Начало. Техник-интендант (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 61

В Москве наступила ночь, когда мы сели на военном аэродроме и меня под конвоем доставали не в Генштаб, как я думал, а на Лубянку. Особо не разговаривали, приняли все мои вещи по описи, вещмешок с личными пожитками тоже. Забрали ватник, тёплые штаны, валенки оставили, и отправили в камеру. Причём в довольно маленькую, в которой кроме меня было всего семеро. Хотя на мой взгляд камера на четверых, не более. Ну и то что все тут военные, как-то не успокаивало.

Пройдя от двери к шконке, мне даже одеяло не выдали, в одной телогрейке поверх формы, я сказал:

- Доброго вам в хату.

- Не ори, видишь люди спят, - буркнули мне в ответ. - Устраивайся с краю, если сможешь.

- Ничего, в тесноте да не в обиде.

Однако лечь мне не дали, один из командиров, ту все командиры были, сонно завозился и сел, и вдруг властно спросил:

- Кто такой? Доложись!

- Техник интендант второго ранга Гусаров. Был задержан, причины задержания так и не объяснили. Вины за собой не вижу, так что будем ждать пока разберутся.

- Гусаров. Знакомая фамилия.

- Да, тот самый, - подтвердил я.

Кстати, чтобы награды мои не были утеряны, я их снял перед задержанием и убрал в Хранилище, да и все документы тоже. Особист наш дивизионный ворчал, что их нет, а я лишь пожимал плечами, мол, куда-то задевались. Нормально прошло. Забрали лишь личные вещи, и табельный пистолет, автомат тоже в Хранилище, а то я бы его больше не увидел.

- Яблоки-то будете? Меня тут обыскали плохо, точнее пока обыскивали я их в карманы конвоиров убрал, а потом после обыска забрал.

- Давай, - сразу раздалось несколько голосов.

Яблоков было как раз по числу сидельцев, так что мы посидели, похрустели витаминами. Тут мне и место нашлось, и пола шинели чтобы укрыться, поэтому я уже вскоре уснул.

Утром баланду принесли. По другому её не назовёшь. Есть я не стал, отдал другому узнику, фигурой похожей на глисту. Тот постоянно есть хотел, хотя, судя по форме, относился к старшему комсоставу, не генерал точно, но около майора думаю будет. Причём на рукавах следы от звёздочек, значит политработник, батальонный комиссар скорее всего. Остальные тоже от капитана до полковника, генералов видимо в других местах держат. А из политработников был только глист. У него и во внешности было нечто подобное. Всё время врёт, я думаю его сюда посадили специально, на местных работает и сообщает что узнал. Банальный подсадной. Когда тот к параше отходил, я об этом одному бывшего полковнику сообщил, у того петлицы на месте. Нехорошо тот на глиста посмотрел, как бы ему ночью тёмную со смертельным исходом не устроили.

После завтрака, не больше часа прошло, моих соседей начали на допросы таскать. А про меня как будто забыли. Многие заметно побитыми возвращаются, некоторые скособоченные, но следов мало, видимо тут бить, не оставляя следов, умеют лучше, чем в милиции. Глиста тоже забирали, да ещё два раза. После последнего возвращения я почуял что от него салом несёт, копчёным. Да и другие начали принюхиваться. Хотя почему как бы, я отлично всё слышал и видел, что происходило в кабинете. Тот доносы строчил, сообщая что происходит в камере. Я же говорю подсадной, хорошо хоть его цель не я, а тот полковник, ну и атмосферу остальных собирает, всё что слышал. Его бутербродами с чаем накормили и отправили обратно. А вот насчёт себя я информации пока так и не нашёл, почти все кабинеты прослушал, но моей фамилии так и не мелькнуло. Разве что, когда этот глист докладывался, про яблоки сволочь сообщил. А вчера хрустел ого-го. Это их и заинтересовало, как я смог протащить. После сообщения в нашей камере внеплановую проверку устроили. Всё обыскали, особенно со мной старались, пару раз я по почкам получил, когда возмущаться начал, но ничего не нашли.

