Жертва полуночи (ЛП) - Ли Мелинда - Страница 20

— Думаешь, безопасно оставлять его с этим делом?

— Я послежу за ним, — сказал Дэнни, — но это не так сложно. Я рассказал ему, как себя вести.

Сомнения и страх все еще были в Мэнди.

— Он может пораниться.

— Да. А может сделать что-нибудь и гордиться собой, — отметил Дэнни. — Всем нужно быть полезными, Мэнди.

Ее брат повернул косилку и начал новый ряд. Джед был добрым с Биллом, но не давал ему помогать с делами. Джед думал о работе и хотел все сделать сам. Если Билл помогал, дело обычно затягивалось.

— Он долго будет это делать, — отметила Мэнди.

— Ничего. У меня больше нет дел на сегодня. — Печаль сделала глаза Дэнни темнее, пока он следил за прогрессом Билла. — И мне нравится запах скошенной травы.

Мэнди отошла и потянулась к дверной ручке.

— Ты присмотришь за ним, пока он не закончит?

— Не переживай. Я никуда не уйду.

На кухне Мэнди прислонилась к закрытой двери. Что ей делать с настойчивым присутствием Дэнни?

* * *

Джед пересек газон гостиницы, подавляя желание убежать от вида говорящих Мэнди и Дэнни. Он смотрел на лиловую машину. Ему не нравилось признавать, но машина была хорошей.

И Дэнни Салливан был до жути хорошим.

Джед открыл дверцу своего грузовика. Собака прыгнула в машину. Она устроилась на пассажирском месте, опустила голову на лапы и жалобно вздохнула. Даже его любимая собака ему не была рада. Связь Милашки с Биллом становилась все сильнее. Он ведь этого хотел?

— Знаю, ты хотела побыть с Биллом. Я тоже не хотел уходить, но мы там не нужны. — Джед не был нужен в гостинице, пока Дэнни был там. Он не имел права ревновать или злиться. Если бы не Дэнни, Джед был бы мертв, и не известно, что случилось бы с Мэнди. Натан точно получил бы ее.

Он сел за руль и прижал ладонь к бесконечно болящему животу.

Он был благодарен. Правда.

Но почему парень вернулся? При виде Мэнди, любезничающей с другим парнем, Джеду было не по себе.

Все эти годы она не видела в нем мужчины. Она считала его братом. Чувства Джеда не были братскими. Разве он мог изменить ее чувства к нему? Она не позволит ему ничего делать в гостинице, кроме помощи с Биллом. Но он едва мог поднять стремянку. То, что он привез Милашку к Биллу, было самым полезным делом, которое Джед сделал для Мэнди в последнее время.

Джед выехал на дорогу. Он свернул с Главной улицы направо, направляясь из города. Он ехал домой в тишине. Малышка села и подняла нос к окну, пока они приближались к дому на окраине города. Грузовик подпрыгивал на кочках, усиливая боль в животе. Он припарковался и вышел из машины. Из будок у дома донесся лай. У всех собак были и будки, и вольеры. Они охотничьи собаки, а не питомцами. Они жили снаружи, кроме плохой погоды. Исключением была Милашка. Джед опустил ладонь на золотую голову рядом с собой. Она всегда предназначалась для большего.

Усталость и боль терзали его тело, но собаки были важнее. Хоть он изображал бодрость при Мэнди, Джед еще не восстановился. Он не был и на 60 процентов таким, как прежде, врачи ничего не обещали. После раны и сепсиса, захватившего его тело недели спустя, Джед знал, что перехитрил смерть. Он чуть не встретил Жнеца. Его сердце дважды остановилось. Врачи удивлялись, что он еще жил. Это было новой реальностью Джеда. Мэнди винила себя, а он — нет. Он бы все равно спас ее.

Он был готов на все ради Мэнди.

В амбаре за будками Джед выстроил чистые стальные миски и наполнил их кормом. Он раздал собакам миски и воду, быстро почистил будки. Милашка ходила за ним, нюхала каждую дверцу конуры. Медведь, юный шоколадный лабрадор в первом вольере, подавал надежды. Умный, верный, активный. Джед уже получил пару хороших предложений, но ему нужно было сохранять одну собаку для конкурсов. И Медведь стал бы отличным выбором. Эта осень будет за ним.

