Мар. Щит императора (СИ) - Лисина Александра - Страница 47

– Для этого достаточно разместить под слоем у-иридита слой а-иридита, и при определенных условиях он вытолкнет накопленную магию наружу. Для этого на него достаточно направить нужное заклинание.

Я нахмурился.

– Хочешь сказать, шаман делает именно это? Приходит, шпыняет заклинанием а-иридит, а потом спокойно забирает халявную силу? А мы такое проделать сможем?

– Я не умею создавать пространственные заклинания, – улыбнулся император. – Но, если удастся направить эту энергию в индивидуальный портал, то да: мы сможем вернуться.

– Очень хорошо. Даже прекрасно. У меня только два вопроса: хватит ли дальности твоего телепорта, чтобы вернуть нас во дворец? И если нет, то куда в таком случае мы сможем переместиться?

– Направление всегда задано строго. Если энергии хватит, мы туда переместимся. Если нет – останемся где были. В кулоне для этого есть предохранитель. Его работа ограничена лишь емкостью резервов, которые можно разместить в таком небольшом артефакте. Если резервы внешние и ничем не ограничены…

– А как определить емкость а-иридита, если я его даже не вижу?

– Когда там в последний раз был шаман? – вместо ответа спросил император.

Я призадумался, а потом послал мысленный зов вожаку.

– Прошлой весной.

– Сейчас середина зимы. Год еще не прошел, но, исходя из средней скорости накопления энергии типичной иридитовой рудой… а там она вряд ли успела пройти очистку… все же больше данных за природное, не самое богатое месторождение. Исходя из этого, я думаю, что энергии, которая там собралась со времени последнего использования, нам с тобой на одно перемещение хватит.

– И что нужно, чтобы его осуществить? Желательно без риска для жизни.

– Ну… – его величество вдруг прищурился. – Для начала я должен своими глазами взглянуть на это место. А там будет ясно, сможем ли мы его использовать.

Следующим утром я разбудил императора в темноте. Вернее, он проснулся сам, почти в то же время, когда и я. Тревожный звоночек, не спорю, но нам надо было сделать слишком много, чтобы я на этом заморачивался.

Перво-наперво я снял с его величества шину и опилил концы, укоротив ее почти на треть. Это позволило Карриану начать сгибать ногу в коленном суставе и подарило немного мобильности. Затем пришлось помочь ему одеться, благо с Жеяром я договорился еще накануне, и императору принесли широкие меховые штаны, целый набор рубашек, жилетку. Ну а шкуру я снял прямо с волокуши, свернув ее в рулон и постелив на легкие сани, которые сразу после завтрака Жеяр подогнал к крыльцу.

Не скажу, что провожали нас всей деревней. Народ по-прежнему сторонился чужаков, но даже в такую рань на улице появились люди. Все же я не зря больше недели снабжал их свежим мясом: запомнили. Да и не каждый день в этой глухомани появляются имперцы, так что, когда мы уедем, разговоров местным хватит не на один месяц.

Насчет того, что у скалы удастся сходу организовать портал, я не обольщался, но чем драхт не шутит – вдруг у Карриана и впрямь что-то получится? По этой причине собирались мы, как в последний поход, а Жеяра я предупредил, что, если дело выгорит, то обратно мы уже не вернемся.

Не знаю, обрадовался он такому повороту или нет – сам Жеяр на эту тему ничего не сказал. Но к рассвету у наших ворот стояла запряженная в сани лохматая лошадка, а в санях лежал мешок с провизией, о которой я даже не заикнулся.

– Может, пригодится, – отведя глаза, буркнул Жеяр, когда я застелил сани теплой шкурой и, обнаружив поклажу, удивленно на него посмотрел. – Мало ли, метель настигнет… или еще беда какая приключится.

– Спасибо. Честное слово, я ценю твою доброту. Если у нас получится, сани тебе потом вернут.

Жеяр хмуро кивнул, будто даже не сомневался в этом, а я ушел обратно в дом, чтобы собрать вещи.

Карриан на этот раз спустился с крыльца сам, я лишь помог ему устроиться, чтобы лишний раз не тревожить ногу. Костыли аккуратно положил сбоку. Затем усадил ему на руки нетерпеливо повизгивающего Ворчуна. Накрыл его величество еще одной шкурой, чтобы не мерз в дороге. После этого забрался в сани сам. Жеяр взял лошадку под уздцы, вывел за ворота, уже там залез на облучок и в два счета домчал нас до вершины ближайшего холма.

