Вкус вишнёвой лжи. Книга 2 (СИ) - Angel-of-Death - Страница 78

Внутри просторно, несмотря на огромное количество народу. Музыка оглушает, вспышки света дезориентируют, а единственное желание, возникающее в моей голове, заставляет уверенно двигаться к бару.

— Не налегай так сильно, — предупреждает Стас, когда я допиваю чёрт знает какую порцию виски со спрайтом.

Сам Скворецкий сидит со стаканом коньяка спиной к бару и скучающе рассматривает гостей. Вот жук, сам же меня сюда вытащил, а развлекать не собирается.

— Всё нормально! — громко говорю я. — Пойдём лучше потанцуем!

Не могу больше сидеть, мне срочно нужно что-нибудь поделать.

Стас насмешливо осматривает меня с ног до головы, оценивая состояние, но я ещё могу стоять на ногах, а значит и танцевать тоже.

— Ну, же! Ты сам меня сюда вытащил! — хватаю его за руку и тяну в сторону танцпола.

Парень успевает лишь поставить свой стакан на стойку, прежде чем мы ныряем в толпу и начинаем танцевать под оглушающую пульсирующую музыку. Здесь так тесно, что я буквально чувствую жар тел, находящихся рядом со мной. Их энергетика заставляет подстроиться под бешеный ритм живой волны, и я буквально растворяюсь в плотном потоке тел.

Меня больше нет, а есть мы: сгусток субстанции, собравший воедино кучу мини-вселенных. Здесь особенный мир, мир громкой музыки, вспышек света и случайных, а порой и нет, прикосновений.

Я не помню, сколько времени провожу на танцполе, но в какой-то момент все силы во мне испаряются, и я начинаю рассеянно осматриваться. Стаса поблизости нет, и я не знаю, когда он ушёл. Свет ослепляет и заставляет щуриться, от громкой музыки трещит голова, а потные тела, ещё минуту назад вызывающие во мне энергию, пробуждают лишь отвращение.

Становится душно и тесно: я пробираюсь в сторону барной стойки, а, когда толпа выплёвывает меня и мой пережёванный внутренний мир, замираю. Вижу Диму, уверенно направляющегося ко мне, и делаю неуверенный шаг к нему навстречу.

— Где Стас?

— Он отошёл ненадолго, скоро вернётся.

Ясно, ничего нового.

— Я в туалет, — отчитываюсь, решительно направляясь в сторону уборной. — Жди здесь, скоро вернусь.

Не сработает, парень всё равно пойдёт за мной и займёт удобную позицию, чтобы вести наблюдение. Он профи, его просто так не обманешь.

В женском туалете холодно: я облокачиваюсь на раковину и смотрю в зеркало, вдруг понимая, что меня тошнит от собственного отражения. И не из-за того, что я пьяная, или мне не идёт это красивое платье, или стрелки нарисованы криво, просто я смотрю на себя и понимаю, что это вовсе не я. Кто-то другой, совершенно чужой человек.

Я, Ирина Ольханская, выросшая во дворе и способная дать отпор любому обидчику, стою в туалете дорогого клуба и совершенно не понимаю, во что превратилась моя жизнь.

Мне хочется сорвать с себя маску, выбросить притворство и вернуться назад. Туда, где я ещё не была знакома ни со Стасом Скворецким, ни с Элли Макеевой, а в день, когда моя мама была ещё жива, а папа не познакомился с Мариной. Вот только я не помню этого дня и вряд ли он вообще когда-то был в моей жизни.

— Отличное платье, — резкий голос заставляет вернуться в реальность.

К раковине справа подходит девушка, улыбаясь так, словно только что сделала мне величайший комплимент. Я смотрю на её тёмные волосы и яркий макияж. Чёрные потёртые джинсы, распахнутая кофта с капюшоном.

И в этот момент у меня в голове рождается безумная идея:

— Хочешь, подарю? Махнёмся одеждой.

Адреналин неожиданно заполняет тело, стремительно освобождая от оков опьянения. Девушка удивлённо хлопает глазами: да, действительно. Какая-то сумасшедшая в туалете клуба предлагает поменять одеждой. Я бы послала такую куда подальше.

— Слушай, — решаю сыграть на женской солидарности. — Там в клубе за мной следит мой бывший. Никак не могу от него избавиться, он меня повсюду преследует. Если ты наденешь моё платье и распустишь волосы, в темноте тебя запросто можно принять за меня… Когда он поймёт, что происходит, я уже свалю отсюда. Пожалуйста.

