понятно, что несделанный торт — моя последняя проблема.

Мессенджеры тоже перемигивались огоньками непрочитанных сообщений, и счет все увеличивался. Я и не знала, что знакома с таким количеством людей. Открыла первое попавшееся сообщение с огромным количеством восклицательных знаков и ссылкой. Ткнула в нее…

Ой, мама.

Я с трудом выдохнула.

Мечтала же когда-то стать знаменитой.

НО НЕ ТАК!

Все новостные ленты были в моих фотографиях.

Из клуба. В той красной блузке — кое-где грудь была стыдливо заблурена, а кое-где были видны даже зажимы на сосках. Я с бокалом, я на коленях у Макса, я напротив Андрея — его лица не видно, кстати! — и я у стены с закрытыми глазами и закушенной губой, а рука Макса у меня под юбкой. И то, как он меня ведет в ошейнике и на цепи, — тоже есть.

А я красивая, кстати…

Но это так, машинальная мысль.

Заголовки жгут:

«Девочка созрела! Настя Снегова и ее первый бал»

«Так вот они какие — Настины сласти!»

«Кто этот загадочный «хозяин» наследницы бизнесмена Дмитрия Снегова?»

«Вся подноготная «шоколадного принца»: золотая молодежь умеет веселиться»

«Максим Михалев — темная лошадка и будущий муж наследницы сладкой империи, полное досье».

— Откуда у них фото?.. — только и смогла спросить я. — Если мобильники отбирают?

— Там же есть видеонаблюдение, и владельцы делают снимки для рекламы. — Макс сидел на краю кровати и в том же шоке, что и я, листал фотографии, читал сообщения. — Но они слишком дорожат репутацией, не представляю, кто бы мог вынудить их…

Я просмотрела еще несколько отличных фотографий, напряженно думая над тем, кто мог это сделать. И зачем?

И вдруг расхохоталась.

Макс посмотрел на меня как на сумасшедшую.

— Верейский просто самоубийца! — пояснила я ему. — Больной!

— Думаешь, он?

— Кто ж еще мог это сделать? Адрес-то он узнал оттуда. Вполне в его духе. Или друзья в руководстве, или шантажировал чем-нибудь. Понятия не имею, на что он рассчитывал.

— Ну как на что… — Макс отбросил телефон в сторону и закрыл лицо руками. — На то, что твой отчим это увидит и взбесится. Уничтожит меня. И твоему Вику можно будет даже самому ничего не делать. Откажется от тебя. А когда ты останешься без защиты и репутации, когда тебя начнут травить и преследовать — он явится, как и сказал, принцем на белом коне и спасет тебя. А может, даже подождет, пока сама приползешь.

— Серьезно? — Я распахнула глаза, изумленно глядя на Макса.

— Слушай, ну, других вариантов я просто не могу вообразить.

— Ну… Логично, конечно. Но все равно странно. — Я покачала головой, вновь перелистывая новостную ленту.

Подписи я старалась не читать, а вот несколько самых удачных снимков сохранила себе на память. Интересно, меня теперь пригласят сниматься в «Playboy» или «Максим»?

Счетчик непрочитанных продолжал расти. Даже любопытно будет посмотреть, кто и что написал. За последние годы я отдалилась от всех школьных и институтских друзей, не заводила новых. А теперь вся, вся моя жизнь всколыхнулась — неудивительно, журналисты, небось, найдут даже тех мальчиков, которым я в детском саду бинтовала воображаемые раны после игры в войнушку. И спросят, как им нравилась моя грудь. Впрочем, с тех пор она не сильно изменилась.

Макс вдруг дернулся, потянулся к своему телефону и начал там что-то лихорадочно искать:

— Так, слушай, билеты адово дорогие, но сейчас найду горящий тур, выкуплю чартер, чтобы прямо сегодня улететь, — он опустился на пол рядом со мной, положил ладонь мне на щеку: — Полетели отсюда к черту? В Китай? В Таиланд? А осенью сразу в Испанию, без заезда домой. Там ведь тебя не найдут?

— Зачем? — не поняла я.

— Подальше от этой истерики. Вернемся через год, все забудут, отчим твой остынет к тому времени.

— Ма-а-а-акс! — теперь моя очередь чмокать его в носик. Я засмеялась: — Ты просто не знаешь моего папу!

О, а вот и он!

Мой телефон завибрировал, на экране была свадебная фотка Димы с мамой.

Я ткнула «Ответить».

— Привет, Ась.

— Привет. — Я прижала трубку к плечу и запустила сразу обе руки в максову шевелюру.

— Ты ведь сегодня не занята? — поинтересовался Дима аккуратно.

— Нет, совершенно. Только новости надо прочитать.

— Я так и думал. Ждем вас с Максом в гости. На новости забей. Самое интересное перескажу, если захочешь. — Хорошо, — я улыбнулась и повернулась к Максу: — Ну что, едем знакомиться с родителями?

Макс с некоторым удивлением смотрел на наш маленький двухэтажный домик, до которого мы добрались всего лишь через пару часов через остатки утренних пробок.

Крошечный и милый, похожий на европейские коттеджи для семей среднего класса.