Assистент с причудами (СИ) - Весенняя Марина - Страница 13

Да не, бред какой-то.

Какие друзья? Я начальник, он подчиненный.

Мда… Ситуёвина.

Пока доехала до больницы, сгрызла все ногти. Опять из-за Коржаненко, между прочим. Вообще, дурацкая привычка. Чуть какие нервы — прощай, маникюр. А Андрей тот еще организатор стресса.

Сто шестьдесят четыре голосовых сообщения.

Настойчивый молодой человек.

Я связалась с безумцем.

Осталось понять, хорошо это или плохо.

— Добрый день, я к Коржаненко Андрею, — обратилась к медсестре на посту.

Все же просто — раз он шлет мне развеселые сообщения, то явно не находится в тяжелом состоянии. Значит, никакой реанимации, а палата. Операция была? Значит, должен лежать в хирургии. Не могли же Андрея перевести куда-то еще так быстро? И не сбежал же он, в самом деле?

— Тринадцатая, — не отрываясь от своих занятий, сухо ответила медсестра.

Я не суеверная, но что-то мне не понравилось, что Андрей лежит в «несчастливой» палате. Надо будет найти заведующего отделением и попробовать договориться о переводе Коржаненко в другую палату. Есть же здесь какие-нибудь варианты?

Тринадцатая.

Прежде чем постучать и войти, помялась на пороге.

— Аню-ю-юта, зараза такая, — Андрей все еще развлекался со своим телефоном, не замечая меня. — Я знаю, ты получаешь сообщения. Здесь есть две серые галочки… А ты… ты… ведьма…

— Коржаненко, я ведь и уволить могу, — подала голос, пока фантазия горе-ассистента не понесла его в расчудесную страну трудовой биржи.

— Пришла! — парень как-то слишком весело повернулся в мою сторону. И, к моему ужасу, попробовал встать с кровати.

— Стоп, лежать, — скомандовала, а то Коржаненко слишком разогнался. — Ты куда собрался?

— Жену встретить, — огорошил меня Андрей.

— Жену? — даже обернулась посмотреть — мало ли, вдруг я не единственный посетитель. Да нет, я одна.

— Конечно. — Парень вновь попробовал встать. Но я помешала. Подошла, надавила плечи.

— Ты откуда такой шустрый взялся-то? — поинтересовалась, сажаясь на край кровати. — Ты давно очнулся? Что… что врачи говорят?

— Я тебя люблю.

О-о-о. Это точно клиника. Причем не из-за наркоза. А из-за того, что Андрей думает, что это смешно. Уж слишком переигрывает.

Ударила его в плечо. Побольнее.

— За что?

— За то, что дуру из меня делаешь, кретин, — рыкнула на оболтуса. — Я через пол-Москвы летела, гадая, что с тобой, как все прошло, что… что… А ты! Цирк здесь устроил.

— Да ладно тебе. — Губы Андрея растянулись в типичной ухмылке. — Ну чуть-чуть перегнул палку, с кем не бывает? Мне вообще простительно.

Ага. Простительно. Я поседею с его приколами, а ему — простительно.

— Давно в себя пришел? Как операция? Что говорит врач?

— Ничего, завтра домой поеду.

— Я сейчас тебя снова ударю, — выдохнула злобно. Это же надо уметь так раздражать!

— Я серьезно, — пожал плечом Андрей. Одним. И то поморщился. Однако, поймав мой недовольный взгляд, все-таки решил ответить на поставленные вопросы. — Из себя не уходил, так что приходить никуда не пришлось. До отделения довезли, вкатили лошадиную дозу обезболивающего. Раны промыли. Возможно, единороги, не знаю. Я немного поплыл. Влили в меня физраствора, плазму и глюкозы. Сказали, что родился в рубашке, целый, здоровый. Только несколько швов наложить пришлось. Так что завтра домой.

Недолго обдумывая слова Андрея, вынесла свой вердикт:

— Бред какой-то. Я поговорю с врачом сама… Ты, видимо, еще в себя не пришел.

Андрей перехватил мое запястье.

— Ничего не поговоришь. У нас врачебную тайну никто не отменял.

— Ты понимаешь, что тебя нельзя выписываться? Что, если… не знаю, рана откроется? Ты понимаешь, что можешь истечь кровью и…

— И что? Я тебя умоляю, я скорее скопычусь от местной еды и депрессивных лиц. Недельку дома поваляюсь и вернусь в офис.

