Начало. Техник-интендант (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 43

Повернувшись на кровати, я ударил по кнопке будильника, заставив его замолчать, и потянулся. После чего встав прошёл в ванную. Там в зеркале отобразилось пятнисто-жёлтое чудо. Синяки и опухоль почти сошли, но всё же вид был так себе. Я получил отпуск по болезни, это так записали, и когда всё передал нашим, успел за неделю всё сделать, даже трофеи ушли, особенно полевым кухням были рады, немецкие в пехоту передавали, я уже неделю как отдыхаю. Пока шла передача техники, я ночевал в госпитале в своей палате, утром уезжал, вечером приезжал. Анна за мной ухаживала, сиделкой стала. Чёрт, похоже я влюбился, окончательно и бесповоротно. А когда закончил передачу, то переселился в квартиру и вот уже как вторую неделю проживаю тут. Да, сегодня седьмое сентября.

О случае с милиционерами все забыли, вот и я не стал напоминать. Хотя тех кто уничтожил отдел ищут до сих пор, но меня не трогают. Да и какой спрос, если я без сознания был? В квартире внизу уже новый управдом появился, с семьёй. Бдит. Точно на органы работает. Анна и ко мне сюда бегает, ухаживает, комплект ключей у неё теперь свой. Я как не пытаюсь перейти к более серьёзным отношениям, та ни в какую. Дальше поглаживаний и поцелуев дело не идёт. Мне достаточно ясно дали понять, пока кольца не будет на пальце, ничего больше я не получу. Это шантаж. Пока думаю, после шести браков новые разочарования получать не хочу. То, что отдел уничтожили мои знакомые, боевые интенданты, думаю следователи уверены. Да не думаю, знаю, в наглую подслушав. Однако им запретили меня трогать, тем более я в этом не виноват, алиби имею. То, что это боевые интенданты сделали, я сам намёк дал. Ведь по логике мои награды, документы, табельное оружие, всё сгорело в райотделе. А я уже на второй день на новенькую форму вернул свои награды, кобура не пустая, и сообщил что восстанавливать документы не нужно, мне их вернули. Адъютант маршала тогда, как бы между прочим, поинтересовался, откуда они у меня, я и ответил, парни вернули. Тот больше не спрашивал, и я молчал.

С вручением награды в Кремле пока пролёт. Маршал сказал, что пока лицо не восстановиться, даже появляться там не стоит. Но награждён буду, уже всё оформлено, осталось вручить. Корпус мой уже фактически полностью пополнен и сформирован, сейчас учения идут, обучение, скоро на фронт отправят, и я с ним. Сам я числюсь в отделе снабжения корпуса, нас там трое сотрудников и писарь, начальник Рыбин, и двое подчинённых. Один из них я, но я пока филоню по уважительной причине. А так дивизии полнокровными стали, вооружение по штату, также и с танковой дивизией. Да и отдельные подразделения тоже сформированы. Похоже большая часть того что я передал и пошло на корпус. Однако сформировать ещё два танковых полка смогли, оба уже на фронт отправлены. Сейчас части формируют по военным штатам, их только недавно вводить начали, а не по довоенным, так что хватало. Из моих самолётов был сформирован авиакорпус, тот только вчера отбыл на Ленинградский фронт. А вот ИАП в нашем корпусе, остался, обещание своё Шапошников держит. Помимо этого, ещё хочу сказать, что пообщался с нашим комиссаром, тот получил звание бригадного комиссара, это уже генерал по факту, ну и описал ему ситуацию с комсомольским билетом и корочками кандидата в члены партии. Тот быстро собрал комсомольцев и коммунистов, и уже через два дня я получил и комсомольский билет и корочки стажёра. Стать коммунистом я должен ещё заслужить.

В принципе это пока всё. Про Филатова я помнил, но тот высоко сидит и тронь его, слишком вони много будет. Подожду, когда немцы под Москвой будут, там дело обстряпать проще будет. Странно что замяли дело с милиционерами. Думаю, дело под сукно положили, но если понадобится, достанут быстро. И вряд ли обойдутся без меня, ведь я единственная ниточка к тем, кто совершил это якобы злодеяние. Да и опасаются их, напали на райотдел в центре столицы, могут атаковать Лубянку или Генштаб. Понятно, что менты сами виноваты и получили за дело, об этом даже Шапошников говорил своим доверенным людям, я подслушал, но мало ли что в голову придёт таким отморозкам как мои знакомые. В общем, к ним теперь явно с насторожённостью относятся и опаской. Про меня пока забыли, как я всё передал, перестал нужным быть, так и оставили в покое. Из квартиры я редко выхожу, личиком стараюсь не светить.