После обеда, жидкого супа, тут я поел, наконец разрешилась тайна, почему меня на Лубянку привезли. Пока два командира НКВД наверху орали друг на друга как мартовские коты, я лишь посмеивался. Правильно говорил тот командир, который меня ждал, что теперь моё подорванное доверие будет трудно восстановить. Что восстанавливать если его просто нет? А вот ошибка довольно интересная. Когда командиры немного успокоились, то старший майор, который искал со мной встречи, и объяснил ситуацию коллеге. Запрос на мои поиск выдал Генштаб. Причём по уровню запроса было ясно, что найти этого хорошо известного народу Гусарова, просто необходимо. Поиски поручили этому старшему майору. Задачу ставил сам маршал Шапошников, что и инициировал поиски. Тот считал, что Гусарова похитили, потому как сам лично отдал приказ держать того в резерве. Вот и начались поиски. Майор выяснил что я отправился домой, где, кстати, меня не нашли. Однако управдом сообщил, что объект поиска отправился к новому месту службы, чего не может быть. Тот проверил по основной службе, и выяснил что меня из резерва перевели в действующие войска, и я отбыл на Южный фронт. Почему в личном деле стоит именно эта информация, никто не знает. Неразбериха стоит и у снабженцев жуткая, но запросы, отправленные во все части Южного фронта, ничего не дали. Точнее дали, там аж двое снабженцев с фамилией Гусаров было, но в званиях и именах совпадений нет. Так бы поиски и длились, пока через наградной отдел не прошла информация что полный тёзка Гусарова, которого так искали, отметился на Карельском фронте. Срочно отправили запрос и подтвердилось, как раз когда мы диверсантов побили, он и есть. Отправили приказ доставить того в Москву, отправив самолётом. Тут-то и получилось из-за смещенного акцента, при составлении приказа, что меня следует доставить на Лубянку, а не в Генштаб, как должно быть. Плюс ещё один момент, который тоже можно отнести к моему невезению. Старший майор быстро бы нашёл куда меня отвезли, если бы на том участке не был сбит другой «ПС-84» с пассажирами. Думая, что я был там, тот начал разбираться, и только сейчас выяснил что наш борт благополучно добрался до места назначения и я кукую в камере. Орал старший майор в основном на то что меня доставили сюда, а не как указано в сопроводительных документах, в Генштаб, где тот работал.

Ну ладно, разобрались. Что Шапошникову нужно, это понятно, снова на моей шее в рай въехать хочет. Я ему уже говорил, Боливар не вывезет двоих. Помочь нужно, тут без сомнений, враг у порога Москвы, но помогать Шапошникову не хочу. Кому другому, кто меня ещё не подставлял, не искал с собаками, в каталажку Лубянскую не совал, пожалуйста. Нет, не ему. Хотя поглядим на поведение, извинится, а то вижу он это не умеет, передумаю. А нет, вот и мой будет ответ тем же – нет. Так размышляя, я стоял у окна, и делал зарядку. Окна тут на самом деле не было, был воздуховод, через которой подавался свежий воздух, но ведь помечтать можно. Вот так я занимался, когда дверь камеры скрипнула, и отворилась, за ней двое конвоиров стояли.

- Гусаров на выход.

Я на это никак не отреагировал, а используя некоторые приёмы йоги, я ею занимался в прошлой жизни, три года, иначе не смог бы на самолётах летать с моей аэрофобией, стоял на одно ноге и ловил нирвану, сложив ладони перед грудью и закрыв глаза. Стоял босиком на ледяном полу. Меня не шатало, стоял как в копанный. Соседи с интересом наблюдали что будет дальше, и не вмешивались. Да и на мою гимнастику поначалу с недоумением косились, пока один из командиров, что на КВЖД служил, не объяснил, что это такое. Видимо действительно видел, раз сходу разобрался.

- Гусаров на выход! - уже громче повторил один из конвоиров.

Видимо те думали, что я сплю, тем более двое завернувшись в шинели лежали на шконках, но они не спали, после допросов отлёживались. Видимо глист показал им на меня, да не видимо, он и показал, незаметно ткнув в меня пальцем. А я как раз руки начал поднимать, всё также на одной ноге. Один подошёл, а второй у двери остался. И положил мне руки на плечо, которую я сбросил резким движением плеча. Тот попытался меня на захват взять, да словил нокаут, удар по почке от него я не забыл, а я вернулся в ту же позу, не обращая внимание на тело под ногами, и продолжил заниматься гимнастикой. Дверь почти сразу захлопнулась, и второй конвоир смылся. Прибежал он с целым отделением минуты через две. Когда те ворвались в камеру, все соседи к стенам прижались, а эти ко мне бросились. Как пел Высоцкий, целый взвод меня бил, аж два раза устал. Вырубить не смогли, но отметелили на славу, вытащили в коридор и бросили в карцер. В нём только стоять можно, и воды по колено, ледяной, так что я продолжил йогой заниматься. Не дали, полчаса всего провёл, как совсем разоравшийся старший майор, что ждал, когда меня доставят, не приказал доставить меня под его очи в любом виде. Моё тело принесли в кабинет следователя в бессознательном виде, мокрого и избитого. Кому я имитировал, опыт есть.