Глянув на то, как он остановился и принялся сноровисто выпрягать лошадку, Карриан озадаченно кашлянул, однако от вопросов все-таки воздержался. И лишь когда Жеяр, распрощавшись, отправился вместе с лошадью обратно в деревню, оставив нам сани с пустыми постромками, его величество негромко поинтересовался:

– Мар, что происходит?

– Все в порядке, сир. У нас будет другое средство передвижения, – заверил его я.

– Что еще за средство?

Сидящий у него на руках Ворчун вдруг радостно подпрыгнул, а я, почувствовав спиной чужой взгляд, с облегчением обернулся:

– Собственно, они уже здесь… Здравствуй, брат.

Огромный белый волк, бесшумно подойдя, толкнул меня носом плечо, а затем одобрительно взглянул на замершего в санях императора. Ворчун при виде отца взвизгнул, неловко соскочил на снег и припал на брюхо, когда вожак деловито обнюхал нерадивое чадо.

Повязки я с мелкого поутру тоже снял, так что ходить ему ничто не мешало. Лапу он, правда, еще берег, но я проверил – кости срастались правильно. А при такой активности перелом у щенка заживет очень быстро.

– Ма-а-ар… – с нескрываемым подозрением протянул император, когда следом за вожаком из-за сугробов неторопливо вышли еще трое крупных самцов.

Я повернулся.

– Прости, твое величество. Я не все о себе рассказал. Но быстрее, чем они, к той скале нас никто не доставит.

– Мы с тобой на эту тему еще поговорим, – мрачно пообещал повелитель, не без настороженности следя за приближающимися зверьми.

– Не злись, Кар. Я не отказываюсь отвечать на твои вопросы. Просто сам еще не во всем разобрался, поэтому и не спешу с откровениями.

Карриан опасно прищурился.

– И как я должен это понимать?

– Как хочешь, – спокойно отозвался я, наклоняясь за постромками. – Я тебе не враг, если помнишь. А они… ну, считай, что они тоже помнят о ледяных равнинах, поэтому и согласились помочь. Ворчун, залезай в сани, не то без тебя уедем.

Волчонок, настойчиво крутившийся у отца под ногами, послушно вернулся. Карриан, когда малыш свернулся клубком и нахально положил морду ему на бедро, не обратил на это никакого внимания. Я же устроился с другого боку, предварительно бросив волкам постромки. А когда сани стронулись с места, тихонько сказал:

– Ну, а теперь можно и вздремнуть – братья знают дорогу.

Император сделал вид, что не услышал, и почти всю дорогу молчал. Сани, разумеется, немилосердно трясло, сломанная нога наверняка болела, но на лице Карриана не отражалось ни единой эмоции. Он даже сейчас, обросший и слегка одичавший, умудрялся сохранять величественный вид. Да и восседал в обычных санях так, словно это была раззолоченная карета.

Но, наверное, он по-другому просто не умеет?

«Никто не знает, что творится у императора на душе», – сказал однажды Тизар. И даже сейчас, исподтишка поглядывая на Карриана, я не смог бы сказать, о чем он думает.

Как-то сами собой вспомнились вылазки во дворец, в одну из которых я неосторожно забрел в закрытое крыло. Потайных ходов там имелось на удивление мало, а стража, наоборот, встречалась чуть ли не на каждом повороте. Наткнувшись на красно-черные мундиры в третий раз подряд, я даже заподозрил, что в этой части дворца был спрятан какой-нибудь артефакт вроде второго «средоточия». Но за несколько часов напряженных поисков ничего не нашел. А потом случайно забрел не туда и обнаружил в одной из комнат облаченную в траурные одеяния женщину, в которой опознал мать императора Орриана и бывшую императрицу Нарану.

Она стояла у окна, рассеянно глядя куда-то вдаль. Печальная, задумчивая и гордая. Рассмотрев ее точеный профиль, я еще подумал, что Карриан очень на нее похож. Не на мать, портрет которой я видел в библиотеке мельком, а именно на бабку. Хотя простой бабкой назвать эту статную, изысканно одетую и полную непередаваемого величия женщину было бы кощунством.