Особняк со странностями (СИ) - Суботина Татия - Страница 31

— И так не отвел беду от вас! — запричитал он, ухватившись за мою руку и проникновенно заглядывая в лицо. — Никогда себе не прощу!

— Вы меня с кем-то путаете, — пискнула я, пытаясь освободить так рьяно приватизированную конечность.

Не получилось. Домовой держал хоть и бережно, точно боялся навредить, но крепко. И где только столько силы в таком тельце пряталось?

— А вам к другой госпоже не надо?! — бросив попытки прервать затянувшееся «рукопожатие», я решила взять лохматого на хитрость.

Мало ли, что за странность всех женщин называть так… дико!

— Так нет другой, — недоуменно моргнул чудик. — Один господин, одна — госпожа.

Час от часу не легче!

— А господин кто? — на всякий случай решила уточнить я, уже догадываясь об ответе.

— Знамо кто, — улыбнулся домовой. — Егор Владимирович, хозяин нашенский.

— А госпожа, значит, я?

Чудик радостно кивнул.

— И по какому праву?

Домой подзавис. Иначе это растерянное выражение лица, полуоткрытый рот и немой вопрос в глазах объяснить не получалось.

— Как выбрали госпожу? — решила перефразировать предыдущий вопрос. — Ею же может стать любая? Какие критерии отбора?

— Одна госпожа и один господин, иначе никак, — серьезным тоном повторил он мне. — Долго ждали госпожу, намаялись с хозяином. Думали, не дождемся. Но госпожа пришла, — принялся поглаживать мою ладонь домовой. — И теперь все наладится.

— А для чего нужна госпожа? — чувствуя неладное прошептала я.

Домовой передернул плечами.

— Для хозяина, для дома, — как само собой разумеющееся сказал он.

Это что получается… меня нечисть в хозяйки записала?!

Мало того, что из-за подобострастного взгляда домового было не по себе, так и чувство дежавю посетило. Точно случалось со мной подобное уже раньше, и звание госпожи звучало привычно для уха…

Непонятно что творится!

Егора спрашивать об этом смысла не было, все равно не расскажет. Да и совсем не факт, что он сам в курсе подобных званий от домового.

Пока же нечисть особо не требовала никаких свершений от «госпожи», лишь уборкой занималась и присмотром, то я не видела смысла паниковать. Может, такое положение вещей еще и полезным будет!

Недаром же мама в детстве читала мне волшебные истории, где главным помощником был… именно домовой!

— Ой, мама, — выдохнула вслух я, когда голову вдруг посетила неожиданная обличительная мысль.

Свободной рукой пошарила на прикроватной тумбочке, но искомое не нашла.

— Вы… ты случайно не знаешь, где мой телефон? — кусая нижнюю губу от волнения, чуть ли не шепотом обратилась к домовому я.

— Как не знать! — воодушевился тот. — Здесь он, совсем рядышком. Господин убрал, чтобы ничто не потревожило сон госпожи. Принести?

— Ага, — рассеяно кивнула, борясь с противоречивыми чувствами.

Домовой резво метнулся к ванной комнате. Проследив за ним взглядом, я действительно заметила… хвост! Как и предполагала ранее! Пушистый, в белую полосочку и довольно длинный, до лодыжек, сейчас подрагивающий, словно от нетерпения.

Но не это чуть не довело меня до истерики, а то, что домовые, оказывается, не особо жалуют двери. Вместо того чтобы войти в ванную комнату по-людски, лохматый просто прошел сквозь стену! Как ни в чем ни бывало! Точно и нет преград для него!

За то теперь стало понятно, как этот чудик беспрепятственно проникал в мою комнату!

Довольно скоро управившись с поиском, домовой, сияя, как натертый до блеска самовар, принес мне мобильник. Вернувшись опять-таки через стену.

— Так пастень я, — улыбаясь, закивал он, видимо, правильно расценив мою реакцию. — Пастень, госпожа.

— С-спасибо.

Справившись с удивлением и успокоив дыхание, я набрала выученный на память номер.

Как бы ни готовилась заранее к разговору, а избавиться от эмоций не удалось. Не в пример моей идеальной родительницы, что поприветствовала меня таким ледяным тоном, которым впору было замораживать реки в лед.

