Особняк со странностями (СИ) - Суботина Татия - Страница 2

Комнату обняла тишина. Звенящая. Напряженная, точно струна, ожидающая игры мастера.

Лишь изредка молчание прерывалось то гулом ветра за окном, то тревожным уханьем филина, скрипом старых половиц или же писком какой-то мелкой твари.

Палач неподвижной мощной фигурой застыл у окна, вглядываясь в темноту.

Казалось, он даже не дышал. Раньше ночь всегда помогала ему в принятии верных решений. Только в эти часы он чувствовал себя свободным. В окружении тьмы не надо было скрываться.

— Темное к темному, — помнится именно так сказала первая женщина, что осмелилась накинуть на него цепь.

Сейчас же… Либо палач разучился слушать ночь, либо она больше не желала говорить с такими, как он.

Что-то не давало ему покоя. Некое едва уловимое чувство тревожности. Легкий зуд. Словно мелкая заноза, застрявшая в пучке пальца. И это чувство никак не давало ему полностью сосредоточиться на поставленной цели. Поэтому вместо того чтобы скорее раздать необходимые указания, он просто… стоял у окна.

Вглядываясь в черное, на первый взгляд, стекло он без труда различал кромку леса. Настолько древнего, что даже он сам, повидавший чуть ли не сотворение мира, не смог бы точно сказать, когда именно появилась эта чаща.

И что именно там обитало…

Наблюдая за пушистыми верхушками сосен, он довольно часто задумывался о том, каково это быть по-настоящему свободным? Независимым от характера, настроения или замыслов очередного тупоголового бога, что вознамерился подергать «черного пса», как любили называть его сильные миров, за поводок.

Мужчина не знал, сколько времени вот так простоял в раздумьях, опираясь на подоконник. Может несколько минут, а может и часов. И неизвестно, сколько бы еще он смог неподвижно вглядываться в пространство, если бы не заметил, как небо плотнее закуталось в черноту, словно в палантин.

Палач любил этот короткий и самый темный момент ночи — миг перед рассветом. В другое мгновение он бы обязательно полюбовался зачатием нового, ненавистного дня, но указания стоило раздать до того, как взойдет солнце.

Поэтому мужчина поспешил к камину. Уверенными движениями заменил отсыревшие поленья новыми и развел огонь.

Кинув в пламя амулет призыва, отступил вглубь комнаты.

Через несколько десятков секунд раздалось знакомое шипение, полымя позеленело, из камина высунулась полупрозрачная, завернутая в черный кокон, сущность.

— З-звал, хозяин?

Обращение прозвучало нечетко, звук слышался глухим с ярко выраженными шипящими нотками. Но палач прекрасно расслышал. Ему часто приходилось работать с падальщиками мира существ.

— Передай моим союзникам, что могут начинать задуманное.

Тень зашлась в глубоком поклоне. Зеленые огоньки лизнули черный кокон и световыми бисеринками скатились на пол, мгновенно исчезнув. Запах разложения мертвой плоти дымком поплыл по воздуху.

— Как можно скорее, — добавил палач, кривясь от брезгливости. — И пусть постараются не облажаться, как в прошлый раз.

— Будет ис-сполнено, хоз-зяин.

— Выполняй немедленно.

Тень вновь молчаливо кивнула и без лишних напоминаний исчезла, превратившись в сгусток, что метнулся к западной стене и прошел сквозь нее.

Первым делом мужчина подошел к окну и распахнул его, чтобы выпустить зловоние. Как только свежий воздух наполнил комнату, он, усевшись в глубокое кресло у камина, вновь вперил взгляд в пустоту.

На своем веку палач знал каждого главу призрачного ордена. Все они отличались бескорыстием и твердостью характера. Да и Егор явно перенял эти черты от своих предков. Хотя потеря контакта с истинной сущностью уже должна была спровоцировать изменения в его поведении, сделать агрессивнее, бесконтрольнее, порывистей. В общем, вытянуть все темное, что только могло гнездиться внутри. Мальчику очень сложно будет перебороть «темные» инстинкты.

Палач зло усмехнулся в тон собственным размышлениям. Пожалуй, за его борьбой будет интересно понаблюдать. Чем дольше жертва сопротивляется, тем слаще охота для хищника.

