Assистент с причудами (СИ) - Весенняя Марина - Страница 30

Разочаруюсь.

И после этого уже вообще ничего не захочу.

Вот он, какой-то смысл. Аня.

И мой смысл только что заперся в ванной. Возможно, обиженный.

Скорее всего, обиженный.

А я дурак.

Поднялся с кровати и поплелся извиняться, потому что стало стыдно. Такое чувство, что пора понять: шуточки, хиханьки-хаханьки закончились. Для меня все серьезнее, чем развести девицу на одну ночь. А я все к чертям теряю, потому что веду себя как тупое животное.

Мозг, Андрюша. Надо пользоваться мозгом.

— Ань. — Постучал и прислонился к двери. — Выходи. Я идиот. И больше так не буду.

Тишина. Прижался ухом, вслушался. Она там что — плачет?

— Анют, — произнес взволнованно.

— Отвали.

— Анют, ну перестать. Я не хотел тебя обижать. Прости.

И опять тишина. Злобный, но гордый всхлип. И полный игнор. Дернул ручку — заперто. Блин, ну вот почему вечно нужно все усложнять? Поплелся на кухню, нашел столовый ножик, который вроде подходил по ширине. Ладно, хоть замок на дверце китайский — как раз достаточно немного усилий, чтобы провернуть его без всякого ключа.

— Анют. — Зашел в ванну. Девушка сидела на полу, рядом телефон. Аня утирает слезы, шмыгает носом. И прячет моську, видимо, считая, что я не замечаю и не понимаю.

— Ань, ну ты чего? Ну пошутил неудачно. Я честно больше так не буду. Я и подумать не мог, что это так тебя расстроит.

Не без проблем опустился на пол рядом с девушкой. Насколько это возможно в условиях крохотной ванной комнаты.

— Глупо из-за этого лить слезы, — произнес и сразу мысленно себя отругал. Ошибка новичка — сказать расстроенной женщине, что она ведет себя глупо. Как правило, за этим заявлением следует новый виток проблем в стиле: «Значит, я глупая?!»

Как и ожидалось, Анюта подняла голову и прожгла меня взглядом чистейшей неприкрытой ненависти.

— А ты действительно считаешь, что весь мир вертится вокруг тебя? — шикнула девушка. Сбивая меня с толку.

Совершенно сбивая с толку.

— Не понял, — пришлось признаваться.

— У меня мама умирает. — Прежде чем я успел что-то сказать о том, что соболезную, девушка меня остановила жестом своей изящной руки. — Не надо. Спасибо, конечно. Я все понимаю.

— Я могу как-то помочь?

— Вряд ли.

— Может, что-то надо? Врачи, лекарства?

В конце концов, наступлю на горло своей песне. Родители достанут самых лучших специалистов.

— Деньги не решат проблему. А у нее Альцгеймер. — Аня оттолкнула от себя телефон. — Я просто злюсь. Потому что моя семья считает, что я должна была ее бросить, еще когда все только стало известно. Как это сделал папа. Только… — девушка шмыгнула носом. — Я оплачиваю пансионат, где ухаживают за матерью. А мои считают, что я должна помогать им, спонсировать их жизнь.

Я растерялся. Потому что понятия не имею, что нужно говорить в подобных ситуациях. Аня еще раз вытерла лицо от слез рукавом. Хотя, возможно, самое лучшее — просто помолчать и послушать.

— Представляешь. Только что звонила мачеха. Сказала, что отец попал в больницу, что все плохо. Что ему потребуется дорогое лечение, денег нет, что я должна им помочь. И что «ты же понимаешь, лечение затянется на долгие месяцы…» Только она соврала. Стоило сказать, что я приеду или оплачу счета из больницы, пошли какие-то левые причины, почему деньги я должна перевести именно ей. И, что хуже того, я практически уверена, что отец в курсе о попытке Таси меня обмануть. И… я не понимаю… — Аня тяжело вздохнула. — Не понимаю, за что они так со мной… Я не понимаю, почему сразу шестеро взрослых и здоровых людей считают, что я обязана работать за всех них.

— Шестеро? — уточнил на всякий случай. Потому что между шоком по поводу новостей о матери Ани и шоком по поводу ее родственников несколько потерялся.

— Две сводные сестры с мужьями. Просто… может быть, я прозвучу как стерва… Но они сами выбирали всё это. У нас были равные возможности. Только я училась, а они нет. Я отправилась получать образование, а они посчитали, что это глупости и трата времени. И не я выбирала себе в мужья пьющих лентяев без каких-либо амбиций. Так почему спустя столько времени, спустя столько вложенных сил я опять должна отказывать себе во всем, но содержать их…

— Я…не знаю, что сказать… — признался честно.

