Ай-ай и я - Даррелл Джеральд - Страница 9
- Предыдущая
- 9/44
- Следующая
Мы оказались в затруднительном положении. У нас была одна взрослая самка, один подросток и четверо детенышей. Скрыть этот факт от гостиничной администрации не представлялось возможным. Не решившись идти на ковер сам, я послал свою верную Ли к начальству для разъяснения ситуации. К нашему удивлению, хозяин гостиницы и его жена восприняли известие с радостью, сказав, что они обожают животных, и тут же отвели нам номер по соседству, где мы могли содержать наших драгоценных подопечных. Это была небольшая комната с умывальником, столом и гигантской двуспальной кроватью. Мы сняли с кровати все, кроме тюфяка, и тщательно накрыли пленкой. Стол использовался для приготовления корма, а умывальник — для мытья мисок. Животных мы поместили на кровати, а под стол составили корзины с разнообразными фруктами и овощами. В общем, нормальная жизнь гостиницы не нарушилась — не то что в свое время на Корфу, где я снимал фильм и где с разрешения администратора гостиницы (страстного любителя рептилий) я держал в ванне целое стадо водяных черепах. Когда очаровательная горничная-гречанка увидела это зрелище, она издала такой дикий вопль, совершенно как покойная Мария Каллас, наступи она на скорпиона (хотя в последнем случае крик, надо думать, был бы сладкозвучнее).
Проснувшись на следующее утро, я почувствовал, что, если бы кто-нибудь согласился взять у меня весь пищеварительный тракт, я отдал бы не глядя и с приплатой. В результате я сообщил Ли, что не смогу составить ей компанию в лемурных похождениях на озере, а вынужден, прикованный к унитазу, остаться в номере и наблюдать за нашими подопечными. Помимо всего прочего, я заметил, что детеныши нуждаются в частом и регулярном кормлении, особенно самый крошечный. Накормив лемурят досыта, я отправился в гостиничный бар закончить свои дневниковые записи. Меня обслуживала очаровательная миниатюрная мальгашка, говорившая только на своем родном языке. В углу бара стоял огромный цветной телевизор, включенный на полную мощь, и пока я раздумывал, что бы еще заказать из напитков, красавица жадно следила за бесхитростным развитием сюжета французской мыльной оперы, где большая часть сцен происходила в постели и сопровождалась множеством стонов и вздохов.
Перед обедом я снова покормил зверьков. Старшие уже жадно лакали молоко из блюдца, но младшего еще нужно было кормить из шприца. Он напился досыта, повиснув у меня на руке, словно прищепка, и смотрел мне в лицо большими золотистыми глазами. В этом возрасте у лемуров по сравнению с маленьким телом непропорционально большие головы, руки и ноги; смешно наблюдать, как они ходят по гладкой поверхности — походка у них что твой Чаплин. Но когда они лазят по деревьям, сразу видно, как умно приспособлены их руки и ноги. Я поставил рядом на двуспальной кровати клетки с самым маленьким детенышем и взрослой самкой, которую мы назвали Араминта, и был польщен, когда услышал, что они обменивались «хлопающими» звуками.
Я вернулся в бар, где страсти на телеэкране разгорелись с новой силой, и заказал чашку рисового супа как нечто легкое для желудка да несколько плодов манго на десерт лемурам. Бар и ресторан были переполнены, и я счел за благо вернуться в номер, подальше от какофонии голосов, всхлипов и вздохов, доносящихся из телевизора. Поскольку у меня не хватало рук нести и плоды, и дневник сразу, я сделал знак мальгашке помочь. Она взяла дневник, словно священный кубок, и бережно отнесла наверх ко мне в номер. Жонглируя плодами манго, я проследовал за ней. Она благоговейно возложила дневник на стол, стоявший у кровати; я поблагодарил ее словом «мисаотра», что по-мальгашски значит «спасибо», и красавица, кивнув головой и одарив меня ослепительной улыбкой, исчезла. Через несколько мгновений после этого я сообразил, что она механически повернула ключ в двери и заперла меня снаружи.
