Мар. Щит императора (СИ) - Лисина Александра - Страница 66

В последние недели нам даже ночевать приходилось в одной комнате. У стены. На двух матрацах, потому что после бесславной кончины третьей подряд кровати Карриан велел их ему больше не затаскивать. По ночам он снова начал плохо спать. Но на этот раз уже сам просил усыпить его магией. И я усыплял. Опутывал его стабилизирующими нитями как коконом, в надежде, что это убережет дворец от беды. Сам ложился рядом. Брал императора за руку. И всю ночь чутко караулил его сон, потихоньку выпивая льющуюся из него магию, которая образовывалась с неимоверной скоростью и всегда была направлена исключительно на разрушение.

Контроль над этим процессом он полностью утратил примерно за месяц до дня «икс», которого все окружение императора ждало, как манны небесной. Карриан устал от постоянных эмоциональных качелей. Да и я устал не меньше, потому что откат раз за разом ударял именно по мне. Императора это бесконечно бесило. Меня огорчало. Он, в свою очередь, злился еще больше, и день за днем этот снежный ком только нарастал.

Дело дошло до того, что даже Тизар стал бояться заходить в императорские покои, чтобы ненароком не усугубить ситуацию. Все текущие дела Карриану пришлось сбросить на советников, что тоже не добавляло настроения. Сидеть в собственной спальне, зверея от тишины, собственной беспомощности и ничегонеделания… Все, что нам оставалось в такой ситуации, это говорить. Травить анекдоты, вплоть до бородатых, пересказывать байки, легенды, сказки. Вспоминать детство. Делиться тайнами. Вместе ржать. Зевать. Ходить в сортир, благо их тут было предостаточно. Не к месту дрыхнуть, на пару есть переданные через Тизара вкусности. Молчать. Принимать ванну. Тренироваться на ограниченном пространстве. Стучаться головами об стены, всеми силами пытаясь отвлечься от скуки. Материться, изощряясь в знании непечатных идиом. Снова ржать. Потом опять бороться. А затем садиться на жесткий пол и часами плевать в потолок, время от времени задавая друг другу вопросы.

Говорят, общая беда сближает, и это, пожалуй, верно, потому что спустя пару недель я к собственному удивлению понял, что знаю об императоре все. Как он рос. С кем дружил. Где именно встретил и как собрал свой личный десяток. Почему не любит людей и отчего так привязан к бабушке. Я выяснил, как и почему был убит его дед. Узнал, каким именно образом Карриан убил своего наставника и как плакал, решив, что все во дворце мертвы, а он один остался посреди вымершего склепа, в котором было страшно, холодно и темно…

Не знаю, рассказывал ли он об этом кому-то еще, кроме меня и вдовствующей императрицы, но я также понял, почему Карриан не любит чужих. В его положении доверие – непозволительная роскошь. И то, что за доверием рано или поздно следует предательство, он тоже усвоил очень хорошо.

Он много мне чего успел рассказать за эти дни. Того, чем люди обычно не делятся с другими или же делятся, но с теми, кого надеются больше не встретить. Синдром попутчика или что-то в этом роде. Но я молчал. Терпеливо слушал. Делал выводы. А когда император замолкал, подхватывал эту импровизированную эстафету, часами рассказывая про годы, проведенные в ученической башне и обо всем, чему учил меня мастер Зен.

Тогда же меня посетила запоздалая мысль, что, раз учитель погиб, то в ученической башне не осталось мастера-тени, способного поднять учеников на последнюю ступень мастерства.

– Мастера Нола уже ищут, – покачал тогда головой император. – Пока он жив, никто тебя туда не вернет. Да и потом…

– Что? Не отпустишь, даже если прижмет? Я все же не совсем твоя тень. Отказаться можешь в любой момент.

– Я к тебе привык, – поморщился Карриан. – А с новичком все придется проходить по новому кругу.

– А если окажется, что мастер Нол состарился? Или умер? – со смешком предположил я. – Да и меня могут убить в любой момент. Кто тогда будет учить тебе новую тень?

Но Кар отчего-то не разделил моего веселья.

– Не о том думаешь, – буркнул он себе под нос, и больше мы к этой теме не возвращались.

