Домик номер десять (СИ) - Романова Наталия - Страница 40

И надо было ей вспомнить Матвея, то, что он вытворял одними губами, даже не пуская в ход язык. Как плавилась Роза от одного предвкушения поцелуя, от одного взгляда, мысли, как метались бабочки-шизофренички в ее животе. Как сознание витало где-то у потолка десятого домика и курило в затяг, пока Роза сходила с ума от страсти или млела от нежности, льющейся на нее нескончаемым потоком. Надо же было вспомнить! Почему? Почему мысли о Матвее Розенберге никак не покинут ее глупую голову, почему бабочки бьются в истерике, а сознание рыдает каждый раз, когда Роза проходит мимо домика номер десять. Почему она даже поцеловаться не может с другим мужчиной?!

Вероятно, Роза не самая умная девушка, не такая уж и честная, и не слишком порядочная, ее трудно назвать нежной фиалкой, она не придается глупым мечтам о большой любви. Роза может заниматься сексом без любви. Просто сексом. Задорным. А лучше регулярным. Но она точно не может спать с одним мужчиной, а думать о другом, постоянно. Ежедневно, ежечасно.

Роза выскочила из дома Глеба как ошпаренная, неслась по двору, что было силы. Глеб догнал ее в три счета, с его-то ростом.

— Стой!

— Отстань, — Роза разрыдалась, постыдно и жалко.

— Остановись, — проговорил спокойно. — Отдышись, успокойся, воды выпей, лимонада хочешь? Или кваса? А потом поедешь. Не несись в слезах, дорога сама знаешь какая… а в горах дождь, — кивнул в сторону курорта, небо там действительно было серым, даже гор не видно.

— Извини, — Роза села на ступеньку крыльца, куда ее подвел Глеб.

— Да ладно, все я понимаю. Любовь. Асисяй.

— Он меня замуж звал… — зачем-то призналась Роза.

— Ну и соглашалась бы, не из-за меня же ты отказалась, — криво усмехнулся.

— Да как? Он черте где, я здесь!

— К верху каком, — спокойно ответил, как технику безопасности отчитал. — Решали бы проблемы по мере поступления. Жизнь — сплошные проблемы. Кому я рассказываю?! — Губы Розы тронула понимающая полуулыбка. — Решать — не перерешать.

Роза согласно кивнула. Действительно, сколько себя Роза помнила, проблемы были, как-то решались, находились пути, возможности, или не находились, зато виделся другой выход, смотрелось на задачу под другим углом, а то и проблема переставала быть таковой.

— Так все? У нас точно не выйдет? — вернулся к своим баранам Глеб.

— Нет, — насупилась и глотнула лимонад. — Я поеду, спасибо… за гостеприимство. А дом хороший, правда, ты молодец.

— Я тогда жену вызову из Башкирии, — вдруг заявил Глеб.

— В смысле «вызову жену», вы же развелись, нет?

— Развелись, так и есть. Трое детей никуда не делись, мужика у нее нет, да и вряд ли появится, а мне жена все равно нужна, дом в чистоте содержать… ну и… в общем, пора семью заводить. Молоденькая мне нафиг не впала, один ветер в голове, дурь. Нашего возраста — большинство разведенок с детьми, зачем мне чужого ребенка растить, если своих трое? Вот и вызову жену, здесь и климат получше, и заработок у меня, и дети буду рядом.

— Тебе виднее, — Роза пожала плечами, махнула рукой и вышла со двора чужого дома.

Ночью Роза пыталась купить маме с Олесей билет, вернувшаяся из командировки Альбина за день перемыла всю квартиру, на завтра планировала оббежать все обязательные для дочки развивающие кружки и секции и ждала маму в гости.

— Роз, — прошел на кухню Виктор. — Там чего-то маме плохо. — Давление. Может, скорую?

Роза рванула в сторону спальни мамы с Виктором. Мама лежала, закутанная в одеяло, посредине двуспальной кровати, в комнате пахло лекарствами, на тумбочке разбросаны таблетки. Тут же схватилась за тонометр, перемерила несколько раз. Давление было нормальным.

— Может, сердце? — Роза не на шутку заволновалась. — Сосуды? Что болит?

— Голова кружится, — прошептала мама. — Ноги судорогой сводило, сейчас прошло, а голова так и кружится, стены качаются…

— Давай скорую.