Сказать, что я был в отчаянии, — значит ничего не сказать. Двери и мебель, выделываемые на Мадагаскаре, не уступают по весу и прочности граниту, так что, если бы я попытался вообразить себя Джеймсом Бондом и выломать дверь, я бы только вывихнул плечо. Взывать о помощи также было бесполезно — самый отчаянный крик неизбежно потонул бы в шуме ножей и вилок и в страстных всхлипах, доносящихся из телевизора. Я оглядел комнату в поисках чего-нибудь, чем можно отомкнуть замок, но ничего не нашел. Я подошел к забранному массивной решеткой окну и закричал что есть мочи в надежде привлечь чье-нибудь внимание, но прохожие только приветливо махали мне рукой, а кое-кто вытягивал ладонь для милостыни. Я сел на кровать, проклиная судьбу, — приближалось время кормить детенышей лемуров, но хуже всего было то, что нужник находился снаружи, в конце коридора.
Тут я вспомнил — мне кто-то рассказывал, что любой замок можно отомкнуть с помощью кредитной карточки. Это прибавило мне надежды. Я вытащил из бумажника карточку «Америкэн экспресс», которую взял с собой неизвестно зачем, так как ее не признают ни в магазинах, ни в гостиницах. Дверь не поддалась. В защиту карточки «Америкэн экспресс» я должен сказать, что замки на Мадагаскаре особенные. Очевидно, они, как и многие другие китайские штучки, были презентованы самим Мао Цзедуном. Массивные и с интригующим орнаментом, они явно не предназначены для того, чтобы от простого поворота ключа взять и открыться или взять и закрыться. Пробьешься несколько недель, пока насобачишься пользоваться. Целый час я бродил по номеру, думая, за что мне такая мука. Можно бы, конечно, просто вывинтить замок, но у меня не было ничего, что могло бы заменить отвертку.
В который раз исследовав замок, я уже смирился с тем, что пробуду в плену до вечера, до возвращения Ли, как вдруг дверь распахнулась и в ней возникла та самая крошка-мальгашка. Одарив меня широкой теплой улыбкой, она так же внезапно исчезла, как и возникла. Ни извинений, ни объяснений, ничего. Заслужил условно-досрочно и будь доволен. Я тут же вынул ключ, чтобы снова не оказаться в плену, и опрометью бросился в гальюн.
Вернувшись, чтобы покормить детенышей, я увидел, что старшенькие в бодром настроении — прыгают по принесенным для них веткам, иногда срываются на пол, а то и задирают малыша, который показался мне весьма забитым. Не то чтобы они нарочно обижали его, просто для них он был неким неодушевленным предметом вроде коряги или банана, что ему было, разумеется, не по вкусу. Он скорбно смотрел на меня. Я мог, конечно, пересадить его в одну из тех тростниковых корзин, что принесла Ли, но чувствовал, что в одиночестве ему будет еще тоскливее. И тогда мне пришла в голову идея. Кроткие лемуры очень коммуникабельные животные и, как это соответствует их имени, не склонны устраивать потасовки с себе подобными. Коль скоро у нас была немолодая самка (которая, как я предполагал, была старше детородного возраста), то почему не предложить ее в приемные матери детенышу? Я не знал, конечно, как старая лемуриха отнесется к моей мысли, но то, что она была почти ручная, облегчало задачу. Я открыл дверцу клетки и впустил к ней лемуренка, а сам изготовился тут же вытащить его обратно, если ей это не понравится. Детеныш лишь увидел лемуриху — и пулей к ней: перелез через голову и морду и уютно устроился у нее на груди. Лемуриха, конечно, была ошарашена таким вторжением, но затем, к моему облегчению, обняла его и схоронила в густой теплой шкуре. Молока у нее конечно же не было, и вопрос заключался в том, удастся ли оторвать детеныша от приемной мамаши, когда настанет час кормления. Как я и ожидал, беспокоиться было не о чем. Чуть детеныш попробовал приложиться к ее пустым сосцам, как тут же получил хорошего щипка за такое нахальство. После этого, едва увидев, что дверца клетки открыта и в нее тянется рука Ли со шприцем, полным молока, он тут же бросил свою новую мать и, подобно страждущему в пустыне, завидевшему оазис, кинулся на руки Ли и досыта напился. Разделение труда — мы кормим, лемуриха ласкает и согревает — оказалось блестящим.
Ближе к ночи вернулись наконец оба охотника — уставшие, изголодавшиеся, но все же с триумфом тащившие двух молодых лемуров: самца и самочку в прекрасном состоянии. Накормив и поместив животных в клетки, мы отметили успех. Мы с Араминтой поглощали антибиотики, запивая их виски, остальные накачивались только виски.
- Предыдущая
- 9/44
- Следующая