Недельку?

— Ты или врешь мне, — поджала губы, — или симулируешь.

И в любом случае — Коржаненко надо мной издевается.

— Ни то. И ни другое. Меня правда тошнит, но это нормально после всего. Есть слабость. Поэтому выписываюсь завтра, а не сегодня.

— А меня видеть зачем хотел?

— Да так, проверить — приедешь или нет, — улыбнулся через силу. — Ай! Женщина, перестань меня все время бить!

Как будто Аня могла меня послушать. Она еще раз ударила меня в плечо кулаком.

Черт, такая маленькая рука — и так больно лупит! Причем аккурат в одно и то же место.

— Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным? — надулась Анюта.

— Я всегда серьезен, — заверил девушку. — Просто… что ты хотела услышать? Что я влюбился, как мальчишка, поэтому сходил с ума от желания тебя увидеть?

— Точно не это. — Аня отстранилась от кровати, начала разглядывать палату, будто меня здесь и вовсе не лежало.

— Вот и славно, — ответил, переставая пялиться на начальницу.

«Вот и славно», — повторил мысленно, стараясь распробовать фразу на вкус.

— Тебе что-нибудь нужно? На выписку? — тихо спросила Аня, даже не оборачиваясь. — Может, позвонить кому-нибудь, чтобы помогли доехать до дома?

— Нет!

Как-то получилось резче, чем я планировал.

— Как-нибудь сам доберусь, — буркнул уже спокойнее. Для пущего драматизма состроил глаза кота из «Шрека». — Все равно помочь некому…

Если постараюсь, смогу сделать так, чтобы нижняя губа начала подрагивать. Чуть-чуть только поднапрячься…

— Как этого «некому»? А родители?

— Это время года они проводят в Греции. Вряд ли они променяют Средиземное море на поездку по московским окраинам.

— Тогда ты точно должен остаться в больнице. Вдруг тебе станет плохо? Или ты потеряешь сознание по дороге?

— Если так переживаешь, могла бы и помочь добраться, — предложил я. Тонкий намек напополам с игрой на совести. Анюта у нас гиперответственная, раненого бойца на поле не бросит. Смятение девушки слишком отчетливо вырисовывалось на лице.

— Аня, это же не моя блажь, — подбодрил нерешительность девушки. — Это же проще, чем потом гадать, живой ли у тебя секретарь или случилось что…

— Ты невыносим. — Анюта поджала губы. Будем считать, что я услышал «я согласна».

— Подумаешь, одна поездка на такси, — добавил еще аргумент. — Ну, может, еще до магазина дойти.

— У тебя ничего не треснет?

— Я не так много прошу, учитывая, что рисковал собой ради тебя.

— Просто отлично, — выдохнула Аня, подрываясь с места. — Я так понимаю, что потом мне нужно будет «всего лишь» приготовить тебе еды, «всего-то» застелить постель…

— Я против не буду, — хмыкнул, представляя себе эту картину.

— Приеду за тобой завтра в восемь. И заберу, только если увижу выписку от зав. отделением о том, что тебе можно покинуть стационар.

Как бы это не стало проблемой.

— Конечно, — одарил заботливую деву мягкой улыбкой. — Посидишь еще со мной?

— Если ты такой здоровый, я лучше вернусь на работу. Дела никто не отменял.

— Ладно. — Погладил Анюту по руке, до которой дотянуться стоило очень немаленьких усилий. — До завтра.

Чуть не ляпнул «малыш».

Черт побери, когда наркоз-то отпустит?!

Дождался, чтобы Аня покинула палату, даже выждал после этого минуты три. И только после упал на подушку, чувствуя, что боль вновь разрывает живот.

Морщась и шипя, поднял одеяло, чтобы увидеть, как кровь проступает через повязку. Неудивительно, что сознание вновь стало уплывать, тошнота подступила к горлу.

Долбаные швы опять разошлись.

Кричать не стал, дотянулся до телефона на тумбе. Медсестра оставила номер после моего утреннего концерта

— Любовь Георгиевна, у меня опять…

Она прекрасно знает, о чем я.

Черт, надеюсь, Аня уже ушла, а не направилась донимать дежурных, что и как со мной. Немного жалости к страдальцу я переживу. Но Анюте нечего знать подробности. Еще не хватало, чтобы она себя в чем-то корила.

В целом я даже почти не соврал ей. Внутренние органы особо не пострадали, а без селезенки люди спокойно живут.