— И не надо. — Девушка махнула в мою сторону рукой.

— Они бедствуют? — уточнил я.

— Да нет. После смерти бабушки продали ее дом, купили квартиру старшей сестре. Младшая живет с родителями. И…

— Забей, — предложил я, и Аня посмотрела на меня… как-то странно. — Я имею в виду… Они пытаются сесть тебе на шею. И я по себе знаю, что иногда лучше перерезать пуповину.

Девушка хмыкнула.

— И кого ты так скидывал со своей шеи?

— Не я. Меня. Как видишь, пошло только на пользу. Работа на перспективной должности, пара ножевых, очаровательная начальница. Я определенно оказался в выигрыше.

Анюта встретила шутку легкой ухмылкой.

— А еще я знаю, что жалеть себя и утопать в тоске можно очень… очень долго. Но оно того не стоит, — мягко коснулся уголка ее губ. — Улыбнись.

Каким бы козлом я ни был, я точно не хочу, чтобы Аня плакала. Даже если это не по моей вине.

— У тебя есть какая-нибудь страшная тайна? — неожиданно спросила она, в очередной раз заставляя меня опешить.

— Страшная? Насколько? — постарался удержать ускользающую шутливую атмосферу, которая возникла на доли секунд.

— Ну… не знаю. — Анюта откинулась к стенке. — Может, не очень страшная… Я вот, например, всегда всем вру, что у меня аллергия на мед.

— Серьезно? — смутился. Больше похоже на шутку.

— Ага. Вроде мелочь. И мне даже за это стыдно. Но… Я не люблю мед. Совсем. Вообще. Никакой. Тем не менее абсолютно каждый человек, стоит узнать об этом, начинает читать нотации: «но это же та-а-а-ак вкусно!», «это же та-а-а-ак полезно!», «а вот ты знаешь, что если есть мед…». Я знаю. Но это не отменяет того, что я его не люблю. Не нравится мне ни вкус, ни запах.

— И как, помогают рассказы об аллергии? — спросил я. Удивительным образом мне нравится происходящее. Это немного странно, но… Черт. Я и не помню уже, когда в последний раз сидел и общался с кем-то по душам. Ане сейчас действительно надо отвлечься от всего, что на нее навалилось.

Мать, семья.

«Все плохо. Не пиши мне», — становится как-то понятнее. Это можно принять. И понять. Я же тоже не делился с девушкой никакими подробностями про свое состояние, так с чего она должна была в смсках посвящать меня в свои проблемы.

Вообще не должна. Но у любого человека есть предел терпения. Просто в какой-то момент дамбу прорывает.

— Ну… так. — Аня пожала плечами. — Теперь находятся умники, которые пытаются скормить мне его тайком, а потом сказать: «Ага! Я так и знала, что ты все выдумываешь!»

— Жесть.

— Жесть… — согласилась девушка. — Жесть — это то, что я как-то довела мачеху до истерики, решив ее проучить. Она положила мед мне в чай, а я изобразила приступ удушья от отека Квинке.

— Да ладно!

Как знал, что моя Анька та еще бестия!

— Эй! Мне было лет четырнадцать. А отец привел в дом другую женщину, когда узнал, что…

Анюта замолчала.

— В общем, как-то так, — закончила девушка, явно стараясь сменить тему.

— У меня с родителями тоже не самые простые отношения, — признался я, подхватывая эстафету неприятной правды. В конце концов, раз у нас вечер откровений, почему бы и самому не сделать шаг навстречу?

— Почему?

— Сложно объяснить…

— Ты попробуй, — подначила Аня.

Хм…

— Проблема в неоправданных ожиданиях, — невнятная попытка отделаться расплывчатой формулировкой.

— Ммм, знакомо.

Да куда там.

— Просто… Всем кажется, что родился на Рублевке — и всё, твоя жизнь в шоколаде.

— Разве нет? — ощутимо удивилась девушка.

— Завышенные требования, — уточнил я. — Родители с раннего детства решили, что я им должен. Каким должен вырасти, на кого отучиться, кем работать, чем заниматься. И что, исходя из этих параметров, я могу любить. А что не могу. Так что девяносто процентов своей жизни я только и слышал «ты не должен слушать эту музыку», «тебе ДОЛЖНО понравиться то-то или что-то». Причем это не были советы в стиле «попробуй, послушай. Мы знаем твои вкусы, ты сможешь оценить». Нет. Это было именно «ты должен». Потому что они так решили. Или потому что сын их друзей это любит. О, и эти вечные сравнения! Просто бесят! — сжал в воздухе пальцы так, словно пытаюсь задушить человека-невидимку. — Я только и слышал о том, какие все вокруг замечательные и соответствующие и как я не дотягиваю до «правильного» ребенка и сына.