Мама оказалась совсем не рада меня слышать, все вопросы о Егоре она оставляла без ответа, а если я начинала «давить», то родительница рассыпалась в ответных претензиях.

Во время разговора домовой, чутко улавливая мое настроение, был рядом. То успокаивающе поглаживал пальцы свободной руки, то принялся расчесывать волосы. И в каждом его жесте было столько неприкрытой и так необходимой мне сейчас заботы, что я даже прониклась благодарностью к этому существу.

Совсем не страшному, а скорее необычному и даже милому!

Очередной разговор с матерью ничего не дал, только испортил настроение. Никогда не думала, что в моей семье есть от меня секреты!

— Как тебя зовут? — спросила, решив отвлечься от неприятных мыслей.

Домовой аккуратно доплел мне косу, завязав на кончике красную ленточку бантиком, которую вытащил из грудного кармашка рубашки.

— У тебя нет имени?

— Госпожа дала мне имя, — гордо выпятив грудь колесом, сказал он. — Кузя.

Перед глазами, как живая, тут же встала картинка из известного мультика про домовенка. Только вот особого сходства мультяшного персонажа с живым домовым я не заметила… Подобно молнии память осенило вспышкой узнавания. Я увидела себя, гладящей домового за ушком и приговаривающей:

— Что это значит, нет имени? У каждого должно быть имя! Кузей будешь!

А еще вспомнила радостный писк лохматого чудика, давший понять, что имя пришлось по вкусу.

На самом деле, заполнять пробелы в памяти, пусть такими кратковременными вспышками, оказалось волнительно и радостно одновременно. Ведь если я смогла вспомнить Кузю, значит, смогу вспомнить и что-то иное? То, что возможно поможет не допустить смерть Егора!

— Мне надо идти, госпожа, — поник Кузя, напоследок погладив кончик моей косы, и с грустным видом поплелся прочь от постели. — Помогать на кухне буду, скоро время завтрака, стряпухи уже зовут, чую.

— Ты ко мне еще зайдешь?

Домовой встрепенулся. Ушки встали торчком, хвост оплел правую ногу, закрутившись вокруг нее, словно цепкий плющ.

— Нам не положено часто показываться хозяевам, пристало быть в тени, следить за порядком, — понизив голос до шепота, точно нас кто мог подслушивать, ответил он. — Но если госпожа хочет, то Кузя обязательно будет ей показываться на глаза.

— Госпожа хочет, — с готовностью подтвердила я, ненароком переняв странную манеру разговора домового.

Широкий оскал Кузи я уже привыкла воспринимать за улыбку и улыбнулась в ответ, чем вызвала еще одну волну детского восторга у домового. Смешно поклонившись, лохматый чудик исчез, пройдя сквозь стену. А я удовлетворенно откинулась на подушки. Казалось, жизнь стала преподносить приятные сюрпризы, а среди обитателей особняка я смогу отыскать… друзей, чтобы хоть чуть-чуть ослабить гнетущее одиночество.

Целыми днями валяться в постели оказалось не так увлекательно, как может представиться на первый взгляд. Я уже отлежала себе все бока, но Егор стоял на своем.

— Тебе нужно отдыхать и выздоравливать, — каждый раз твердил он, как только я поднимала тему о прогулке хотя бы в пределах комнаты. — Это твоя первоначальная и главная задача теперь. Не капризничай.

И хоть Илларион не раз оговаривал, что активность уже вполне можно проявлять, тем более мы оба знали, что по нижней линии ребер с левой стороны остался лишь розовый шрам, Егор упрямствовал. Точно зациклился на идее фикс — моем здоровье, решив лично проконтролировать каждый шаг на пути к выздоровлению.

На третьи сутки после пробуждения мне даже уже не понадобилась вечерняя перевязка. Илларионовский волшебный метод лечения приносил ощутимые плоды. Как признался мужчина, он испробовал на мне свою новую разработку хирургических вмешательств с помощью магии, что призвана минимизировать риск внутренней кровопотери и увеличить процессы естественной регенерации в разы! В последнем я имела честь самостоятельно убедиться, наблюдая за неимоверно быстрым исцелением раны. Конечно, чувствовать себя экспериментом было жутко. Но… Илларион так искренне радовался своей маленькой, научной победе, что я не могла ворчать, дуться и предъявлять какие-либо претензии. Тем более, все закончилось благополучно. И это… главное.