Орехи (ЛП) - Клейтон Элис - Страница 33

— Ты его получишь, — подмигнул Лео, взял мой ящик и повел меня к полям.

Мы прогуливались по грядкам с овощами. Я любовалась, едва начавшим показываться из земли, проростком, пробовала кисловатый щавель и сладкий укроп, собрала в подол малюсенькие молоденькие баклажанчики японского сорта в белую и фиолетовую полоску. На этой неделе в комплектах у всех был свежий латук, знаменитая карамельная клубника, немного ревеня, и новинка этой недели — первая черника. Я уже мысленно перебирала рецепты, решая, чем бы еще оживить свои домашние ужины, и что можно использовать в закусочной.

Во время нашей прогулки Лео рассказывал мне о местности. Показал место, где они вспахали неиспользуемое поле и нашли столетнюю банку из-под кофе со старыми монетами. Где под сгнившими досками обнаружили старинный колодец, теперь он был безопасно огражден изгородью. Они переориентировали колодец, теперь он использовался для орошения огорода. Лео распланировал грядки по такой же схеме, как это было первоначально. Он воспользовался старинным проектом, который нашел на чердаке старого дома, в нём сады выстраивались по строгим стандартам.

— Раньше все вокруг было усажено бархатцами. Это отличное средство от насекомых, — объяснил Лео, когда мы проходили мимо растущей на грядках зелени. — Тебе ведь нужен укроп?

— Да. Маленькие огурчики и зеленые помидоры пойдут на закатки от зомби.

— Мне стоит знать, что это такое? — поинтересовался Лео, а затем опустился на колени и собрал укроп в пучок.

— Чед просил меня научить его делать закатки. Поэтому они придут в закусочную после закрытия. Что же касается зомби, тут не всё так просто.

— Они хотят научиться закатывать огурцы и помидоры? — не поверив своим ушам, переспросил Лео. Он собрал укроп в пучок и перевязал ниткой. — Столько хватит?

— Идеально, — ответила я. Лео вручил мне пучок как букет. Я с удовольствием вдохнула его аромат. Мм-м. Как же прекрасно пахнет свежая зелень! — И ты удивишься, как много людей хотят этому научиться. Самое популярное направление на вечерних курсах в Кулинарной Академии ЛА — это консервирование и соление. Даже несколько моих клиентов посещали такие занятия. Все эти роскошные, пластиковые, богатые и знающие на что потратить деньги женщины учились, как засолить банку огурцов за пятьдесят центов.

— Серьезно?

— О, да. Твое движение слоуфуд здесь подразумевает возвращение к истокам, к выращиванию натуральных местных продуктов, но в целом это очень популярные тренды в еде. А кто лучше лос-анджелесских жен знает всё о новых трендах? Никто. И это неудивительно. Наше поколение совсем не владеет такими навыками.

— Например…?

— Засолка. Консервирование. Закатки. Даже шитьё. Если у меня оторвется пуговица, я не буду знать, что с этим делать. Моя мама умеет шить, но я не удосужилась этому научиться. И моя мама находится в меньшинстве — большинство женщин в наши дни, по меньшей мере, в двух поколениях от этих умений. Вот твоя мама, например, умеет шить?

Лео рассмеялся, откинув голову назад.

— Ты очаровательна.

— Именно. Но спорим, её мама умела — и деньги не имели к этому никакого отношения. Раньше люди знали, как все это делается, а сейчас — нет.

— Вечерние курсы. Интересно, — задумчиво произнес Лео, почесывая бороду. — А мне можно прийти на урок?

— На самом деле, это не совсем урок, — ответила я, играя с листочками укропа. — Но, конечно. Если хочешь.

— Хочу.

Я провела рукой по душистым травам и ощутила, какие они приятные, как шёлковые, на ощупь. Хочу. Мне очень понравилось, как это прозвучало. Даже больше, чем я хотела бы признать. Но что мне не понравилось — это предательское жужжание, приближающееся к моему уху.

— Нет! Нет, нет, нет! — завопила я и, бросив укроп и коробку на землю, стала убегать на середину поля. Только тогда Лео понял, что произошло.

— Рокс! Эй, Рокс! — закричал он мне вслед, но я стремглав мчалась в неизвестном направлении. — Рокси!