Милашка больше не пойдет на охоту.

Джед погладил голову Медведя и закрыл дверцу. Многие будки были пустыми и темными. Если он не собирался использовать Милашку для разведения щенков, придется потратиться на другую суку, но ему пока не хотелось планировать будущее.

Стемнело, когда он добрался до дома. Коричневая посылка стояла на крыльце. Он внес ее внутрь, вытащил складной нож из кармана и разрезал ленту. Он опустился за стол. В упаковке была черная коробка с большой белой кнопкой. Милашка опустила голову рядом с коробкой, словно знала, что это для нее.

Джед покормил собаку на кухне и пошел в душ. Он встал под струи и подставил спину под воду. Уродливый шрам пересекал его живот, его не хотелось задевать. Джед повернул голову под водопад. У него были шансы убедить Мэнди, что он был мужчиной, а не другом? Его пальцы коснулись кожи на животе. Он ощущал себя не мужчиной, ведь не мог даже поднять стремянку без проблем.

Джед выключил воду и вытерся. Стоп. Он застыл. Он мог кое-что сделать для Мэнди. То, что могло убедить ее, что его чувства к ней не были братскими.

Он мог найти Натана. Ха! Если бы только его тело могло справиться с задачей, Джед мог бы всему положить конец. Но нож Натана сделал Джеда бесполезным, будто порезал его на восемь дюймов ниже.

Воспоминание о том, как он остывал на тротуаре, и кровь текла из его тела, как из подстреленного оленя, было не единственным, что преследовало Джеда. Натан заявил, что Мэнди его. Копы могли сказать, что он пропал, и следа не осталось, но Джед знал правду. Он обернулся полотенцем, прошел в спальню.

Она не могла найти Натана. Как и Джед.

Он посмотрел в окно. За светом фонарей деревья окружали его дом черной стеной. Натан был там. Где-то. Он хотел Мэнди, и, если кто-то помешает ему, Натан не будет мешкать. Он показал свою истинную природу. Натан был убийцей.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Бостон, май 1975

Высокий крик разбудил Натана. Он протер глаза. Ему это снилось?

Свет луны лился в окно, озаряя его комнату серебром и бросая длинные жуткие тени от мебели. Но Натан ничего не боялся. Он был взрослым, не боялся темноты, и реальность заменяла любой кошмар, который мог выбраться из его воображения. Ни один сон не мог быть хуже реальной жизни.

Еще один крик ударил по ушам, и Натан скривился. Безнадежность была ледяной рукой на его шее.

Мама!

Он отбросил одеяла и прошел на носочках к двери. Он замер посреди коридора. Доски были холодными под босыми ногами, но не от этого он дрожал. Это было от мыслей о том, что стало причиной крика. Желание убежать в комнату и спрятаться под одеялами почти победило.

Но ему нужно было знать, что происходило.

Он прошел к порогу родительской спальни. Дверь была приоткрыта. Страх наполнил его живот, словно ледяной угорь, пока он двигал дверь пальцами.

Его родители были на кровати. Голова мамы прижималась к груди папы. Его мама всхлипывала. Что-то о жуках. Жуки на кровати. На ней. Тысячи. Ее плечи дрожали. Ее позвоночник выпирал между лямок ее ночной рубашки, напоминая змею.

— Ш-ш. — Папа гладил ее волосы, тихо шептал ей то, что Натан не мог разобрать. Слова не имели значения.

Свет луны усилил тени на лице его матери. Глаз дергался. Он знал, не видя, что ее зрачок был точкой, почти потерявшимся в океане радужки. Ее веснушчатая кожа обвисла.

Папа тоже почти не спал. Его лицо осунулось, тени под глазами делали его похожим на зомби из «Ночи живых мертвецов», фильма, который Натан и его друг Эдди посмотрели в тайне в субботу, когда папа возил маму к еще одному врачу, известному психиатру, который хотел отправить маму в психушку.

Натан хотел поехать с ними. Сказать врачу, что он ошибается. Его мама не была безумной. Она просто не могла спать.

Вообще.

Он провел рукой под глазом. Вина покалывала его совесть. Он не должен был ходить. Ему нужно было сказать «нет» Эдди. Но он ослушался папу. Он хотел ненадолго сбежать от своей жизни.