Уровень ненависти: Сосед (СИ) - Краева Ирина Олеговна "kozyulya" - Страница 42

— Наверное, вызовов много. Надеюсь, у Лидии ничего ужасного, просто переволновалась. В ее возрасте, конечно, да с ее эмоциональностью сердце явно не железное.

— Не стоило нам, наверное… — начала я, но меня жестко перебили и отсчитали.

— Катя, стоило. Она для нас — официальное лицо, представитель домоуправления. Она — власть. И она определенно превышает свои полномочия. Не девочка, должна соображать, чем это может кончиться. А мы, и ты, и я, и все остальные соседи, всегда вправе отстаивать свои права и свое мнение. Ты сейчас очень сильно не права. Подумай об этом.

До чего неприятно и горько. Сглотнула мерзкую слюну с привкусом обиды и растерянности. Может, он и прав, но зачем таким тоном? Воспитывает как малолетку какую-то!

— Я, может, и не права, — прочистив горло коротким кашлем, ответила ему, — но таким тоном разговаривать со мной не смей.

Вырвалась из объятий. Стала в двух шагах от мужчины.

— Прости.

— Не прощу. Ты весь день сегодня какой-то не такой. Это все из-за шуточек про жениха и кольцо, да? Передумал? Прошла любовь, завяли помидоры?

— Катя!

— Что Катя? Думаешь, я не вижу твоих поджатых губ? А нахмуренные брови при каждой шуточке? Если ты не хочешь жениться, никто не заставляет! Но не надо тогда и говорить о каких-то серьезных отношениях!

Я говорила тихо, четко, внятно. Но каждое мое слово будто бы отражалось от стен арки, возвращалось эхом, давило на психику. Лучшего места для ссоры и не придумаешь. Андрей проникся.

— Катя…

— Не хочу с тобой говорить. Лучше пойду домой. Обсудим все на свежую голову.

Сейчас, разумеется, ни о каком трезвом взгляде на ситуацию речи и не шло. Я обиделась и шла глотая слезы. Он тоже не выглядел счастливым, когда я сбегала. Продуктивная ночка, ничего не скажешь. Романтика, блин. Посидели, поговорили.

У подъезда меня окликнули. Я подняла голову и увидела Эльвиру. Она высовывалась едва ли не по пояс из окна кухни квартиры Лидии Ивановны.

— Кать, зайди на минуточку.

Честно, подумала, что нашей домомучительнице стало совсем плохо, может, она даже при смерти, Эле страшно, вот и зовет меня. Идти и так не хотелось, а теперь я вообще поднималась по лестнице на ватных ногах.

Эля вышла на площадку, гостеприимно распахнув дверь нараспашку и кивая головой внутрь. Болтать в тишине ночного подъезда — сперва эхо будить, затем всех жителей.

— Ей хуже?

— Нет, нормально. Я дала таблетку аспирина и следом нитроглицерин, вроде нормально все, сидит в кресле. Окна открыла, балкон распахнула, — перечисляла действия девушка. Создавалось ощущение, что она знает, что делает, я и про нитроглицерин-то никогда не слышала. Это слово вообще мне напоминало что-то машинное, а не лекарственное.

— Комаров напустила, — слабым, но от того не менее недовольным голосом, добавила из глубины квартиры Лидия Ивановна.

— А ты, Лида, вообще молчи и дыши давай свежим прохладным воздухом! — скомандовала Эльвира. И уже тише мне: — Больная она еще более вредная, чем обычно. Пойдем на кухню.

— Да я к себе, — предприняла я попытку сбежать из этого неуютного дома.

Хотя вру. Квартира была как раз очень уютной, с душой обставленной и светлой. Белые стены, рыжие полы из натурального паркета и без плинтусов, светлая мебель и множество ярких, но прекрасно сочетающихся деталей интерьера. Видно, что работал профессионал. И картины. Множество прекрасных акварелей, больших и маленьких. Темных, ярких и бледных, с деликатно размытыми цветами, прозрачных и легких.

Неожиданный интерьер и совсем не соответствует моему представлению о домоправительнице. До недавнего времени я бы сказала, что он ей подходит, но в последние пару месяцев Лидия вела себя как сварливая бабулька с лавки, у которой все молодухи — проститутки. А сама вела себя… В общем, не видела бревна в своем глазу.

— Пойдем. Тебе в таком состоянии домой нельзя, — Эля говорила тихо-тихо, чтобы свидетель в соседней комнате не стала еще и собеседником. — Пойдем.

Я и сама не заметила, как меня за руку утащили на кухню, прикрыли дверь. Щелкнул выключатель чайника, передо мной в миг очутилась чашка с заваркой и открытая коробка конфет «Родные просторы».