Хотя лично против действующего главы палач ничего не имел, но… уговор есть уговор.

Завеса должна пасть до Самайна, чтобы очередной мирный договор между слоями существ и смертных не был подписан.

На кону стояло слишком многое, чтобы просто так взять и отказаться от задуманного. По его указке судьбоносная машина уже была запущена, осталось только дождаться последствий…

За три дня до этого…

Было больно.

Будь на то моя воля — зареклась бы испытывать что-либо подобное еще раз.

В порыве эмоций я даже попыталась сдернуть с шеи цепочку с чертовой подвеской, что втянула меня во все это! Цепочка не поддалась, как неистово я ее не дергала. И вскоре после того, как поняла, что любые попытки избавиться от вещицы, разорвать или снять с себя — безуспешны, я прекратила и пытаться.

Мне всегда настойчиво не везло в отношениях. Первую неудачу спокойно можно списать на случайность, вторую — на досадную оплошность, ну а третья и последующие, как ни крути, становятся неприятной закомерностью.

Вывод напрашивался сам.

Все дело во мне. Я — неправильная. Другая. Ущербная.

Я вновь погрузилась в воспоминания последних трех дней.

Никогда не думала, что близость мужчины может оказаться настолько фантастической. Уснула я самой счастливой девушкой, блаженно мечтая и грезя о совместном с Егором идеалистическом будущем. Проснулась… в комнате, которую занимала в особняке, заботливо кем-то раздетая до нижнего белья и укутанная одеялом.

Я долго крутилась перед шкафом, не зная, что именно выбрать из одежды на сегодня. Кстати, сумка, что привезла из квартиры, была уже разобрана, вещи аккуратно сложены в шкаф, книги и документы обнаружились в тумбочке, а мобильный телефон на пуфике возле кровати.

Кто же так заботливо копается в чужих сумках, наводя порядок? К сожалению или счастью, стены здесь не умели говорить. Но я обязательно разберусь с этим позже.

Как только брала в руки платье, мысленно задавалась вопросом: «Понравится ли оно Егору?». В итоге забраковала почти всю одежду, что забрала из квартиры, собираясь сюда.

Никогда еще я не одевалась для кого-то. Это дело оказалось довольно изнурительным занятием.

Скрепя сердце, остановила выбор на ситцевом сарафане простого покроя и целомудренной длины до середины колен. Лазурный цвет выгодно подчеркивал мои глаза.

Подгоняемая нетерпением поскорее увидеть мужчину своей мечты, я покинула комнату. Тогда ведь еще не знала, что первое разочарование уже затаилось для очередного удара.

Бродить в одиночестве по огромному, чужому дому, где из-за сущей «случайности» может оторвать голову, как Аннушке, было бы сверхглупостью. Посчитав, что Егор уже должен был спуститься к обеду, я довольно быстро отыскала выход к лестнице и спустилась на первый этаж.

В столовой хозяина особняка не оказалось. Видимо, я опоздала к обеду, остальные уже успели поесть и теперь разошлись каждый по своим делам.

Вот клуша! Никак платье не могла выбрать и проворонила того, для кого так тщательно наряжалась! Расстроившись, я не сразу заметила, что не одна в комнате.

Около окна в дальней стороне стола, сидела Настя. Сцепив руки в замок перед собой, она не спускала с меня неприязненного взгляда. Выглядела осунувшейся, напряженной и немного бледной.

На столе слева от нее примостился серебряный поднос с фарфоровой чашкой и милым заварником. На блюдечке, нетронутая, покоилась румяная булочка.

Легкий запах сдобы тут же пробудил зверское чувство голода, на которое раньше как-то не обращалось внимания. Я двинулась к столу, гипнотизируя булочку и постоянно сглатывая подступающую слюну.

— Где вы были? — громко и довольно грубо спросила Настя.

— Что?

— Где вы провели ночь?! — резко вскочила она.

Стул опрокинулся.

— Я не…

— Егор не ночевал дома!

От подобной истерики, я застыла истуканом.

Не дожидаясь ответа, девчонка схватила поднос и швырнула его в меня. Для такого хрупкого телосложения бросок у нее получился довольно легко и… метко. Поднос с посудой пролетел стол, и я лишь в последнюю секунду успела увернуться, чтобы снаряд не настиг цель.