Бриг «Ужас» (Избранные сочинения. Том II) - Оссендовский Антоний - Страница 32

— Сударыня, а вы? Разве представители всемирных трестов не удостоятся чести видеть вас в числе своих друзей?

— Простите, сударь, но я туристка! — ответила девушка, с удивлением и смущением глядя на Брайтона.

— Туристка? — протянул с оттенком удивления англичанин.

— Да! Я путешествую вместе с инженером Греминым.

Джемс Брайтон вздрогнул. Его мрачные глаза вспыхнули, и он остановил их на инженере.

— Простите! — сказал он. — Я должен был знать, что такой выдающийся человек находится вблизи моего замка. Я очень рад и поздравляю вас с большим счастьем: быть спутником такой прелестной дамы!

Говоря это, он поклонился и сразу умолк.

— Цель моего приезда сюда, — сказал, вставая, Гремин, — встретить здесь вас всех…

— Уж не готовите ли вы покушение на нас? — улыбнулся англичанин.

— Вы сами не верите тому, что говорите, — ответил Гремин. — Я прибыл сюда со сравнительно мирными намерениями, поскольку, конечно, вы захотите этого. Мне надо говорить с вами, господа.

— Быть может, вы предпочтете переговорить сначала со мной? — спросил, вскидывая на собеседника мрачные глаза, Джемс.

— Если вам угодно, то я к вашим услугам, — сказал Гремин. — Где и когда?

— Когда? — протянул англичанин, обдумывая что-то. — Хотя бы завтра утром, только вот где? Это труднее решить, так как вы, вероятно, будете опасаться посетить мой замок.

— Нет, почему же? — улыбнулся Гремин. — Я буду у вас в вашем замке. Мне это безразлично, лишь бы скорее, так как я тороплюсь.

— Вы храбры! — сухо засмеялся англичанин и взглянул на девушку.

— К тому же я отлично вооружен, — также со смехом ответил Гремин.

— Итак, до завтра?

Брайтон поднял шляпу и молча провожал глазами Нину, изредка встречаясь с нею взглядом.

Лодка поворачивала и шла к другому берегу, поднимая за кормою высокую волну.

Выйдя на набережную, Гремин взял Нину под руку, и они пошли в гору, к гостинице, где у входа их встретил седой величественный старик с яркими детскими глазами.

— Ты видел его, Павел? — спросил он негромко, трогая инженера за плечо. — Ты видел Джемса Брайтона?

— Видел и говорил, — ответил Гремин. — Завтра у меня с ним встреча, а потом с ними…

— Ступай! — прошептал старик, когда они пришли в гостиницу. — Скажи им в глаза, что конец их близок.

— Отец! — тихо проговорила девушка. — Павла могут убить… Я боюсь за него…

— Его защищает знание, — прежним горячим шепотом произнес старик.

— Но если ему даже суждено погибнуть, пусть идет… пусть идет…

Девушка больше не возражала. Изредка она вскидывала глаза на Гремина, а когда он вышел на веранду, она догнала его.

— Это опасно? — спросила она, кивнув на видневшийся вдали замок.

— Не знаю, — ответил он. — Но вот что, Нина. Мне показалось, что ты смутилась, встретившись с Брайтоном, да и на его лице я видел странную улыбку удивления, так не идущую к его мрачным глазам.

— Я сама не знаю! — сказала она, медленно произнося слова. — Мне кажется, что я встречала его. Когда я в Балтиморе оканчивала медицинскую школу, в клинику принесли юношу с раздробленным плечом и сломанной рукой. Это был молодой ученый, производивший исследования новых взрывчатых веществ. Лицо Джемса Брайтона напомнило мне о том случае…

— Значит, я не ошибся, — заметил инженер, и они вернулись к старику.

Когда пробило девять часов вечера, Гремин поднялся и пошел в свою комнату.

Гремин быстро вошел к себе и открыл небольшой черный футляр, стоявший на окне.

Он достал из него аппарат, напоминающий телефонный прибор с помещенным впереди матовым стеклом.

Гремин сел к столу и, приложив трубку к уху, нажал кнопку.

Внутри аппарата раздался еле слышный треск и легкое шипение; потом все смолкло, а на доске появилось изображение.