Наверное, это странно, но в какой-то момент я поймал себя на мысли, что раньше в отношениях мне не хватало именно этого – открытости, всепоглощающего доверия, той самой духовной близости, которая сродни обнаженной ране. Всего одно движение, и человека можно убить. Всего один шаг, и ты тоже истекаешь кровью.

Но я не предам. Как бы ни повернулось дело. И никогда не забуду то неописуемое чувство, когда двое – это и впрямь единое целое. Две половинки. Две истосковавшиеся другу по другу души, которые наконец-то нашли точку соприкосновения.

Я пронесу это воспоминание через всю оставшуюся жизнь и буду возвращаться к нему снова и снова. Потому что я теперь знал, как оно бывает. И очень надеялся, что в следующей жизни мне снова удастся вспомнить это восхитительное чувство.

А потом… ровно за неделю до назначенного срока… все неожиданно закончилось. Как по мановению волшебной палочки. Просто раз – и не стало. Однажды утром я открыл глаза, с трудом расцепил сомкнувшиеся на запястье Карриана пальцы и понял, что невыносимая тяжесть, так долго мешавшая мне дышать, куда-то исчезла. Мне стало хорошо. Легко. Я снова вернулся в беззаботное детство, где нет тревог, проблем и дурных вестей, от которых хочется сдохнуть.

Это было неожиданное ощущение. Воздушное. Настолько потрясающее, что я не выдержал и в голос расхохотался.

– Отстань,– поморщился Карриан, когда я принялся бесцеремонно его тормошить.

– Какое отстань?! Ты что?! Неужели не чувствуешь?! Кар, все закончилось! Слышишь? За-кон-чи-лось!

– Что ты сказал? – замер его величество. Но потом прислушался к себе, неожиданно посветлел лицом и выдохнул: – Рам! А ведь верно!

– Поздравляю: ты теперь свободен! – снова рассмеялся я. А потом вспомнил посетившее меня накануне ощущение и с неожиданной грустью подумал:

«И я свободен. Только не знаю, плохо это или хорошо».

– Ну, что могу сказать… похоже, вы действительно в порядке, сир, – сообщил Тизар, закончив с осмотром. – Аура чистая, магический дар стабилен, а перстень… хм, все еще активен, хотя этого, по идее, быть не должно.

– Почему? – удивился Карриан. – Срок же еще не вышел.

Придворный маг поджал губы.

– Последняя неделя самая сложная, если я правильно понимаю. А кольцо ведет себя так, словно вы… простите… успели сделать все, как положено.

– Ну-ка, ну-ка… договаривай. Что именно я успел такого сделать? – подозрительно прищурился император.

Тизар отвел глаза.

– Невесту свою нашли. И провели с ней ночь.

Вот уж когда я поперхнулся водой, которую успел глотнуть из стакана, и едва не выплюнул все прямо на мантию «дядюшки».

– Тизар, чтоб тебя…

– Думай, что говоришь! – ледяным тоном заметил Карриан. И правильно: ночевали-то мы вдвоем, никого другого рядом не было и быть не могло по определению. Так что маг по неосторожности едва не намекнул на позорную для Тальрама уголовную статью.

Тизар побледнел.

– Простите, ваше величество. Я не это хотел сказать. Просто… это неправильно. Поэтому мне тревожно. Что, если это временный эффект, и ваш дар снова дестабилизируется? Что, если это случится в самый неподходящий момент, и мы не успеем вам помочь?

– У меня есть Мар, – отрезал его величество. – Этого достаточно.

– Простите, сир, – с поклоном отступил маг, но глаза у него равно оставались настороженными, беспокойными.

Впрочем, я его понимал. И на его месте тоже не захотел бы выпускать императора из заточения. С бомбой, у которой включен часовой механизм и до взрыва осталось всего несколько дней, не шутят. И мало ли, что она вдруг перестала громко тикать и теперь всем видом изображает, что белая и пушистая? Бомба есть бомба. И если ты знаешь, что ровно через неделю она рванет…

Тизар бросил на меня умоляющий взгляд.

– Сир, а давайте начнем этот день с тренировки? – предложил я, допив воду и поставив пустой стакан на подоконник. – Сходим в подвал, хорошенько разомнемся…