— Да я сейчас отойду, а она приедет часа через три только, — махнула рукой. — Я таблеточек напилась уже, давление, ты говоришь, нормальное. Ничего страшного.

— Точно? — подозрительно покосилась на маму.

— Точно, точно, — кивнула.

— Роз, а может, ты Олесю отвезешь, а? — Виктор встал у кровати и тяжко вздохнул, косясь на жену. — Мы вдвоем справимся, на месте оно сподручней, и мне спокойней будет, да и тебе. Случись что в самолете, а она с ребенком. Не дай бог! Да и климат этот… — махнул рукой.

— Мам? — Роза посмотрела на маму, та согласно кивала и одобряюще смотрела на мужа. — Правда, Розочка, сама бы я слетала, а с Олесенькой боюсь… мало ли что! Не дай бог! Ой, ой, — дернула ногой. — Вот, снова судорога пробежала. Больно-то как! Лети, доча, а я лучше завтра в клинику платную съезжу, давно пора… а мне врача хорошего посоветовали, он в отпуск на следующей неделе уходит, так я успеваю попасть к нему, говорят, светило какое-то. Сюда на пенсию приехал, из Москвы…

— Ладно, — Роза опешила и согласилась.

А Питер встретил моросящим дождем, теплом и начавшейся золотой осенью. Изморось не прекращалась, портила прически женщинам, мочила обувь мужчинам, оставляла следы на плащах и зонтах.

Роза была почти счастлива. Потому что она любила этот город, любила дождь в любое время суток и года, даже шквальный ветер, который обещали со дня на день, любила. Любила серые краски и повисшую в воздухе меланхолию. Особенно она любила две улицы между своим домом и домом Матвея, настолько, что прогуливалась по ним несколько раз в день, гонимая глупой надеждой. Ведь если они встретились с Матвеем за две с половиной тысячи километров от дома, то здесь просто обязаны. Но не встречались.

Альбина носилась с Олесей по врачам для садика, записывала в кружки, на развивающие занятия, маниакально выбирала будущую школу, хотя до нее было еще добрых два года. Даже о подготовительных занятиях рано говорить, даже если там чему-то и смогут научить тоненькую блондиночку с синющими глазками.

— Ты чего дома торчишь? — уставилась на Розу Альбина. Не было и восьми утра, Альбина была собрана, как на парад. Брючный костюм, подчеркивающий рост, длину и стройность ног, полупрозрачная блузка окутывала флером таинственности воздушный образ. Она была похожа на фею из Диснеевских сказок и на топ-модель одновременно. — Я думала, ты с Матвеем будешь пропадать целыми днями.

— С чего это? Курортные романы заканчиваются на курорте, — Роза пожала плечами.

— Все зависит от женщины, — заявила Альбина и прокрутилась вокруг своей оси. — Олеся, поторопись, — крикнула в открытую дверь. — Психологи рекомендуют приучать ребенка к самостоятельности, — пояснила для Розы. — Олеся ужасно несамостоятельная!

— Зачем ей быть самостоятельной? — пожала плечами. — Ей пять лет. Ты собираешься отпускать ее одну в садик? Или школу?

— В школу — да! Классу к девятому, — тут же пояснила.

— Тогда у вас масса времени, — Роза рассмеялась.

Порой Альбина в своем стремлении вырастить разносторонне развитую личность противоречила сама себе, впрочем, Роза не так уж и разбиралась в детях. Вот Матвей наверняка сказал бы что-нибудь умное и полезное, дал совет или просто прокомментировал, а Роза могла только покачать головой и улыбнуться, когда в комнату забрела племянница.

— Эти колготки не подходят, — держа в руках розовые колготки, она встала напротив мамы.

— Почему? — Альбина приподняла идеальные брови. — Они розовые, как и кофточка, а бабочки — как на туфельках.

— Другой оттенок! — категорично отрезала Олеся и направилась обратно в комнату, гордо вскинув подбородок. Альбина рассмеялась и направилась за дочерью, явно гордая собой.

«Не тот оттенок». Роза не сомневалась, что в итоге они найдут именно «тот» оттенок розового, который подойдет к кофточке, и, что интересно, бабочки будут идеально сочетаться с туфельками. У Диснеевской феи могла расти только такая же фея, и никак иначе.

— Так вы разбежались с Матвеем, да? — Альбина сочувствующее вздохнула. — Надежды, конечно, было немного… но все равно жаль! Все-таки он классный.