Я оглянулась через плечо, чтобы проорать в ответ:

— Я же говорила тебе, что пчелы — мудаки!

И поскольку не смотрела вперёд, я запнулась об оставленное ведро и завалилась прямо в мягкую, рыхлую почву.

Догнав меня несколько секунд спустя, Лео присел.

— Ты в порядке? — спросил он, в спешке осматривая меня.

— Конечно, — вздохнула я, прикрывая лицо руками. — Серьезно, у меня не простые отношения с пчелами, шмелями.

Лео нежно убрал мои руки от лица и глубоко вдохнул.

— Должно быть, всё дело в мёде.

Я задержала дыхание, осознавая каждую точку нашего соприкосновения. Мы сидели на земле, окруженные зелёными стенами трав, колышущимися на ветру. Казалось, были отрезаны от внешнего мира и дурацких пчел — только я, фермер и моя юбка, спутавшаяся на бёдрах.

Лео склонился ко мне, отпустил мои руки, чтобы убрать волосы, падающие мне на лоб.

— Если тебя укусят, знаешь, что произойдет?

— Конец света, — незамедлительно ответила я, и он посмотрел мне прямо в глаза.

— Тебя укусят. Вот и все. Немного поболит, но, в конце концов, боль отступит.

Я приподнялась на локтях, намеренно вторгаясь в его пространство.

— Я бы предпочла не быть укушенной вовсе.

А потом поцеловала его. Мои губы коснулись по его разок, затем другой, и я готовилась к третьему, но услышала поблизости какой-то гул.

Лео застонал, но притянул меня для еще одного поцелуя.

— Если мы не хотим, чтобы дневная экскурсия застала нас, кувыркающихся в поле, то нам, наверное, стоит встать.

— Наверное. — Нехотя, я позволила Лео поднять меня, ведь голоса были уже совсем близко. Затем мы вернулись туда, где в радиусе пятидесяти метров овощи были разбросаны во все стороны.

После того, как Лео помог мне всё собрать, он успел ещё раз поцеловать меня, до того, как экскурсанты показались на вершине холма. Мы помахали им, и направились в противоположном направлении. Мы переходили с одного поля на другое, болтали обо всем и ни о чем. Лео рассказывал мне всякого рода мелочи об этой земле, бесконечно расспрашивал меня о различных способах, которыми я могла бы приготовить определенную продукцию с фермы, и мы смеялись больше, чем я могла бы припомнить за долгое время.

— Это замечательно, что у тебя есть доступ ко всей этой истории, что ты можешь, узнать, как приобрелось, развивалось, чем жило это поместье, — отметила я, когда мы стали возвращаться к амбару.

День подходил концу. На вершине холма были слышны лишь ветер и щебетание птиц. Мои руки были грязными от копания в грядках, кончики пальцев окрасились в зелёный цвет, после выдергивания упрямого пастернака.

— Мы приезжали сюда не так часто, в основном летом, — сказал Лео, остановившись. Он смотрел вниз на большой дом, вырисовывающийся в лучах вечернего солнца. Недалеко текла река Гудзон, широкая и неспешная. Лео указал в противоположном направлении. — Я проводил много времени бегая по лесам, играя с собаками. Здесь есть заводь в дальней стороне поместья, ты даже, и представить себе не можешь, сколько наконечников от стрел я находил по берегам реки. Домой я возвращался весь в грязи, искусанный клещами. Моя мама и её друзья, как правило, были в ужасе.

— Моя обычно поливала задний двор водой из шланга, чтобы получились «грязевые ванны», и мы сидели там и лепили куличики из грязи. — Грязь так классно освежала в те жаркие летние дни. — Мама всегда говорила, что грязь полезна для кожи. И цитирую: «Все дети должны пачкаться, особенно маленькие девочки».

— Я так и слышу, как она это говорит, — засмеялся Лео, поймав мою руку. Он изучал въевшуюся грязь под ногтями. — Значит, ей бы это понравилось.

— Она была бы в восторге, — подтвердила я, когда он перевернул мою ладонью вверх и погладил большим пальцем по линии любви. У меня мурашки побежали по спине. — Не сомневаюсь, что твоя мама думает, твоё копание в грязи в конечном итоге окупилось с лихвой. Смотри, каким удивительным это место стало теперь.

Лео ещё раз провёл пальцем по моей ладони, а затем посмотрел вдаль.