Огромная зала с колоннами из белого мрамора и с лепным потолком освещалась люстрой из длинных кристаллов горного хрусталя, аметистов, бериллов и аквамаринов… Посредине бил фонтан, разбрызгивающий струю на растущие вокруг растения. Под гигантскими пальмами, широко раскинувшими перистые листья, стояли длинный стол из красной яшмы и семь кресел, крытых мягкой серебристой кожей.

В зале было лишь два человека.

Джемс Брайтон, поддерживая под локоть пожилого, толстого человека с красным лоснящимся лицом, ходил по зале. Оба молчали.

Наконец, толстый человек заговорил. Голос у него был хриплый и злой.

— Зачем и здесь ты хочешь совещаться о делах?

— Молчи, Ганс, — ответил англичанин. — Произошло важное событие… Скажу больше, нам, кажется, угрожает опасность.

— Нам грозит опасность? — переспросил Ганс. — Разве может она нам угрожать?

— Да! — нетерпеливо прервал его Джемс. — Но об этом тогда, когда соберутся все.

Они ходили молча, занятые каждый своими мыслями, пока в зале не собрались все гости Джемса Брайтона.

Когда они уселись, спокойно, но пытливо глядя на хозяина, англичанин встал и обвел присутствующих мрачным взглядом.

— Мне приходится начать с извинений, — начал он. — Я пригласил вас провести у меня летние месяцы, отдохнуть от дел и зноя, но обстоятельства требуют от нас глубокого раздумья и почти немедленного решения.

— Что случилось? — послышались сухие и деловитые голоса.

— Поблизости находится русский инженер Гремин, ученик таинственного ученого Русанова, человек, который уже не раз доставил нам немалые хлопоты и огорчения, — произнес, отчеканивая каждое слово, англичанин. — Он хочет говорить с нами.

— Между нами война! — ударяя кулаком по столу, воскликнул молодой бледный Анри Массакрэ, глава хлебного треста. — Нам не о чем говорить с ним, пока мы не победили!

— Чтобы победить, нужно найти их логовище и взять их, — произнес, разглаживая бороду, создатель всемирного мясного синдиката Шублер. — Почему не послушать?

— Нет! — крикнул, вскакивая с места, Ганс. — Зачем переговоры? Эти негодяи достойны смерти!

— Какое средство рекомендует собрание для борьбы с Греминым? — спросил спокойным голосом Брайтон. — Я могу задать этот вопрос, потому что предполагаю решительные требования и выступления русского инженера.

Все молчали. Только Ганс подскочил в кресле и бросил:

— Даю десять миллионов золотом на розыски и арест обоих русских! Десять миллионов!

Брайтон презрительно поморщился и твердым голосом произнес:

— Я не считаю эту меру разумной, потому что не знаю, нет ли, кроме Гремина и Русанова, еще десятков или сотен таких же, как они, людей. Я предложил бы себя в качестве посредника между представителями мировых трестов и синдикатов и русскими изобретателями. Я приложу все усилия к тому, чтобы они перешли на нашу сторону. Прошу вашего решения, господа, так как завтра утром у меня встреча с инженером Греминым.

Воцарилось глубокое молчание.

Слышался только плеск фонтана и шелест капель воды, падающих на листья пальм.

Все присутствующие так ушли в свои мысли, что не замечали появившихся на мраморной стене неясных отблесков, быстро скользящих и сливающихся в одно световое пятно.

Наконец, все, кроме Брайтона, наклонились над столом и, вынув банковские книжки, написали чеки. Чеки легли перед англичанином.

— Десять миллионов… пять миллионов… пятнадцать миллионов… — читал вслух Брайтон. — Это на подкуп русского инженера, господа?

Но представители трестов поднялись и, уже спокойно глядя на Брайтона, произнесли:

— На уничтожение Гремина и старого ученого!

Англичанин встал и поднял глаза кверху.

Одно мгновение всем казалось, что Брайтон вдруг что-то вспомнил, но взгляд его оставался неподвижным, и взоры всех направились в ту сторону, куда инженер смотрел.

Шепот изумления пронесся по залу.

На белой стене ярко мерцали зеленовато-голубые буквы:

«Я принимаю ваш вызов и, хотя в настоящую минуту мог бы скинуть на ваши головы крышу всего здания, я предпочитаю дождаться дня последнего боя. Мои предложения таковы: вы должны уничтожить систему искусственного подбора людей и отказаться от захвата в свои руки жизни человечества. Я жду ответа. Гремин».