По поводу «передал всё», то тут я несколько поспешил. Небольшие запасы техники и оружия оставил. Например, оба танка «Т-35», и тот «Т-28» на котором диверсантов ложного поста уничтожал, оставил. Всё это в списки внесено не было, о них не знают. Так вот, сюда входят все запасы продовольствия, то что я на Чёрном море купил, плюс кроме танков, два новеньких грузовика, «ЗИС-5» и «полуторка», обе машины с крытым кузовами, а у «Захара» ещё автоприцеп. Одна легковушка, «Газ-61», тоже новенькая, сохранил её себе. Из мототехники, один мотоцикл-одиночка, и тяжёлый «М-72». Две танкетки «Т-38», обе на ходу и в полном порядке, вооружены по одному «ДТ». Я их и оставил только из-за возможности плавать, пусть и слабую броню, и вооружение. Тоже слабое. Однако водоёмы преодолевать они могут, глядишь пригодятся. Остальное всё отдал. Из техники ещё только тяжёлый трактор «Сталинец-65» и всё. На всякий случай. По авиации, то один «Шторьх» и два «И-16», оба истребителя пушечные. Их ещё нужно привести в порядок. Из оружия и артиллерии, у меня сотня винтовок «СВТ», из них десять с оптическими прицелами. Двадцать автоматов «ППД», пять ручных пулемётов «ДП» и два «Максима». Крупнокалиберные пулемёты: два «ДШК» на пехотных станках, два на зенитных. Ещё одна зенитка счетверённых пулемётов «Максим», не на машине, на треноге. Патроны к ним. Гранат двадцать ящиков, в основном оборонительных. Из артиллерии: одна «сорокапятка», одна пятидесятисемимиллиметровая противотанковая пушка. И если к «сорокапятке» тройной боекомплект, то к этой я ещё не заимел снарядов. Ещё найду. Больше пушек не было, но имелись миномёты, два батальонных и два полковых, к каждому орудию по десять боекомплектов. Тут я не экономил.

Из полевых кухонь, осталась одна новенькая немецкая, малопользованная. Сотня комплектов красноармейской формы, мой размер, и всего носимого снаряжения. Столько же сапог, десять комплектов командирской формы, тоже мой размер. Десять комплектов зимней командирской и десять комплектов зимней красноармейской формы, с полушубками, валенками и шапками-ушанками. Это всё со складов что наши бросили в начале войны у границы. Две взводные палатки, одна командирская. Ещё та немецкая что я у Кобрина взял, с комнатами, буржуйкой внутри и всем оснащением. Небольшое количество имущества, чтобы обставить палатки, и, пожалуй, всё. Из личного имущества те же ковры, и всё что нужно для комфортной жизни в походе. Да, тот интендант из «Метрополя», я от него ещё три дня назад избавился. Влил в глотку бутылку водки и отправил гулять по ночной Москве, пусть объясняет где он пропадал. Так что после всей выдачи, с тем что осталось загруженность Хранилища сейчас семнадцать процентов. Я ведь авиабомбы, снаряды к танкам, топливо, всё это отдал. Да, топливо, всё что в бочках находилось, было передано, а что из подземных цистерн прямо в Хранилище заливал, авиационный бензин, просто бензин и дизтопливо, это всё со мной. Как раз из семнадцати процентов загруженности Хранилища, топливо занимает десять процентов, остальное выше перечисленное имущество, и то две трети — это продукты.

Вот и всё что за эти две недели происходило. В данный момент я плиту кухонную разжёг, после водных процедур, чайник поставил, когда защёлкал замок в прихожей. Анна пришла. Хм, за ней всё тот же топтун ходит, за моей квартирой сменяясь двое следило. Встретив Анну, чмокнув её в губки, я сообщил:

- Ко мне парни заходили, свежей черноморской рыбы принесли. Ещё живая, бьётся.

Приняв лёгкое пальто, и пока вешал, та уже ускакала на кухню.

- Ого, - ахнула та, изучая рыбу, та прямо забилась на столе.

- Я чищу, а ты готовишь. Идёт?

- Идёт.