Умоляюще строю глазки, и девушка всё-таки сдаётся.

— Ладно, — улыбается незнакомка. — Помочь избавиться от козла я всегда горазда.

Она кивает на туалетную кабинку — мы запираемся внутри и начинаем переодеваться. К счастью, вещи приходятся в пору, и наше перевоплощение проходит удачно.

— Я Зоя, — она протягивает мне резинку для волос, изящно распуская волосы. — Обувью меняться не будем.

— Ира, — благодарно улыбаюсь, завязывая волосы в небрежный хвост. — Спасибо тебе огромное. Ты мне жизнь спасла.

Или погубила.

Стас меня прикончит, если я сбегу от пристального надзора Димы, но об этом я буду думать потом.

— Ага, — усмехается. — Потом продам это платье за кучу бабосиков, мне они как раз пригодятся. Надеюсь, ты не против?

Пожимаю плечом.

— Делай с ним, что захочешь.

Зоя усмехается.

— Иди первая.

Я киваю, ещё раз благодарно улыбаюсь, а потом накидываю на голову капюшон и на дрожащих ногах покидаю сначала кабинку, а после и туалет. Дима не будет готов к тому, что я решу поменяться с кем-то одеждой, я ведь сама к этому не была готова.

Безумие какое-то! Я только что соврала незнакомке про бывшего, чтобы сбежать от личного охранника чёрт знает куда!

Голова идёт кругом: я двигаюсь в сторону выхода, нахожу взглядом Диму. Парень стоит недалеко от туалетов и терпеливо ждёт, пока я покончу со своими женскими делами. В какой-то момент он смотрит прямо на меня — сердце пропускает удар, а ноги почти что подкашиваются от одной лишь мысли, что меня раскрыли, но Дима скучающе отворачивается. Облегчённо вздохнув, я сильнее натягиваю капюшон и спешу к выходу.

Свежий воздух прибавляет сил, и я поспешно ухожу прочь от клуба. Сердце не перестаёт испуганно трепетать и вздрагивать из-за любого резкого звука. Так себя чувствует преступник, сбежавший от полицейских? Испуганной шавкой, загнанной в угол и не знающей, что ей делать?

У меня нет ни телефона, ни кошелька: всё осталось у Димы. И я понятия не имею, куда мне идти и что делать в центре ночной Москвы. На что я рассчитывала, когда решилась на побег?

Стас уже, наверное, забил тревогу…

Я иду долго, пока наконец-то не успокаиваюсь. Страх отступает, а на его смену приходит жгучая боль и отвращение к самой себе.

Как же долго я обманывала себя. Как сильно пыталась скрыть то, кто я есть на самом деле! И лишь потеря бабушки заставила меня очнуться от долгого забвения и как котёнка ткнула носом в правду.

Я сворачиваю на пустой мост и останавливаюсь: ноги гудят от долгой прогулки на каблуках, усталость раздирает на части. Скинув туфли, я поднимаю их, замахиваюсь и выбрасываю в воду. Громкий «бульк» в ночной тишине подобен взрыву гранаты, разрывающий и меня и пустоту на части.

Я хватаюсь за парапет моста и отчаянно кричу: боль накрывает цунами, хочется плакать, но не выходит.

Поэтому я кричу так громко, чтобы меня услышали все: и живые, и мёртвые. Кричу, скулю, кусаю губы и царапаю ногтями мост. Кажется, будто ещё мгновение, и я перелезу через парапет и спрыгну в воду вслед за дорогими туфлями.

Вдруг я слышу приближающийся звук мотоцикла и оборачиваюсь. Железный конь плавно тормозит рядом, словно зверь, услышавший мой крик о помощи. Человек в чёрном шлеме смотрит на меня: на нём кожаная куртка, кеды и джинсы. Секунду помедлив, водитель ставит байк на подножку и спрыгивает на асфальт.

Смотрит на меня — я вижу собственное отражение на его забрале — и чего-то ждёт. Я думаю, что это Стас. Пусть он без охраны и сто лет не гонял на мотоцикле, но у него было достаточно времени, что переодеться, взять транспорт и объездить ближайшую территорию клуба.

Нет, я не думаю, что это Скворецкий, я надеюсь, что это он.

И вот незнакомец как в замедленной съемке поднимает руки к шлему и ловким движением снимает его с головы.

И я лечу в бездну.

Потому что это не Стас, и не Дима, и ни один из наших охранников, и даже не просто проезжающий мимо благородный рыцарь, заметивший на мосту отчаявшуюся девушку и решивший помочь ей.