Королева-дракон (СИ) - Хант Диана - Страница 33

Готова поспорить, у Рио даже глаз дернулся. Очень-очень быстро, почти незаметно, но все же.

- У вас же нет магии, - ошарашенно сказал дракон.

Я кивнула. Такая мелочь не могла меня смутить. 

- Магии нет, а женщины есть, - заявила я. - С интуицией, шестым чувством и вообще все из себя замечательные. Чтоб ты понимал, способные на большие, очень большие поступки, на любовь, на самоотдачу. Да что с тобой разговаривать! - вскипела я под конец. - Пойду лучше в медитацию.

Уже почти дошла до дома, когда сзади раздалось:

- Таша…

Я обернулась.

- Ты говоришь странные вещи, - сказал Рио.

- И? - я зевнула ладонью.

- Но, сам не могу понять почему, когда говоришь их ты... Они странными не выглядят. Все ясно и логично.

- То-то же!

И, победно хмыкнув с поднятым указательным пальцем, скрыться в доме…

Оказавшись в бывшей комнате Джун, с рекордной скоростью приготовилась ко сну и в нетерпении уселась в медитацию.

***

Было странно, очень странно и столь же удивительно увидеть в медитации родной мир.

И если мне было странно, что говорить о Джун.

Высокие, как горы дома из пластика и бетона, асфальтовые дороги с невероятным количеством автомобилей, вспышки рекламы, билборды и щиты, подсвеченные разноцветными огнями, неоновые вывески и экраны с движущимися картинками. И все это вместе с гудками сирен, ревом двигателей, гулом разношерстной толпы. Но самым странным в новом мире были люди. А точнее, женщины. 

С коротко обрезанными волосами и краской на лице, многие в брюках, а кое-кто и вовсе без них, в туфлях на умопомрачительных каблуках, источающие ароматы дорогих парфюмов, табака и свободы…

И все смотрят прямо, дерзко, насмешливо.   

И в этом новом, где свобода граничит со вседозволенностью, где решительно ничего не напоминает старое, привычное, воспитанная в строгости, послушная Джун с изумлением понимала, что чувствует себя птицей в небе.

Казалось бы, новый мир. На руках кроха. Есть минимум знаний об устройстве этого мира, ровно столько, сколько удалось узнать через магические зеркала. Есть поддержка нескольких кицунэ, которые с уважением отнеслись к госпоже из драконьего рода, со столь невероятной тайной.

Встретившие Джун лисы не поверили в то, что дитя на ее руках - плод ее любви с одним из сильнейших драконов истинного мира, великим воином Мичио Кинриу. Никто не говорил об этом вслух, но ясно было, все подумали, что госпожа Джун изменила дракону с человеком, а в этом мире прячет свой позор. Правда, не могло не удивлять то, что верховный предводитель Огненного дракарата помиловал изменницу-жену, но в конце концов, кицунэ решили, что отсылка Джун в зеркальным мир - изгнание.

Джун понимала, о чем говорят за ее спиной, и старательно не препятствовала слухам, даже подогревала их.

Ей было не до этого: новый, удивительный мир обрушился, как снег на голову, очаровав запахом смога и свободы.

И самое большое чудо заключалось в том, что накрывшая с головой свобода не мыслилась без проблем, которые предстояло решать самой Джун.

И это было самое восхитительное.

Во-первых, в новом мире не было столь привычной Джун магии. Как у остальных женщин из драконьего рода магические способности самой Джун были слабыми, едва ощутимыми, но к тем же бытовым заклинаниям, незаменимым на кухне или в омывальной, она привыкла. Она уже приготовилась терпеть лишения, когда, к вящему разочарованию, оказалось, что отсутствие магии с комфортом компенсировало то, что здесь принято было называть наукой и цивилизацией.

Во-вторых, в новом мире Джун предстояло самой зарабатывать на жизнь. Но, забрезжившие на горизонте материальные проблемы, о которых Джун даже не задумывалась всерьез, как истинная дочь драконьего мира, решились быстро и как-то совсем уж просто. Всего лишь несколькими камнями и украшениями.