— А Лидия…

— Да не переживай ты, ей уже легче. Скорую только дождемся. Давай, кстати, выключим здесь верхний свет, так увидим фары и поймем, что пора, — предложила девушка и тут же клацнула выключателем, погружая нас в полумрак. Только одна крохотная лампочка над плитой подсвечивала незнакомый интерьер чужой святая святых. — Поссорились?

— Эльвира, я…

— Ой, да я все слышала из окна. Караулила же. Ну, — немного стушевалась, но не стала изводить себя и тут же отмахнулась, — Скорая, все дела. Ты лучше скажи, чего вы так быстро поругались? Мы же уже прекратили баловство.

— Баловство? — едва ли не заикаясь спросила я.

— Ну да. У нас с Томкой любимая тема — это посмеяться за счет нашего курятничка, — доверительно прошептала Эля и махнула головой в сторону комнаты, где сейчас ожидала скорой больная. — Они такие смешные. Помню, только въехали сюда, так они целую охоту устроили за мужиками из соседнего подъезда. Ну а что мы? Нам смешно. Но и прикольно поддразнить их. Ты бы знала, на что способна Ритка! ФСБ отдыхает!

Эля рассмеялась и надкусила конфетку. А я вспомнила первый день, когда Марго действительно провела настоящую спецоперацию, но выяснила об Андрее все или почти все.

— Неожиданно, — выдала я и тоже потянулась за шоколадом. Когда его еще есть, как не в минуты несчастья?

— Ага. Ты, кстати, за Лиду не переживай. Андрей таких на дух не переносит. А вот Милана… Как бы тебе сказать-то?

— Проститутка крашеная? — подсказала я от доброты душевной. Милана пару раз умудрилась прийти к Андрею, когда я была дома. Была отправлена куда подальше, конечно, но бесила меня страшно.

— Ну, мы с ней общаемся, — мялась Эля и все еще думала, как мне сообщить уже озвученное, но так, чтобы совесть позволила. — В общем, когда у меня появится нормальный мужик, я отсюда съеду. Поняла, да?

— Все так плохо?

— Ну, у нее никаких тормозов нет. А мужики… Знаешь, Кать, ты еще юная девочка и вряд ли сталкивалась со всей этой грязью, но бывают такие ситуации, когда мужчина может воспользоваться такой… Миланой. Он, конечно, потом будет корить себя и все такое, но дело-то будет сделано. Поняла, да?

— Угу.

— У Миланки своя политика партии. Я хочу и не волнует. Ее не смутит ни кольцо на пальце, ни трое детей.

— Я поняла. Спасибо большое за предупреждение. А Лидия Ивановна? — решила я все-таки разведать обстановку, пока Эля добрая и болтливая.

— А она не во вкусе Андрея, расслабься. Ему по душе не прожженные дамочки вроде Лиды и не охотницы вроде меня. Он сам хищник.

Она улыбнулась и подмигнула. В полумраке кухни это выглядело немного жутковато, особенно при ее светлой коже, длиннющих распущенных волосах, еще и взъерошенных, словно только из гроба поднялась в поисках вкусной невинной жертвы.

Хорошо, что я уже не такая! Ух! Аж мороз по коже.

— Спасибо тебе большое за поддержку. Мы сейчас немного поругались, но это не с соседками связано и обсуждать, если честно, не хочу. Пойду к себе, ладушки? — напустила в голос побольше усталости и обреченности. Ну нет у меня сил и желания что-то обсуждать вот прямо сейчас.

— Иди, конечно. Ты прости меня. Я сама немного на взводе. Лиду пока откачала, сама перенервничала вся. Ей-то уже лучше, а меня отпустило и потряхивать начало. Одной-то с больной не так страшно. Ты заходи в гости. Маргоша со своей любовью совсем пропала, звонит раз в неделю на пару минут, Томка в командировку надолго сейчас улетит, я совсем одна буду. Приходи на рюмку чая, как будет желание. Ну, или если Андрей чем расстроит, перемоем косточки ему, успокоишься и пойдешь ужин ему готовить.

— С цианистым калием, — уточнила мрачно. Семейная идиллия что-то больше не вызывала приятных чувств.

— Ладно тебе так говорить. Это от обиды, — Эля поднялась вслед за мной. — Мужчинам всегда тяжелее в отношениях, чем нам, Кать. Ограничение свободы, бюджета… Тяжело им. Мы-то радостно обычно скачем в кухонное ярмо. Хотя как по мне, так женщин туда волочь надо, — рассмеялась она тихонько. И добавила: — Я бы уже и сама не прочь, конечно. Но что-то все не судьба.