В-третьих… В-третьих, у мамы была я. И точно скажу, после слияния с сознанием Джун: никакой «обузой» или «проблемой» для нее не была. Никогда, ни разу и ни одного мгновения! Даже когда пришлось из-за меня расстаться с отцом, которого мама обожала. Она сама боялась, что может обозлиться на невинное дитя, начать винить в разлуке с предводителем… но нет. Ничего такого не произошло. Сливаясь с сознанием Джун, я была на седьмом небе от счастья, зная, так сказать, из первых рук, что никогда и ни в чем не была для мамуль источником печали. Только радости, вдохновения, необъяснимой, безусловной любви.

Тоска по отцу? Она была. В таких масштабах, что если бы не я и не новый мир, который даже после нескольких лет жизни в нем не переставал нуждался в познавании, Джун опасалась сойти с ума.

В конце концов, любовь Мичио Кинриу - единственная, что она знала в жизни… до того, как появилась я. Потому что та же любовь семьи и даже принца Эми - была с ней с самого детства и воспринималась, как нечто само собой разумеющееся, в то время, как любовь дракона казалось чем-то из области фантастики, как принято было говорить в ее новом мире.

И что хуже всего, Джун понимала, что любовь дракона, как дар небес… что-то исключительное и уникальное.  В мире, населенном людьми, такие чувства невозможны. Им просто неоткуда взяться. На них не хватит ни сил, ни глубины.  

Справедливости ради надо сказать, что Джун не то, что не думала о мужчинах - она даже не замечала их. Одно то, что они были людьми - слабыми, мелочными, какими-то изнеженными и капризными, словно дочери драконьего мира, отвращало даже мысли о них. И уж, конечно, смотреть на них не возникало никакого желания.

Наблюдая изменения в сознании Джун как бы со стороны, я успевала анализировать и подмечать то, что оставалось за скобкой для самой Джун. Она не просто не смотрела по сторонам. Она изначально не давала людям ни одного шанса. Да это было и не удивительно, и кто-кто, а я могла ее понять. Познав любовь дракона, не разменяешь даже воспоминание о ней.

А еще, оказавшись в «зеркальном» мире, когда первые страсти, эмоциональные и материальные улеглись, Джун поняла, что родители не зря поднесли богатые дары самой знаменитой пророчице клана Огненной птицы, уважаемой Куке-Ларуме. Пророчество ее таки исполнилось. Джун выступила против воли дракона и потеряла после этого семью.

Но обрела такое, о чем не смела и мечтать.

Да, наблюдая за воспоминаниями Джун, я с щемящей в сердце нежностью поняла, что она прямо создана для материнства. Удивительно, что у нее только я и Кирлик… Хотя… Они с Виталием Владиленовичем еще так молоды…

***

В тот день все шло кувырком.

Начиная с того, что сначала не завелась машина и сломался каблук в погоне за городским транспортом, так еще по дороге на занятия йогой попала под ливень с градом, и, вместо того, чтобы релаксировать после тренировки в заслуженной шавасане, изо всех сил сдерживала насморк и рвущееся наружу чихание.

А после тренировки выяснилось, что пришло сообщение от няни. Нервное и гневное. Буквы на экране возвещали, мол, няня, которая по сравнению с остальными продержалась куда дольше других (месяц!) в доме Юлии больше не появится. И не заманят ее ни обещания повлиять на так называемого ребенка, ни любых размеров прибавка к так называемому жалованию. У вас не ребенок, а монстр! Нервы дороже! - заходился в истерике пейджер.   

Попросив у администратора телефон, Юля позвонила домой. Нервно комкая провод, она ожидала очередной выволочки от няни, Серафимы Константиновны, представительной дамы за пятьдесят, в прошлом - преподавателя военной кафедры, по сути единственной, кого драконенку не удалось спровадить из дому сходу, на первый-максимум, второй день.

Но к телефону подошла соседка, которая сообщила, что «Ташенька с Серафимой Константиновной находятся в больнице скорой медицинской помощи, а она осталась дежурить у телефона, на случай, когда Юленька перезвонит».